Читаем без скачивания Посох для чародея - Сергей Джевага

— Эскер, я хочу, чтобы ты выехал, — она сразу взяла быка за рога.

— Хорошо, — легко согласился я.

Хозяйка изумленно округлила глаза, челюсть отвисла чуть не до колен. Видать, ждала, что буду упрашивать. Ползать на коленках и слезливо умолять дать пожить еще чуточку.

— Ты что же, не против? — ахнула она.

— А зачем мне ваш крысятник? — пожал я плечами. — Деньги есть — куплю себе нормальный дом где-то на окраине. Через две недели уберусь отсюда, не беспокойтесь.

Она опешила, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Глаза у нее тоже рыбьи — круглые, водянистые и глупые. Тут уже никакая косметика не поможет.

Я не стал дожидаться, пока она обретет дар речи, обогнул ее по широкой дуге и поднялся по лестнице. Моя комнатушка была все такая же пыльная и темная. Привычно пахло масляными красками и бедностью. Я чуть-чуть постоял на пороге, привыкая к полутьме. С одной стороны, жалко съезжать — привык уже и своей берлоге, сроднился. Но с другой — все перемены к лучшему. Даже если случается что-то плохое, это вес равно к лучшему. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Возникло странное ощущение. Я прислушался к своим чувствам, даже принюхался, словно пес. Ага, вот оно что. В углу лежит дощечка со странными надписями, которую притащила хозяйка в доказательство моих мнимых бесчинств. Я осторожно взял, потрогал длинную вязь странных букв. Теперь знаю, что это эльфийский, спасибо библиотеке. От надписей ощутимо тянет магией Светлорожденных. Правда, пока не знаю, что за заклятие, но вряд ли что-то опасное, иначе последствия почувствовал бы сразу. Скорее всего, нечто шпионское. Я подумал немного, потом открыл окно и вышвырнул дощечку. Вслед бросил плетение. Дерево рассыпалось трухой, не успев долететь до земли, эльфийские буквы ярко полыхнули, какое-то время отчаянно цеплялись за воздух, но потом постепенно растаяли. Я постоял немного у окна, подумал, что список вопросов к Катрин де Арно значительно увеличился. Аш вряд ли замешан, этот олух, скорее всего, просто влюблен без памяти, а она использует его в своих целях.

Я вытащил из матраца мешочек с деньгами, привязал к поясу. Опасно, могут воришки срезать, но делать нечего — не знаю, когда в следующий раз появлюсь тут. Расстелил на полу простыню, бросил на нее охапку гномьих железяк, которые мне притащили зачаровывать, стянул края и завязал узлом. Глянул в угол: посох стоит одинокий, уже успел запылиться. Я осторожно взял, подивился, как приятно гладкая темная древесина холодит руки. Тяжелый, зараза, но ничего, пора привыкать. Магическую книгу кинул в маленький заплечный мешок. Так, вроде бы ничего не забыл. Бросил последний взгляд на свое жилище и прикрыл дверь. Книга со мной, мешок с оружием оттягивает плечо, посох в руках..

Тяжело спустился по ступенькам. Железяки больно тыкались острыми углами в спину, кололи даже сквозь ткань. Сверток с оружием задевает то стены, то перила. Тетка Свара проводила меня испуганным взглядом, но приставать не стала, за что я остался ей безумно благодарен.

Через город я шел не спеша, тюк с оружием был неудобный, приходилось постоянно его поправлять. Я понимал, что смотрюсь несколько нелепо. В руках старинный посох, за плечами свернутая простыня, из которой выглядывают рукояти топоров и мечей. Но обыватели Гента не обращали внимания, привыкли и не к такому. Вокруг много гораздо более удивительного.

Навстречу попался большой буровой голем: тяжело бухает металлическими ногами по мостовой, рук целых шесть, каждая заканчивается то алмазным буром, то киркой или лопатой. Рядом с големом гордо шествовал маг в желтой мантии, надменно глядя на всех. С пальцев тянулись тонкие энергетические нити, что управляли големом. Я пригляделся с профессиональным интересом, фыркнул презрительно. Голема делали в мастерской конкурентов, слепили так себе. Слышны были щелчки и скрип в суставах, даже духа вселили слабенького. Но людям все равно, они в этом не разбираются. На стального гиганта смотрели с благоговением и страхом, только ребятишки бросали комьями земли и палками, весело вереща, когда кому-то удавалось попасть. Маг раздувал щеки, пыжился, старался показать свою важность и значимость.

На углу выступали циркачи. Несмотря на ранний час, толпа собралась изрядная. Кривлялись клоуны, кувыркались акробаты. До меня долетали крики, веселое гиканье. Люди охотно бросали мелочь, гоготали — в общем, смотрели с интересом. Я с трудом протолкался, пошел дальше. На противоположной стороне улицы стоял одинокий музыкант. Водил смычком по струнам скрипки, тихо пел какую-то медленную балладу. Я прислушался — что-то знакомое. Тут же кольнуло — да это же та самая песня, что пел Шед. Я остановился, стал слушать. Музыкант пел хорошо, голос звонкий, красивый. Вокруг ни души, все ломанулись смотреть на ужимки клоунов. Но парню было все равно: глаза закрыты, сам витает где-то в заоблачных высях, где лишь боги и такие, как он, чудаки. У ног шляпа, я заглянул — на дне блестит всего пара медяков. Поддавшись какому-то душевному порыву, достал из кармана золотой и кинул в шляпу. Музыкант даже не заметил, все так же вытягивал песню, водил смычком.

Вот и ремесленный район. Тут всегда гул и грохот. Кузнецы бьют по наковальням молотами, летят оранжевые искры. Пахнет дымом, металлом и кожами. Распаренные рабочие таскают носилки с рудой и брусками железа, ругаются меж собой, с обнаженных по пояс мускулистых тел мутным потоком льется пот. Из цехов доносится визг металла, мерный рокот.

Я углядел среди людей знакомую бородатую физиономию. Молодой гном работал в открытой кузнице. Калил брус железа в горне, мощно бил тяжеленным молотом по красному, как ломоть арбуза, металлу. Уже начинало что-то вырисовываться, но пока не понять было, что именно. Я тронул его за плечо, негромко окликнул. Бран резко развернулся, угрожающе замахнулся молотом, но, заметив меня, кивнул, отошел в сторонку. Тут вроде было потише, можно разговаривать.

— Что тебе надо, чародейчик? — ухмыльнулся он.

Я пропустил мимо ушей обращение: не до этого. Гном выглядел, как никогда, широким, мускулистые руки бугрились твердыми валунами мышц. С бороды капал пот, бледные капельки блестели в лучах солнца. Из расстегнутой безрукавки выглядывала поросшая курчавой шерстью грудь и бочкообразный живот. От гнома несло силой гор, он был как поросший мхом камень, неприступная скала.

— Я насчет того дела, что вы мне поручили. Маленькие глазки злобно блеснули. Гном широко улыбнулся, показывая желтые крупные зубы, пригладил русую бороду.

— Не справился? — почти радостно завопил он и стал растирать огромные кулаки.