Читаем без скачивания Условия абсолютного добра - Николай Лосский

Н. И. Астров, последний выборный голова города Москвы, сообщает данную Кобылинским–Эллисом * характеристику брата его Павла Ивановича Астрова, члена Московского окружного

______________

Кто такой Кобылинский–Эллис, можно узнать из воспоминаний Андрея Белого.

250

суда. Идеалом П. И. Астрова было примирение трех начал — цельной религиозности, общественности в духе мирной и гуманной эволюции, творческой культуры. Идя с Андреем Белым и Кобылинским, он сказал однажды: «Наш идеал будущего — лик культурного праведника, святого будущего»*.

Я приведу пример одного такого культурного праведника. Это был учитель народной школы Вячеслав Яковлевич Аврамов, помещик Костромской губернии. Он получил высшее образование в Горном институте, однако решил посвятить свою жизнь не инженерному делу, а просвещению низов народа. Он стал учителем в народной школе в Петербурге вблизи Волкова кладбища. Его уроки русской грамоты и даже уроки арифметики были чем‑то вроде художественного спектакля. В его школу приезжали педагоги всего Петербурга учиться искусству преподавания. В молодости он полюбил одну девушку, желавшую получить высшее образование и поехать для этой цели в Швейцарию. Родители не давали ей разрешения. Она не отвечала чувству Вячеслава Яковлевича, но вступила с ним в фиктивный брак, как это часто делалось в шестидесятых годах, и тотчас уехала за границу. Так Аврамов и остался на всю жизнь холостяком. Имение свое он продал и на вырученные деньги устроил в Костромской губернии несколько земских народных школ.

У русских революционеров, ставших атеистами, вместо христианской религиозности явилось настроение, которое можно назвать формальной религиозностью, именно страстное, фанатическое стремление осуществить своего рода Царство Божие на земле, без Бога, на основе научного знания. Об этом характере русской интеллигенции написал ряд статей С. Н. Булгаков и перепечатал их в сборнике «Два града». Он говорит, что правительственные преследования вызвали в революционной интеллигенции «самочувствие мученичества и исповедничества», а насильственная оторванность от жизни развила «мечтательность, утопизм, вообще недостаточное чувство действительности» (180). Будучи депутатом второй Государственной думы и наблюдая ее политическую деятельность, «я ясно видел, — пишет Булгаков, — как, в сущности, далеко от политики, т. е. повседневной прозаической работы починки и смазки государственного механизма, отстоят эти люди. Это психология не политиков, не расчетливых реалистов и постепеновцев, нет, это нетерпеливая экзальтированность людей, ждущих осуществления Царства Божия на земле. Нового Иерусалима, и притом чуть ли не завтра. Невольно вспоминаются анабаптисты и многие другие коммунистические сектанты средневековья, апокалиптики и хилиасты, ждавшие скорого наступления тысячелетнего Царства Христова и расчищавшие для него дорогу мечом, народным восстанием, коммунистическими экспериментами, крестьянскими войнами; вспоминается Иоанн Лейденский со свитою своих пророков в Мюнстере» (135).

____________________

*Астров Н. И. Воспоминания. С. 220.

251

Далее Булгаков показывает, как страстная жажда осуществления Царства Божия на земле без Бога и, следовательно, без абсолютного добра ведет к замене идеи Богочеловека человекобожием, а вслед за этим и к бестиализации человека, или, точнее, сказал бы я, к осатанению человека, встречающемуся в СССР.

Не только русские писатели, также и иностранцы, внимательно наблюдавшие русскую жизнь, в большинстве случаев отмечают выдающуюся религиозность русского народа. Я сошлюсь на несколько иностранцев и о тех из них, которых мнения буду сообщать также в дальнейшем, сообщу вкратце, кто они такие и как познакомились с русским народом.

Замечательное по своей обстоятельности исследование о России и русском народе выполнил французский ученый Леруа–Болье (Leroy‑Beaulieu, 1842–1912). Он был в России четыре раза в 1872–1881 гг. и опубликовал свой труд в трех больших томах «L'Empire des Tsars et les Russes» (1881–1889). Народные массы русских, говорит он, не утратили чувства связи «с обитателями невидимого мира» (Т. III. Кн. I. Гл. II. С. 11). У простого русского народа он находит своеобразное сочетание реализма и мистицизма, почитание креста, признание ценности страдания и покаяния (45). Он обращает внимание на то, что литературные труды даже и неверующих русских имеют религиозно–христианский характер. Оригинальность России, думает Леруа–Болье, может проявиться в реализации евангельского духа, именно в применении этики Христа в общественной не менее, чем в частной жизни (Кн. III. Гл. XI. С. 568).

