Читаем без скачивания Психология будущего. Уроки современных исследований сознания - Станислав Гроф

Сами метафизические озарения в психоделических исследованиях и те ответы на базовые онтологические и космологические вопросы, которые они давали, явно находились в остром противоречии с картиной мира и философией материалистической науки. Тем не менее они выказывали далеко проникающие параллели с великими мистическими традициями мира, для обозначения которых Олдос Хаксли употреблял понятие вечная философия. Они также удивительно совмещались с революционными прорывами современной науки, о которой обычно говорят как о новой или появляющейся парадигме.

В последующие годы, когда у меня появился обширный опыт работы с холотропным дыханием и с непроизвольно происходящими случаями холотропных состояний (духовными обострениями), я понял, что описанные в моей статье метафизические озарения не ограничивались психоделическими состояниями, но были характерны для холотропных состояний вообще. В этой главе я сделаю краткое изложение базовых идей того захватывающего видения действительности, которое само собою появляется у людей, которые проделали методичную работу с холотропными состояниями сознания. Более пространное толкование этого предмета можно найти в моей книге «Космическая игра: исследование рубежей человеческого сознания» (Grof, 1998).

Как мы ранее видели, в холотропных состояниях у нас могут быть достоверные и убедительные переживания осознаваемого отождествления с животными, растениями и даже неорганическими веществами. После таких переживаний наше видение мира, как правило, расширяется, и мы начинаем понимать верования анимистических культур, которые видят всю вселенную как наделённую душой. С их точки зрения, не только животные, но и деревья, реки, горы, солнце, луна и звёзды оказываются сознательными существами. Разумеется, это не означает, что мы возвращаемся в мировоззрение любой из этих культур со всеми его гранями и полностью забываем или просто уже не хотим знать обо всех открытиях материалистической науки. Однако мы вынуждены прибавить в наше видение мира одно важное эмпирическое обстоятельство: всё, что бы мы ни переживали в хилотропном состоянии в качестве объекта, в холотропном состоянии имеет переживаемую субъективную сторону.

Холотропные состояния сознания также могут приносить глубокие озарения в мировидение культур, которые верят, что космос населён мифологическими существами и что им правят разнообразные радостные и яростные божества. В этих состояниях мы можем получить в переживании прямой доступ в архетипический мир богов, демонов, легендарных героев, сверхчеловеческих сущностей и духов-водителей. Мы посещаем царства мифической действительности, волшебные края и области потустороннего. Образность таких переживаний заимствуется из коллективного бессознательного и рисует мифологические прообразы и темы, черпаемые из любой культуры за всю историю человечества.

Если мы чувствуем замешательство, вызванное нашим открытием, то можем предпочесть использование современной терминологии, например, дивное, то есть нуминозное вместо священного, или архетипические прообразы вместо божеств и демонов. Но мы всё равно не в состоянии больше отмахиваться от этих переживаний как просто от галлюцинаций или фантазий. Глубокие личные переживания этого царства помогают нам понять, что образы космоса, находимые в доиндустриальных обществах, основаны не на предрассудке, первобытном «магическом мышлении» или психотических видениях, а на достоверных переживаниях чередующихся действительностей. Исследования холотропных состояний предоставили вполне достаточные свидетельства того, что имеются какие-то не явленные непосредственному наблюдению измерения существования, которые онтологически действительны, и что зачастую могут выдерживать полную проверку на согласованное подтверждение. Чтобы отличать эти феномены от галлюцинационных или воображаемых переживаний, под которыми нет никакого объективного основания, некоторые психологи-юнгианцы говорят об этих данных не в непосредственном ощущении действительностях, как о «имагинальных».

В холотропных состояниях мы открываем, что у нашей психики есть доступ к целому пантеону мифологических прообразов, так же как и к областям, в которых они обитают. В особенности убедительным доказательством достоверности этих переживаний является то обстоятельство, что, подобно другим надличностным феноменам, они могут предоставлять нам новые и точные сведения о затронутых прообразах и царствах. Природа, пределы и свойства этих сведений зачастую намного превосходят наши предварительные интеллектуальные знания относительно соответствующих мифологий. Наблюдения такого рода привели К.Г. Юнга к предположению, что помимо индивидуального бессознательного, такого, как оно изображалось Зигмундом Фрейдом, у нас есть ещё и коллективное бессознательное, которое связывает нас со всем культурным наследием человечества. Согласно Юнгу, именно проявления изначальных всеобщих прообразов представляют внутренние составляющие коллективного бессознательного (Jung, 1959).

