Читаем без скачивания Заводная девушка - Анна Маццола
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И полиция, конечно же, хорошо тебе платила.
Мадлен фыркнула:
– Они лишь пообещали мне заплатить. Я лелеяла глупую мечту: вот получу деньги, заберу Эмиля, открою магазинчик и буду, как когда-то мой отец, торговать птицами и другой живностью. Но мне не заплатили ни су. Каждый раз я слышала от них: сделанного мной мало, нужно сделать что-то еще, а если не сделаю – они меня накажут. Они грозили упрятать меня в тюрьму и разлучить с Эмилем. А теперь меня обвинят в убийстве аристократа. Как видите, все мои мечты оказались пустыми.
Вероника смотрела на Мадлен. Могла ли она винить горничную в том, что та делала? Наверное, она сама поступила бы схожим образом, если бы ее тюрьмой был не монастырь, а бордель.
– И что теперь?
Мадлен пожала плечами:
– Можно попытаться сбежать, но толку мало. Меня наверняка остановят у городских ворот. Мои бумаги находятся у полиции.
– Ты полагаешь, что тебя накажут, но о случившемся в мастерской Лефевра не знает никто, кроме нас с Жозефом. И до сих пор никто не являлся с расспросами.
Дверь открылась. Вошел заспанный, всклокоченный мальчик. Он зевал и тер глаза.
– Маду, где это мы? – сонным голосом спросил он. – Почему мы здесь?
Мадлен подбежала и обняла его:
– Малыш, мы в доме моей хозяйки. Здесь тебе ничего не грозит.
Мальчик недоверчиво посмотрел на Веронику и странную комнату:
– А где человек, который угощал меня шоколадом? Он обещал, что сегодня даст мне еще.
– Он спешно уехал, – тихо ответила племяннику Мадлен. – Шоколадом тебя угостит Эдме. И такого вкусного шоколада ты еще не пробовал. Идем со мной.
У порога Мадлен остановилась и взглянула на Веронику. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом она вывела Эмиля и прикрыла дверь.
Глава 31
Жанна
Дворцовые сады были увешаны фонариками. Их огоньки перемигивались, напоминая звездное небо над головой. Большую лужайку застелили разноцветными шелками. В воздухе разливался аромат благовоний. «Александрина была бы в восторге», – подумала Жанна, глядя на празднество сквозь прорези маски. На этой неделе она обязательно привезет дочь в Версаль. Людовик удовлетворит ее желание, особенно сейчас, когда она узнала важные сведения.
Справа от нее сидел Берье. Их стулья стояли почти рядом, позволяя говорить, не опасаясь чужих ушей. С другого берега озера доносились звуки скрипок. Проходя мимо, любой придворный увидел бы просто пару аристократов, наслаждающихся балом-маскарадом в обществе друг друга.
На висках Берье проступали жилы. Его челюсть была напряжена.
– Но откуда у вас такая уверенность, маркиза, что Людовик знал обо всем этом?
– Все куски головоломки сходятся. Случившееся соотносится с известными мне особенностями Людовика и со всем, чего я опасалась. А еще… Николя, буду с вами откровенна… зачем часовщику и его дочери устраивать этот спектакль? К чему затевать столь нелепую игру? Если бы они считали хирурга единственным виновником, то могли бы обратиться непосредственно к вам.
Жанна помнила, как поначалу ее испугал шепот куклы в сумрачной комнате… Лефевр повинен в исчезновении детей, он же убил Веронику, и Людовик знал обо всем этом. На мгновение она поверила, что кукла и в самом деле способна говорить. Но когда кукольный голос дрогнул, Жанна поняла: голос исходит не из недр автомата, а откуда-то поблизости. Она отдернула бархатную портьеру, и в этот момент магия и ужас исчезли. За портьерой, обхватив руками плечи, стояла девушка. Обыкновенная девица. Жанна поднесла лампу к ее лицу и едва не вскрикнула, едва не засмеялась.
– Ты?! Кто бы мог подумать!
– Я должна была их остановить.
Посветив лампой, Жанна присмотрелась к лицу девушки. Неужели дочка часовщика тронулась умом? Чувствовалось, она давно не мылась. Спутанные волосы прилипли ко лбу. Должно быть, она пробыла здесь несколько дней, с тех пор как куклу заточили в эту комнату.
– Идем со мной, – прошептала Жанна. – Тихо и быстро уходим отсюда. Ты мне все расскажешь. Все, что знаешь. А потом я решу, как быть.
Лицо Берье, частично закрытое маской, выглядело землистым, словно кто-то высосал из генерал-лейтенанта всю кровь.
– У меня есть письмо, где говорится о неких выплаченных суммах. Я покажу его вам. Я надеялся, это фальшивка, но похоже, что нет. Просто не верится, чтобы король был настолько… настолько…
– Глуп? Согласна, тут есть от чего прийти в замешательство. Поражаешься, как человек, занимающий высочайшее положение, не сумел увидеть последствий этой затеи или, скажем, закрывал глаза на ее размеры. Полагаю, он убедил себя, что действует во благо человечества.
– Если бы правда вышла наружу, нас захлестнули бы хаос и безудержная ненависть.
– Да. Все, что мы видели до сих пор, показалось бы нам легкой рябью. Нас ждали бы крупные бунты, а потом и революция. – «Я потеряла бы свое место при дворе, а он – королевство», – подумала Жанна. – Но ничего этого не случится. Всю вину можно свалить на хирурга, а он, будучи мертв, уже не сможет возразить. Его тело по-прежнему у вас?
– Да.
– Известно, как он умер?
Берье покачал головой:
– Мы не допрашивали тех, кого застали в его доме. Сомневаюсь, что это необходимо.
– Готова согласиться с вами.
Интересно, Берье догадался, кто нанес удар? У Жанны имелись соображения на этот счет.
– Лучше всего объявить, что Лефевра убили солдаты, дабы прекратить его дальнейшие злодеяния. Можно устроить спектакль для публики. Обезглавливание или что-то в этом роде. Народ любит такие штучки.
– Думаю, это явится очистительным действом.
Не только для толпы. Для нее тоже. Ее всегда раздражало высокомерие этого злобного, напыщенного коротышки Лефевра, считавшего, что ему позволено похищать детей простолюдинов и ставить над ними опыты, относясь к ним хуже, чем к собакам. Этому злодею удалось втянуть Людовика в свою грязную авантюру, убедив короля, что наука может развиваться только так.
Их разговор прервал взрыв смеха. Неподалеку придворные развлекались, наблюдая за кривляниями лицедеев.
– Вы еще не говорили с ним напрямую? – решился спросить Берье.
– Нет.
Она до сих пор не набралась сил для разговора с Людовиком. Жанна по-прежнему сказывалась больной, держа двери своих покоев запертыми. Вскоре король рассердится и потребует, чтобы она пришла на обед. Так он делал всякий раз, когда