Англичанин Стивен Грахам (Stephen Graham) много раз ездил в Россию; он познакомился со всеми слоями русского общества, особенно с крестьянами. Хорошо овладев русским языком, одеваясь просто, чтобы быть в толпе принятым за русского рабочего, он исходил пешком многие сотни километров и наблюдал русскую жизнь от Архангельска до Владикавказа. Вместе с паломниками он ходил на поклонение угодникам в монастыри, ездил на русском пароходе вместе с паломниками в Палестину. Странствуя пешком на севере России вблизи Белого моря, он ночевал в крестьянских избах *.

В книге «Путь Марфы и путь Марии» Грахам говорит, что с англичанами разговор кончается беседой о спорте, с французом - беседой о женщине, с русским интеллигентом — беседой о России, а с крестьянином–беседой о Боге и религии (54, 72). Русские могут беседовать о религии шесть часов подряд. Русская идея - христианская идея; на первом плане в ней — любовь к страдающим, жалость, внимание к индивидуальной личности (93–96).

_____________________

*Укажу следующие книги, написанные им о России и русском народе: «Undiscovered Russia», 1912; «With the Russian pilgrims to Jerusalem», 1913; «Changing Russia», 1913; «The way of Martha and the way of Mary», 1915; «Russia and the world», 1915; «Russia in 1916», 1917.

252

Нашу смертную жизнь русский считает не подлинной жизнью и материальную силу не действительной силой (III). Иными словами, Грахам хочет сказать, что русское христианство сосредоточено на идее Царства Божия и абсолютного совершенства в нем. Восточная Церковь, говорит он, идет путем Марии. Русский окружен в Церкви «свидетелями истины», ликами святых, смотрящими на него с икон; от них исходит свет Преображения; войдя в Успенский собор в Москве, человек вступает в «иной мир» (201–203).

В книге «Неизвестная Россия» Грахам с восхищением говорит о теплящейся перед иконой лампадке, излучающей покой, о том, что такую лампаду перед иконой можно увидеть везде в России, и на вокзале, и в бане; поэтому везде чувствуется близость Бога. «Я люблю Россию, — говорит он. — Она для меня в некотором смысле есть нечто большее, чем моя родная страна. Иногда мне кажется, что я счастливый принц, нашедший Спящую Красавицу» (7).

Англичанин Морис Бэринг (Maurice Baring, 1874–1945), поэт и журналист, познакомился в Копенгагене с семьей русского посланника графа Бенкендорфа, жена которого была высококультурная русская интеллигентка. С 1901 года он часто ездил в их имение Сосновку в Тамбовской губернии. Во время русско–японской войны он был в Маньчжурии при русской армии как корреспондент газеты «Morning Post». В 1905–1906 гг. он наблюдал русскую революцию *.

Живя в имении и находясь при армии, Бэринг наблюдал религиозность русского народа, посты, молебны, свечи перед иконами, подъем духа во время праздника Пасхи, но среди образованных русских людей, говорит он, больше атеистов, чем в Западной Европе (Русский народ. С. 72). В книге «Главные истоки России» он говорит, что русский крестьянин глубоко религиозен, видит Бога во всех вещах и считает ненормальным, неумным человека, не верующего в Бога (С. 46). Стихотворение Пушкина «Я пережил свои желания, Я разлюбил свои мечты; Остались мне одни страданья, Плоды сердечной пустоты» Бэринг перевел в совершенстве, передав не только содержание его, но и музыку стиха.

Англичанин Гарольд Вильяме (Willams), муж Ариадны Владимировны Тырковой, благодаря связи с ее высококультурной семьей и жизни в имении ее родителей на берегу Волхова хорошо познакомился с характером и бытом русских крестьян. В своей книге «Russia of the Russians» он говорит о высокой религиозности русского народа. Народ, говорит он, не только получает эстетические эмоции от богослужения, но и приобретает религиозные

___________________

*Бэринг написал много книг о России. Укажу из них следующие: «With the Russians in Manchueria», 1905; «A year in Russia», 1907; «The mainspring of Russia», 1914; «The Russian people», 1911. О жизни и творчестве Бэринга написала книгу Ethel Smith: Hon. Maurice Baring. 1938.

253

убеждения благодаря Евангелию, читаемому в церкви, а также почерпая их из жития святых и легенд. Вильяме знает о том, что с начала XX века у русской интеллигенции пробудился интерес к религии и начался возврат к Церкви.