Читаем без скачивания Издалека - Константин Бояндин

Итак, круг следующий. Кто сказал, что преисподняя — это пылающее жерло, в котором вечно горишь или ледяная пустыня, в которой вечно мёрзнешь? Вовсе нет, преисподняя может выглядеть изумительно и быть полной самых приятных чудес на свете.

Что теперь?

Может быть, вернуться в Иглу и потребовать, чтобы его любой ценой вернули домой? Да ну, вряд ли это поможет; кроме того, это выглядело бы слишком малодушно. Этот мир считает его, Науэра, игрушкой; считает, что волен нарушать свои собственные обещания… то–то будет наука! Если обещают вечную славу, стоит семь раз задуматься — а вдруг это будет вечная слава при жизни?

При вечной жизни?

Науэру стало сильно нехорошо. Прыгнуть в Реку? — подумал он вяло. Да нет. Вряд ли поможет. Скорее всего, начнётся новый круг. Зачем позволять так легко сходить со сцены!

Что же тогда?

Науэр не сразу понял, что его тело встало и, постояв на месте, решительно направилось к брёвнам.

«Сейчас поднимет их изо всех сил и полетит кувырком», вспомнил Науэр почти равнодушно.

Так оно и случилось. Только в этот раз смешно отчего–то не было; ни до, ни после. Было жутко. Видеть всё, что некогда произошло с ним самим, до мельчайших подробностей… да уж. Совсем не смешно. Если не забывать, чем всё это закончилось.

И тут Науэр настолько разозлился, что смог преодолеть чудовищную апатию, которая медленно, но верно засасывала его — в глубины, не менее смертоносные, нежели воды Реки. Немного неудобно, правда — так и придётся действовать теперь, под непрерывным напряжением воли? Ну что же, сам виноват. Сам захотел славы и подвигов. Вот и получил, подумал Гость зло, прихлопывая надоедливого комара. Вот и радуйся.

Итак, что делать?

Странный вопрос! Идти в Моррон, конечно. Науэр сумел вспомнить всё — от своего плачевно закончившегося эксперимента с Речной водой до того момента, как увидел быстро испаряющееся тело Владыки Моррон у своих ног. Как там говорил музыкант? Моррон находится за первым же деревом, за первым же холмом? Вот и прекрасно. Сейчас же туда и направлюсь.

Только вначале оставлю записку самому себе.

Вон там находится та отвратительная поляна, со множеством следов пребывания предыдущих Гостей. Память его не обманула; Зивир, действительно, оказывался необычайно постоянным местом. До одури постоянным. Вот оно, неприметное дупло… Сейчас напишем записку…

Вкратце Науэр изложил, кто он, и что с ним случилось после «победы» (что заняло по крайней мере четверть часа) и засунул руку в дупло. Тут его пронзило жуткое предчувствие: сейчас он пошарит в дупле и найдёт там массу таких записок, жёлтых от времени, содержащих одни и те же слова.

Предчувствие обмануло: дупло оказалось пустым.

Так. Теперь все магические побрякушки — в Реку. Навеки. С глаз долой. Довольно долго Гость осматривал себя, словно в поисках забравшегося в складки одежды клеща, и остался доволен. Всё своё. Ничего от Зивира. В путь!

Сейчас спущусь к брёвнам, подумал Гость, а там «найду» Замок сразу же за поворотом, есть там один холмик. А то как–то трудно представить себе Замок, скрывающийся за тонким стволом дерева…

Отличное настроение мало–помалу возвращалось. Это, конечно, не победа; но лучше уж чем–нибудь заниматься, чем безучастно переживать одну и ту же бесконечную историю, лишённую всякого смысла.

(Показалось ли ему, или он слышал вялые аплодисменты, пока Зивир возвращал его на сцену?)

Науэр бегом пробежал до спуска, за которым начиналась излучина; там–то он и услышал знакомый стук, от которого всё хорошее настроение моментально прошло.

Звук ножа, глухо врубающегося в дерево.

И увидел… Науэра — полупрозрачную тень, усердно собирающую плот. Этот Науэр был иным — всё ещё обвешанный могущественными артефактами, с сосредоточенным взглядом и осознанием выполняемого долга на лице.

И Гость припомнил последние секунды их беседы с Норруаном. Всё шло нормально… затем Норруан заметил Воинство Иглы (как, кстати, оно там очутилось?), а затем…

Так вот что означала призрачная тень, которую увидел Гость за миг до того, как яркая вспышка затмила собой мир и рассеялась, оставив его одного, в растерянности, перед поверженным врагом. Вот оно что! Игле не нужен он, собственно Гость, личность, способная думать самостоятельно. Им нужен Гость из легенд, который свято верит в предсказания и выполняет их дословно.

Вот как всё это происходит…

Гость–второй то становился «плотнее», то вновь протаивал; однако брёвна он таскал и обрабатывал вполне успешно. С той же сноровкой. С тем же старанием. Гость–первый скрипнул зубами. Интересно, а увидит ли он меня?

Он подошёл к двойнику… камень с треском вылетел из–под подошвы.

Гость–второй резко обернулся и некоторое время разглядывал окружающее пространство. Несколько раз встречался глазами с двойником. Но… волей ли случая, или благодаря слепой удаче, Гость–второй, Гость Правильный, Гость Истинный, не замечал свою своенравную тень.

Тем лучше. Потому что тень попадёт в Моррон тайным путём — схитрит, иными словами, а Гостю Подлинному придётся, следуя легенде, преодолевать массу трудностей. Как это там ему рассказывали… Тут Науэр вздрогнул. Судя по всему, чем ближе он к двойнику, тем сильнее влияние последнего. Стоило встать поближе (ступая очень осторожно), как тело норовило начать заниматься тем же, чем занимался полупрозрачный двойник. Слиться с ним. Подчиниться ему. Но едва лишь Науэр отошёл в сторону, как наваждение развеялось.

Ну что же, прощай, подумал он и отвернулся. Позади весело летели стружки, скрипела верёвка, и плот был уже совсем близок к завершению. Счастливого пути.

Гость зажмурился и представил себе, что за этим холмиком находится опушка мёртвого леса, а за ней болото, а за ним…

Он перебежал через гребень холма, не открывая глаз.

Долго стоял и прислушивался.

И открыл глаза.

Тяжёлый запах гнили и болотных газов ударил в нос; небо потемнело — здесь, на юге, солнце никогда не всходило в полном смысле этого слова. Оглянувшись, Гость увидел бессильно воздетые к небу высохшие многопалые руки и понял, что пока идёт правильно.

Но радоваться рано. Улита едет, когда–то будет. Так что вперёд — к Норруану. Гость вздохнул, поморщился и осторожно ступил на едва различимую тропинку, петляющую среди тяжко вздыхающей трясины.

О том, что он будет делать, если Норруана там не окажется, Гость предпочитал не думать.

— Честно признаться, я как–то по–другому представлял себе тихое место с выпивкой и закуской, — заметил Унэн, поморщившись.