Читаем без скачивания Хроника глобального бреда - Александр Фролов

Орлов сознавал, что непременно нужно думать о досуге людей; нельзя допустить их уныния и, как следствие, потери привычки к разумным занятиям. Конечно, заполнить их свободное время, избавить от скуки лучше смог бы профессиональный организатор, но такого что-то не находилось, и надо было заниматься всем самому.

Приходилось ломать себя, ведь всей предыдущей жизнью он приучен был думать только о себе, и даже не помышлял о том, чтобы стать когда-нибудь хоть каким-то «начальником». Не понимал: какого рожна нужно тем, кто так и рвется «покомандовать»; это же такая морока — куда как легче жить своими интересами!

Как любому нормальному обывателю, ему хотелось полениться, отвлечься на друзей и собственные увлечения, но каждое утро он шел все же разрешать ежедневные проблемы лагерной жизни людей, потому что просто был человеком долга — воспринимал свои новые обязанности так, будто его по необходимости назначили быть руководителем. Как в армии: приказано быть сержантом — значит, будешь сержантом! Приказы не обсуждаются, а выполняются.

Далеко еще было до вольного бытия, когда каждый сможет вести себя так, как пожелает.

Не успели оглянуться, как подошел новый, 2017 год. Сначала растерялись оттого, что неясно было, когда же его отмечать: в июне тридцать дней, а Новый Год наступает в ночь с 31 декабря на 1 января. Решили считать тридцатое июня тридцать первым декабря и вообще перейти на новый стиль — в будущем ученые выправят все календарные заморочки. А что?.. Исторический прецедент уже был: сто лет назад, в 1917 году легко перешли с одного календаря на другой, отбросив в небытие почти две недели кряду!

Из леса привезли большую елку, поставили ее у Дворца Культуры и нарядили игрушками, найденными в домах. Спиртного было мало, но желающие отметить праздник с бокалом в руках два дня «шерстили» весь город в поисках завалявшейся от прежних жильцов бутылочки и за праздничным столом своего не упустили. Не зря же говорят: «Кто празднику рад, тот накануне пьян!»

Лешка Хорьков уже к обеду 31 числа был навеселе: его старались «уважить» в каждом доме, а личный состав комендантского взвода готов был оторвать от себя причитающийся магарыч за доставку дров, лишь бы засвидетельствовать почтение бравому начальнику — с нескрываемой любовью смотрели подчиненные на своего командира!

Павел в этот день занимался обязанностями охранной службы, а Орлов с самого утра обходил обжитые дома, где поздравлял людей с наступающим праздником и приглашал на елку. Частенько ему наливали чарку, приглашали за стол, но он лишь пригублял, чтобы не обидеть хозяев и шел дальше. Сильного мороза в этот день не было — градусов десять всего.

К вечеру многие жители собрались у елки, и пошло гулянье: заливались гармони, соревновались плясуны, кружил хоровод; сыпались озорные частушки, бабахали хлопушки и светились бенгальские огни — нашлись же где-то!.. В полночь Александр поздравил народ с наступившим Новым Годом, пожелав всем мужества и здоровья, и радостное действо продолжилось; праздник удался на славу.

Отвели душу с размахом: уж так соскучились по настоящему веселью! Гуляли еще немного на православное Рождество и Старый Новый Год, но уже не так бурно.

В меру отмечали и День Российской армии 23 февраля, и Женский день 8 марта. А к Пасхе умельцы уже нагнали самогоночки и Рабинович так надрался после разговенья, что насилу отыскали его через день у двух молоденьких бабенок — еще тем ловеласом оказался!

Ничего странного: начали складываться обычные общественные отношения, потому что появилось, наконец, само общество. Пока жили в лагерных подземельях, нормального социума еще не было: казарма — это неестественное объединение. Но стоило людям разойтись по частным владениям, как немедленно стали формироваться естественные человеческие связи.

Так и должно происходить!.. В Ликино образовалось поселение колонистов, которое уже сильно отличалось от казармы.

Людям вообще нельзя жить в одной большой куче. Еще Ленин писал: «Прежде чем объединяться, нужно очень хорошо разделиться»; он имел ввиду политические партии и их фракции, но этот принцип останется верным везде. Европа веками воевала за разделение, потом за объединение и разные народы не переставали быть врагами… но неожиданно для самих себя они с легкостью объединились в последние десятилетия ХХ века. Все потому, что перед этим очень хорошо разделились, и уже затем только между национальными государствами сформировались устойчивые экономические отношения, сблизившие людей.

Снег сошел в середине апреля, и тогда же случайным образом были получены плохие вести. Разведдозор охраны лагеря наткнулся в лесу на такой же казачий дозор; в коротком бою солдаты убили трех бандитов, а четвертого взяли в плен живым в качестве «языка». Сначала он не хотел давать показаний, но встретившись с попавшими в плен водителями, жившими теперь в лагере, понял, что к нему отнесутся гуманно и на допросе лучше не молчать.

Его бывшие соратники не испытывали никаких притеснений и хвалили лагерные порядки: если в мародерской орде процветали дикие нравы и любой ежедневно рисковал быть ограбленным и убитым, то здесь царил порядок и все напоминало прежнюю цивилизованную жизнь. Тем пленным предлагали свободу, но они сами не захотели уходить из лагеря туда, где их никто не ждал. Семьи этих солдат погибли в катаклизме, и им просто-напросто не хотелось снова становиться бездельниками и грабителями; здесь все они могли трудиться в бригаде по ремонту автотехники и есть честно заработанный хлеб.

Пленный рассказал, что еще в ноябре казачьи формирования разграбили большинство крупных складов продуктов вокруг Москвы, а саму столицу взяли жестоким штурмом; правительство приказало тогда оборонять город, хотя там нечего было защищать. Таким образом оно надеялось отвлечь бандитов от других важных целей и провести быструю мобилизацию, но этот план сорвался: казакам удалось обнаружить сам правительственный бункер и перебить все руководство. Без оперативного управления несколько наскоро собранных частей потеряли боеспособность и прекратили сопротивление. В прошедшую зиму мародеры быстро разбазарили захваченное продовольствие и вновь отправились на его поиски; в направлении Орехово-Зуево движется теперь казачья бригада, один из дозоров которой и был уничтожен колонистами.

Стало ясно, что нужно немедленно сворачивать лагерь и уходить на восток: полурота Галстяна не могла противостоять казачьей бригаде. Всем приказали быстро собираться, и вскоре первая колонна автомашин уже двинулась в сторону магистрали Москва — Владимир. Она пополнилась четырьмя тракторами «Беларусь» с прицепами, в которых повезли навесные приспособления для них и топливо для двигателей, а также двумя автобусами «ЛиАЗ» и двумя «пазиками»; всю эту технику зимой смогли поставить на ход ремонтники. Трудно было убедить местных жителей поехать с ними, но когда те поняли, что бандиты, придя в Ликино, просто перебьют и их, и всю их скотину, то согласились все же отправиться в путь.