Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — король - Гай Орловский

С другой стороны, это не римские казни, когда вдоль дорог распинали по пять тысяч спартаковцев, это не две с половиной тысячи мирных жителей Акры, которых вывел из города и хладнокровно зарезал король Ричард, который за эту звериную жестокость получил прозвище «Львиное Сердце», это не массовые истребления всего населения гуннов…

Но все же не знаю, оправдывает ли… нет, вряд ли, ничто не оправдывает смерть людей, однако я все равно готов брать на себя вину, потому что стремлюсь обрести как можно больше власти и силы, дабы достойно встретить Маркус…

А эта сотня все равно бы погибла в заваленных камнями пещерах, так пусть хоть погибнут с пользой…

И все-таки настроение оставалось настолько подавленным, что я поехал далеко впереди, оставив за спиной армию, взявшую курс на Скарляндию. Часть войск, правда, пришлось оставить в Варт Генце, хотя ростки мятежа выдрал с корнем, однако могут возникнуть недовольства при новом переделе земель. Глупо оставлять в руках семей мятежников хоть клочок земли, если можно отнять и, отдав другим, завоевать их преданность и тем самым обезопасить себя на долгое время, пока не обнаглеют новые облагодетельствованные.

Я все прибавлял скорость, арбогастр охотно переходит в галоп, Бобик остался с Меганвэйлом, а я, когда оглянулся, заслышав стук копыт, обнаружил настигающих Норберта и Альбрехта на их быстроногих ришаровских конях.

Они сделали вид, что всегда меня сопровождают и везде, я отвернулся и чуточку прибавил скорости, пока не увидел на опушке леса повозку с впряженной лошадкой.

Крестьянин слез с облучка и, не оглядываясь, направился к стене деревьев.

— Эй, — крикнул я, — зачем ходить так далеко в безлюдном месте?

Он вздрогнул, оглянулся, на лице проступил испуг при виде огромного рыцаря на таком же огромном коне.

— Ой, ваша милость, как вы меня напугали…

— Что вздумал искать в дремучем лесу?

Он сказал словоохотливо:

— Он не такой уж и дремучий!.. Правда, коня придется оставить, а самому по буреломам да через чащобу, но зато потом выходишь к жилищу отшельника…

Я спросил с вялым интересом:

— И чем он хорош?.. Все звезды на небе знает?

Он посмотрел на меня удивленно:

— Какие звезды в лесу? Да и зачем нам, крестьянам?.. Зато дает лесные корешки, где только и находит, от одних сразу проходит желтуха и любые нутряные болезни, другие вылечивают скот, а есть такие, что немого от рождения делают говорящим, а слепого — зрячим!

— Ого, — сказал я, — здорово. Верно, зачем какие-то звезды, а вот чтоб корова не хворала… Думаю, он умеет не только это, но кому это надо?

За спиной послышался нарастающий стук копыт, затем громкий голос Альбрехта:

— Ваше высочество, даже не вздумайте.

Я оглянулся.

— Что?

— Мой конь не продерется через чащу, — сообщил он.

— Да ну, — ответил я, — а чего он туда попрется?

— Потому что вы туда надумали! — возразил он.

— Да? — удивился я. — С чего бы?.. Хотя да, это идея, нужно чем-то себя занять, пока армия тащится. Спасибо, что подсказали. Или это не вы подсказали? А хто?.. Неужто сэр Норберт? Нет, на него не похоже. И вообще, граф, откуда знаете, что мне восхочется? Магией балуетесь?

Он сказал с отвращением:

— Ваше высочество, какая магия? Вы бываете проще червяка! Понять, какой сделаете следующий шаг, сможет даже ребенок. Ну зачем вам тот отшельник?

— Потому что я сам отшельник, — ответил я с достоинством. — Только неявный. Глубоко внутри. Но весьма последовательный, хоть и дискретный. И мне весьма интересны другие отшельники!.. В общем, граф, вы тут малость отдохните с бароном, а я туда-сюда-обратно. Все поняли?

— Нет, — сердито ответил он, — но знаю, что вам хоть кол на голове теши, а Меганвэйл далеко, чтобы связать вас и везти в телеге.

Норберт молчал, но посматривал с неодобрением. Я повернул арбогастра к стене деревьев, где исчез крестьянин, крикнул весело:

— Граф, вы не успеете соскучиться!

— В этом я не сомневаюсь, — крикнул он вдогонку.

Арбогастр ломился через лес, как бронированный носорог. Крестьянина мы догнали быстро, он оглянулся в испуге и отскочил в сторону. Я указал на едва приметную тропку.

— По этой? Или это звери протоптали?

Он испуганно кивнул.

— По этой, ваша милость. Да, это звери протоптали. Но это все равно, к нему и звери ходють…

— Спасибо, — сказал я, выказывая будущее равенство с народом, — очень хорошо…

Мелкие деревца арбогастр ломает, как сухой тростник, через завалы перепрыгивает, через глубокое болото промчался на такой скорости, что едва замочил копыта, и в конце концов наметилось впереди огромное светлое пятно, что могло означать только открытое небу место, на которое падает свет.

Однако деревья только начали расступаться, когда слева прозвучал суровый голос:

— Замри!.. И отвечай, кто ты и почему с оружием?

Я ответил осторожно:

— Я воин, потому оружие со мной всегда. Но я не собираюсь никому причинять вред…

Тот же голос произнес:

— Можешь медленно повернуться.

Я повернулся, неприятное чувство, когда видишь нацеленное прямо в лицо острие стального болта, а сам арбалет выглядит, я бы сказал, стационарным, настолько массивен и огромен, однако здоровяк, что держит его на весу, не кажется слабеньким.

— Я иду к отшельнику, — пояснил я, — но не думал, что у него есть охрана…

— Охрана? — переспросил он. — Нет, мы с другом тут сами по себе…

Я оглянулся, никого больше не увидел, спросил осторожно:

— Мне можно ехать?

Он поколебался, кивнул.

— Да.

— По этой тропе?

— Да, — повторил он. — Пару сот ярдов.

— Спасибо, — ответил я вежливо.

Арбогастр очнулся от спячки и пошел снова ровно и напористо, хотя дальше никаких кустов, поляна покрыта низкой шелковой травой, словно газонной, а на той стороне в тени деревьев просторная с виду хижина.

Я покинул седло в десяти шагах, пошел медленно, присматриваясь и приглядываясь. На этот раз ощутил присутствие еще кого-то, но как ни приглядывался, никого не заметил. Даже тепловое и запаховое ничего не сказали, хотя я чувствовал присутствие человека сильного и хорошо вооруженного.

Дверь хижины полуоткрыта, я потянул на себя, внутри светло и чисто, в углу на куче сухой и вкусно пахнущей травы лежит навзничь человек и с увлечением читает книгу, держа ее в одной руке, а вторую закинув за голову.

Сравнительно молод, хотя борода и длинные волосы, худ, из одежды только набедренная повязка, ребра проступают под кожей резко, но не чувствуется, что болен…