Архетипические прообразы подразделяются на две различные категории. Первая категория включает в себя существа, воплощающие разнообразные конкретные всеобщие роли и предназначения. Самые известные среди них: Великая Богиня-Мать, Ужасная Богиня-Мать, Мудрый Старец, Вечная Юность (Вечный Мальчик — Puer Eternis и Вечная Девочка — Puella Eterna), Любовники, Неумолимый Жнец и Хитрец. Юнг также обнаружил, что мужчины таят в своём бессознательном обобщенное представление о женском начале, которое он назвал Анимой. Её двойником, обобщённым представлением мужского начала в бессознательном женщин выступает Анимус. Бессознательное представление тёмной, разрушительной стороны человеческой личности в юнгианской психологии называется Тенью.

Архетипические прообразы второй категории представляют разнообразных божеств и демонов, связанных с отдельными культурами, географическими областями и историческими периодами. К примеру, вместо обобщенного мирового образа Великой Богини-Матери мы можем переживать один из его конкретных, связанных с определённой культурой образов, таких, как Дева Мария, индуистские богини Лакшми и Парвати, египетская Исида, греческая Гера и множество других. Точно так же конкретными примерами Ужасной Богини-Матери будут являться индийская Кали, змееголовая Коатликуэ доколумбовой Америки или львиноголовая Сехмет из Древнего Египта. Важно подчеркнуть, что эти образы не стоит ограничивать нашим собственным этническим и культурным наследием. Они могут заимствоваться из мифологии любого человеческого сообщества, даже если о нём прежде мы ничего не слышали.

Встречи с этими архетипическими прообразами производят большое впечатление и зачастую приносят новые и подробные сведения, которые не зависят от расового, культурного и образовательного облика субъекта и от его прежнего интеллектуального знания соответствующей мифологии. В зависимости от характера вовлечённых божеств эти переживания сопровождаются чрезвычайно сильными эмоциями: от исступлённого восторга, до цепенящего метафизического ужаса. Люди, переживающие такие встречи, обычно смотрят на эти архетипические прообразы с великим трепетом и благоговением, как на существ, принадлежащих высшему порядку, наделённых необычайной силой и энергией и обладающих способностью создавать события в нашем материальном мире. Таким образом, подобные субъекты испытывают к ним то же отношение, как и люди многих доиндустриальных культур, которые верили в существование богов и демонов.

Однако люди, у которых бывают такие переживания, обычно не смешивают архетипические прообразы с высшим началом вселенной и не выдвигают притязаний на то, что обрели окончательное понимание сущего. Как правило, они переживают этих божеств как творения высшей силы, которая превосходит их. Такое понимание созвучно мысли Джозефа Кемпбелла о том, что божества должны быть «прозрачны превосходящему». Они должны служить мостом к божественному истоку, а не смешиваться с ним. Когда мы вовлечены в целенаправленное самоосвоение или духовное делание, важно не попасть в западню, сделав какого-то отдельного бога непроницаемым и рассматривая его как базовую космическую силу, а не как окно в Безусловное.

Ошибочное принятие конкретного архетипического образа за первичный исток творения или за его единственную истинную репрезентацию ведёт к идолопоклонничеству — опасной, вызывающей рознь ошибке, широко распространённой в истории религий и культур. Оно может объединять людей, разделяющих ту же самую веру, но противопоставляет это сообщество другим людям, избравшим какой-то отличный образ божества. И тогда первые пытаются обратить вторых в свою веру либо же завоевать и уничтожить их. В отличие от этого настоящая религия является вселенской, всепринимающей и всеохватной. Она должна превосходить конкретные культурно ограниченные архетипические образы и сосредотоачиваться на первичном истоке всех образов. Стало быть, самым важным вопросом в мире религии является вопрос о природе высшего начала вселенной.