Читаем без скачивания Ветер полыни - Алексей Пехов

– Часто приезжает?

– Да поди каждый день. А что такое?

– Лошади у нее хорошие. Вот думаем, не продаст ли?

– Чего не знаю, того не знаю. Вы ее дождитесь, да спросите сами, если желаете. Завтра обязательно будет. А хотите – так сходите в поместье. Далековато, правда, пешими, так я племянника могу попросить. Он за сол свозит.

– Ничего, прогуляемся, – улыбнулся я.

Мы покинули трактир и направились в сторону Лысого камня. Лерек, сам того не ведая, оказался прав. Нам стоило поехать с ним и сделать лишний крюк. Долгое путешествие гораздо лучше, чем встреча с Проказой. То, что все обошлось, я могу объяснить только чудом.

На перекрестке Лаэн пробормотала:

– Она слишком близко подобралась к Радужной долине. Что-то затевается.

– Меня сейчас волнует другое. Рано или поздно ей надоест сидеть в гостях, опустошать запасы шафа трактирщика, и Проказа отправится в путь. Как вы думаете, какой тракт выберет Проклятая?

Мы, не сговариваясь, посмотрели на тот, что уходил к северо-западу.

– Опасное путешествие. Придется возвращаться к побережью. Если уйдем в степи, проваландаемся там еще столько же.

– Что-то не так… – внезапно сказала Лаэн, срывая арбалет со спины. – Что-то не так!

– О чем ты говоришь, – нахмурился я. – Вокруг ни души.

– Кто-то касается «искр»! Я чувствую!

Она нервно озиралась по сторонам.

– Берегись! – заорал Шен, отпрыгивая в сторону.

И тут я тоже увидел это. Воздух не далее чем в десяти шагах от нас задрожал, и из марева на пропыленную дорогу шагнули трое. Капюшоны скрывали их лица, белые мантии сияли, словно отражающие солнце доспехи. У каждого в руках был черный посох с набалдашником-черепом.

Я тут же швырнул топорик, а Лаэн выстрелила. Колдун, что шел впереди, отмахнулся от нашей атаки, словно от надоедливой мухи. Раздался тонкий скрежещущий звук, у-так и арбалетный болт стали черной пылью, плотным облаком повисшей в воздухе.

Шен отстал от нас буквально на уну, но его сопротивление оказалось куда действеннее, чем наше. Тугой узел спутанных иссиня-черных и ослепительно-жемчужных щупальцев метнулся к ближайшему некроманту. Тот проворно выставил перед собой посох, выкрикнув несколько слов на грубом сдисском наречии. Ярко полыхнуло, раздалось оглушительное шипение, и я отлетел назад. Кожу рук и лица жгло огнем, глаза щипало. Постанывая от боли, я с трудом заставил себя встать на ноги.

Над Лаэн и Шеном возвышались два колдуна. На запястьях моих спутников тускло мерцали магические, черные, словно восточная ночь, кандалы.

Вляпались!

Третий некромант, тот самый, в которого швырнул заклятьем Целитель, приближался ко мне. Его посох обуглился и истончился, а левый рукав мантии вместе с рукой – почернел. Капюшон упал с головы сдисца, и стало видно, что он далеко не молод. Морщинистое лицо посерело от боли, тонкие губы были разбиты.

Я потянулся за стрелой, но не успел выстрелить. Лук вспыхнул у меня в руках и обжег ладони. Из глаз хлынули слезы, но все же я проявил упрямство и обнажил кинжал. Колдун, несмотря на преклонный возраст, двигался гораздо быстрее меня. Даже с одной рукой он остался опасным противником. Легко, словно в танце, некромант уклонился от внезапного выпада и огрел меня посохом по правому запястью. Я умудрился удержать оружие и попытался достать сдисца на обратном движении. В ответ Белый заехал мне по ребрам.

Бок взорвался болью. Ослепший, я размахивал кинжалом, пытаясь дотянуться до мерзкой гадины.

