Читаем без скачивания Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз - Грегори Магвайр

— Пока что нет, — сказала Сарима и подалась вперед, делая вид, что хочет укусить дочку за шею. Нор взвизгнула, вскочила и побежала к мальчишкам.

— По-моему, вредно, пусть даже в сказках, предполагать, будто злу тоже уготована загробная жизнь, — сказала Эльфаба. — Сама идея глупая. А уж угрожать адом за зло и обещать счастливую Иную землю за добро — просто стыдно.

— Не надо об этом, — сказала Сарима. — Там меня ждет Фьеро.

— На том свете? — недоверчиво переспросила Эльфаба.

— Вам лишь бы высмеять все и обругать, — продолжала княгиня. — Мне жаль ту загробную страну, в которую вы попадете. Сразу нагоните на всех тоску, как вы умеете.

7

— Она ненормальная, — авторитетно сказал Манек. — Любой дурак знает, что животных нельзя научить разговаривать.

Они играли в пустующей летней конюшне, прыгая из-под крыши в сено и поднимая брызги снега, который искрился в тусклом свете.

— Тогда что она, по-твоему, делает с Чистри? — спросил Иржи. — Раз ты такой умный.

— Учит повторять слова, как попугая, — сказал Манек.

— А по-моему, она волшебница, — сказала Нор.

— У тебя все кругом волшебное, — презрительно фыркнул Манек. — Одно слово, девчонка.

— Потому что правда волшебное, — ответила Нор и обиженно отодвинулась от брата.

— Ты тоже думаешь, что она волшебница? — спросил Манек Лира. — Она все-таки твоя мама.

— Неправда, она моя тетя, — поправил Лир.

— Это нам она тетя, а тебе мама, — не уступал Манек.

— Знаю! — сказал Иржи, пытаясь отвлечь остальных разговором, лишь бы больше не прыгать. — Лир — брат Чистри. Он был таким же, а потом тетушка научила его разговаривать. Ты — заколдованная обезьяна, Лир!

— Никакая я не обезьяна, — возмутился Лир. — И вовсе я не заколдованный.

— Вот мы сейчас и проверим, — сказал Манек. — Сегодня ведь тетушка пьет кофе с мамой? Тогда пойдемте и спросим Чистри. Заодно посмотрим, чему он научился.

Они взбежали по винтовой лестнице к комнате ведьмы. Ее действительно не было. Чистри грыз орехи, Килиджой спал у камина, ворча во сне, пчелы без устали пели. Ни насекомые, ни пес детей не занимали: даже Л ир потерял интерес к собаке, когда оказался в компании ребят, — зато Чистри был всеобщим любимцем.

— Mа-аленький, хоро-ошенький, — принялась звать его Нор. — Иди сюда. Иди к тете Нор.

Чистри недоверчиво поглядел на нее, но потом, помогая себе руками, перебежал через комнату и прыгнул ей на руки, проверил ее уши — нет ли в них угощения — и из-за плеча посмотрел на мальчиков.

— Скажи-ка, Чистри, правда ли, что тетушка ведьма — волшебница? — спросила Нор. — Расскажи нам про нее.

— Ее нее? — вопросительно отозвался Чистри и наморщил лоб.

— Тебя заколдовали? — спросил Манек.

— Вали брали крали, — ответила обезьянка.

— Кто брал? Что крал? Как тебя в мальчика превратить? — спросил Иржи. — Есть какой-нибудь способ?

— Способ носом, — объяснил Чистри. — Сосен возим лосем. Осень просим.

— Что же нам делать-то? — огорчилась Нор, поглаживая обезьянку. — Как перехитрить ведьму?

— Дьму тьму, — рассудил Чистри.

— Очень интересно, — сказал Иржи. — То есть помочь мы тебе не можем?

— Да он сам не понимает, что говорит, — послышался сзади Эльфабин голос. — Ба, какие гости! И без приглашения.

— Здравствуйте, тетушка, — заискивающе сказали дети. — Смотрите, Чистри разговаривает. Он заколдован, да?

— Просто повторяет чужие слова, — сказала Эльфаба и приблизилась к детям. — Не лезьте к нему. И вообще вам сюда нельзя.

— Простите, — сказали они и вышли.

Потом, в детской, они катались по кроватям и хохотали, пока слезы не потекли из глаз. Они и не сами не знали почему. Видимо, от сознания, что легко отделались. Надрывая животы, дети решили, что больше не боятся тетушку ведьму.

8

Наступила весна, и на смену снегу пришел дождь. Дети подолгу играли в прятки в ожидании, когда можно будет пойти погулять. Одним утром водила Нор. Она легко находила Манека: всякий раз его выдавал прятавшийся рядом Лир. Наконец Манеку это надоело.

— Слушай, ты или прячься нормально, или води, — сказал он Лиру.

— Как же я спрячусь в воде? — не расслышал тот.

Глаза у Манека озорно сверкнули.

— Я покажу.

Начали играть заново, и Манек повел Лира за собой в подвал. Там было еще сырее обычного: подземная влага сочилась сквозь стены. Подняв крышку колодца, мальчики увидели, как резко поднялся уровень воды. И все равно до нее было еще футов двенадцать — четырнадцать.

— Вот смотри, что я придумал, — начал Манек. — Мы перекинем веревку через этот крючок — она должна тебя удержать, — ты сядешь в ведро, и я медленно спущу тебя в колодец. Не бойся, не до воды. Потом задвину крышку, а дальше пусть Нор ищет, сколько хочет, — все равно никогда не найдет.

Лир боязливо заглянул в мокрую черноту.

— А вдруг там пауки?

— Они боятся воды. Не волнуйся, — деловито сказал Манек.

— Почему тогда ты сам не залезешь?

— Потому что у тебя не хватит сил меня вытащить, неужели не понятно?

— Только ты далеко не уходи, — попросил Лир. — И слишком глубоко меня не опускай. И крышку до конца не закрывай, оставь щелочку. Я темноты боюсь.

— Вечно ты жалуешься, — сказал Манек, подсаживая Лира. — Поэтому тебя никто и не любит.

— Злые вы потому что.

— Ну что, залез? Теперь садись и крепко держись за веревки. Если ведро будет царапать по стенке колодца, оттолкнись от нее рукой. Я тебя сейчас спущу.

— А сам где спрячешься? — спросил Лир. — Здесь больше негде.

— Под лестницей. Нор туда не полезет, она пауков боится.

— Ты же сказал, их здесь нет.

— Она-то не знает. Ну, раз, два, три. План превосходный. Молодец, что согласился.

Манек взялся за рукоятку и крякнул от напряжения: Лир оказался тяжелее, чем он думал. Рукоятка завертелась, вырываясь у него из рук, но, по счастью, веревку зажало, и ведро остановилось, гулко ударившись о стенку колодца.

— Слишком быстро, я так не играю, — донесся из темноты замогильный голос Лира.

— Да ладно тебе, не будь девчонкой, — ответил Манек. — А теперь тихо, не шуми, я привалю крышку, чтобы Нор не догадалась.

— По-моему, там внизу рыба.

— Конечно, рыба. Это же рыбный колодец.

— А она не прыгнет? Вода совсем близко.

— Обязательно прыгнет и вопьется острыми зубами. Такие жирдяи, как ты, — их любимая еда. Да не дрейфь, я шучу. Не будут они прыгать. Неужели я бы тебя туда опустил, если бы они прыгали и кусались? Честное слово, ты мне совсем не доверяешь!