– Живым, Хамзи! – раздался предупреждающий оклик. – Только живым!

Удар под колени. Падение на спину. Вспышка. Что-то черное, зло шипящее и ужасно твердое с сухим треском врезалось мне в голову.

Глава 22

Багровое пламя. Горящий старый каштан. Мертвая Проказа. Плачущий Шен. Цейра Асани, заживо сгорающая в степи. Рыжие волосы Холеры. Точно снежинки, крутящиеся в воздухе игральные карты.

«Прости, малыш!» Щелчок арбалета. Пепел. Куда ни глянь – пепел. Удушающий запах серы. Человек костяной палочкой чертит на земле магическую фигуру. Могилы. Могилы. Могилы. Кладбище. Луна. Алая. Кто-то идет за мной. Опасность. Оборачиваюсь.

Синие глаза Лаэн. Она падает в пропасть. У нее маска Кори. Смех Высокородного. Пламя. Багровое пламя. Пахнет болотом. Кругом непроглядный туман. Йе-арре и еще… Кто? Не могу рассмотреть.

Буря безумствует. Вырывает из земли полынь. Бросает в лицо. Набрасывается. Обжигает. Сдирает кожу и плоть. Я кричу. Горло саднит горечью. «Вон она! Стреляй!». Шен. Лаэн. Гис. Га-нор. Лук. Проклятые. Топот копыт. Кружится хоровод. Воет ветер. Больно. Тиф смеется. И весь мир пожирает огонь.

Я со стоном открыл глаза. Приподнялся на руках. Вокруг было темно, но это не помешало мне почувствовать, что вселенная закрутилась волчком, в голове лопнула огненная слива, ладони дохнули жаром ожогов, и я вновь растянулся на вонючей сырой соломе.

Крепко мне досталось! Посох проклятого колдуна – ужасно тяжел. Хорошо, не проломил череп. Удивительно, что я остался жив.

Аккуратно повернувшись, я вскрикнул от кинжального укола в ребра и несколько ун лежал, не шевелясь. Восстанавливал дыхание и приходил в себя. Острая резь медленно и нехотя отпускала левый бок. Кости сломаны. Как пить дать. Боль такая, что ноющее правое запястье, куда угодил первый удар хилсса, а также обожженные ладони кажутся чем-то несущественным и далеким.

Ублюдочный некромант! Пожалуй, впервые в жизни меня столь мастерски отделали.

– Лаэн, – просипел я. – Лаэн!

Нет ответа.

Я стиснул зубы, попытался сесть и потерял сознание.

Мне снился тот же самый кошмар, что и в прошлый раз. Раз за разом он заканчивался огнем, и раз за разом им же и начинался. Плавая в этом сгустке хаоса, я не находил выхода. Помню, что несколько раз просыпался и вновь проваливался в забытье.

Кто-то приходил ко мне. Посмотрев на меня, наклонился и положил руку на лоб. Сухая горячая ладонь обожгла кожу пламенем, пожравшим боль. Непослушными губами я попытался спросить, где Лаэн, но мне приказали спать, и я уснул…

На этот раз пробуждение оказалось не столь ужасным. Я осторожно сел и ощупал голову. Никаких шишек и ссадин. Бок тоже молчал. Кончиками пальцев я дотронулся до ребер, но и они не дали о себе знать – дышалось легко. Ожогов на ладонях не было.

Странно.

Исцеление не приснилось? Тогда кто это сделал? Шен?

– Шен… – позвал я.

Нет ответа.

Вокруг – непроглядная темнота. Глаза привыкали к ней безумно долго, но наконец-то я смог различить место, где оказался. Это была узкая камера, которую можно пройти из конца в конец шестью шагами, а потолок, при желании, – достать рукой. В дальнем углу узилища – мерзко пахнущая дыра, в шаге от меня – толстые прутья решетки. На полу – вонючая солома. И, кажется, блохи или еще какие твари – я весь чесался.