Читаем без скачивания Врата Абаддона - Джеймс Кори

— Удержимся, — сказал Амос.

Ему никто не возразил.

— Когда мы овладеем машинным, вышлем команду в рубку, защитники которой, будем надеяться, окажутся к тому времени без сознания, и вернем себе корабль. Свет погаснет, чужаки нас отпустят, и мы раз и навсегда покинем этот распроклятый уголок космоса. Как вам такое нравится?

На последних словах Бык повысил голос, ожидая восторженных криков, и ему вежливо ответили. Затем люди разошлись по своим местам. Холден пожал здоровое плечо Наоми и передвинулся поближе к Анне. Та выглядела растерянной. По дороге Холден прихватил за плечо Амоса.

— Анна, — начал он, — вы помните Амоса?

Она кивнула с улыбкой:

— Здравствуй, Амос.

— Как поживаешь, Рыжик?

— Амос останется здесь защищать вас и остальных, — продолжал Холден. — Если вам что понадобится, обращайтесь к нему. Уверен, пока он жив, никто не помешает вам делать свое дело.

— Это точно, — заверил Амос и добавил: — Мэм.

— Эй, ребята, — позвал кто-то от двери. — Смотрите-ка, кто за мной увязался! Приютим?

Холден похлопал Анну по плечу и многозначительно глянул на Амоса. «Защищай ее до конца». Амос кивнул в ответ, кажется, с легкой обидой.

Оставив их вдвоем, Холден нагнал Быка. Его новая заместительница, Корин, стояла у двери, ехидно усмехаясь.

— Заходите, ребята, — приказала она, и в дверь вошли четверо марсиан с короткими военными прическами.

Они привстали на носки, медленно осматривая помещение. Холден помнил такую манеру входить в комнату. Бобби — вот бы она оказалась сейчас здесь! Первый из явившихся был ему смутно знаком.

— Сержант Вербинский, — обратился к одному из марсиан Бык, — какой сюрприз!

Холден не запомнил сержанта под боевым скафандром, превращавшим мужчину в великана.

— Сэр, — отозвался Вербинский, — я слышал, вы начинаете бой за то, чтобы нас отсюда вытащить?

— Да, — сказал Бык, — так и есть.

— Доброе дело, — кивнул Вербинский. — Четверо бездельников не пригодятся?

— Еще как пригодятся, — наконец улыбнулся Бык.

ГЛАВА 44

АННА

«Ничего не выйдет».

Анна с безнадежной грустью рассматривала деловитых мужчин и женщин, которые надевали бронежилеты, заряжали оружие, подвешивали к поясам гранаты.

Ее профессор истории однажды сказал: «Люди обращаются к насилию, когда они не способны придумать ничего лучшего. Насилие привлекает своей простотой, прямотой, эта возможность остается всегда. Кто не способен возразить оппоненту, бьет ему в зубы».

Они не сумели придумать ничего лучшего. И обратились к простому, прямому способу — застрелить всех, кто с ними не согласен. У Анны было мерзко на душе.

Моника через всю комнату поймала ее взгляд и призывно приподняла термос с кофе. Анна с улыбкой отмахнулась.

— Ты с ума сошла? — спросила Тилли. Они сидели на полу в уголке, подобрав под себя ноги, чтоб никому не мешать. — У нее, единственной на корабле, есть пристойный кофе. — Она помахала Монике, приглашая ее присоединиться.

— Надо было мне не пожалеть времени на разговор с Кортесом, — сказала Анна. — К астерскому капитану я бы не пробилась, а вот до Кортеса могла бы достучаться.

— Время не бесконечно, моя милая, а Кортес — говнюк. Все только выиграют, если кто-нибудь всадит в него пулю. — Тилли приняла у Моники кофе и благодарно улыбнулась.

Журналистка поставила термос на пол и присела рядом.

— А мы… — начала она, но Анна не услышала ее.

— Ты сама не веришь своим словам, — упрекнула она Тилли. — Кортес — не злодей. Он испуган, колеблется, сделал неудачный выбор, но в худшем случае он заблуждается.

— Он не заслуживает сочувствия. — Тилли сердито выплеснула в рот последний глоток кофе.

— Кто… — снова начала Моника.

— Заслуживает. Очень даже заслуживает, — отрезала Анна. Глядя, как молодежь готовится воевать, готовится убивать и гибнуть у нее на глазах, она сильнее обычного злилась на Тилли. Очень злилась. — В том-то и дело! Каждый заслуживает сочувствия. Если Бык прав насчет Ашфорда, если тот свихнулся от страха, стыда и стресса, он тоже заслуживает сочувствия. Его положение ужасно. А Кортес заслуживает понимания, потому что делает точно то же самое, что мы. Пытается найти правильный выход из сложной ситуации.

— Ох, — вставила Моника, — Кортес, он…

— Все это полная чушь, Энни. Как тогда отличить хороших ребят от плохих? Только по тому, как они себя ведут, когда ставки сделаны.

— Речь не о хороших и плохих, — возразила Анна. — Да, мы выбрали другую строну, потому что их действия вызовут очень тяжелые для нас последствия, и мы пытаемся их предотвратить. Но ты-то их демонизируешь, превращаешь во врагов. С этим одна проблема: когда мы их остановим и они больше ничем не смогут нам повредить, то все равно останутся для тебя демонами. Врагами.

— Честное слово, — сказала Тилли, — стоит мне отсюда выбраться, жизнь положу на то, чтобы сжечь Кортеса дотла.

— Зачем?

— Как это «зачем»?

— Он уже не будет пытаться уничтожить Кольцо. Он перестанет поддерживать Ашфорда. Все, что делало его твоим врагом, кончится. Что даст тебе тогда ненависть?

Тилли отвернулась, полезла в карман за сигаретами. Злобно затянулась, не глядя на Анну.

— Так зачем же? — нарушила молчание Моника.

— Не знаю.

Анна уткнулась подбородком в колени, забилась поглубже в угол — тело по-детски искало укрытия. Но жесткие зеленые стены не сулили утешения.

— Значит, все это чистая теория, — сказала Моника. Тилли согласно хмыкнула, но глаз на Анну не подняла.

Та кивнула на людей вокруг.

— Сколько из них доживут до конца дня?

— Никто не знает, — ответила Моника.

— Наш долг перед ними — искать ответы. На этот раз мы оплошали. Не придумали ничего лучшего, кроме как взяться за оружие. Но, может, в другой раз, если сейчас обмозгуем, как до такого дошли, найдем лучший выход. На насилие полагаться нельзя.

Все замолчали. Тилли сердито смолила сигарету за сигаретой. Моника отчаянно отстукивала что-то на терминале. Анна смотрела на людей, готовящихся к бою, и старалась припомнить их имена. Даже если сегодня они победят, завтра ей придется служить не одну поминальную службу.

Бык протопал к ним, его ходунки взвизгнули, тормозя. За последние несколько часов он сильно сдал. Меньше кашлял, но все чаще прибегал к ингалятору. Даже его мех выглядел больным, громче скрипел, двигался рывками. Как будто слился с хозяином в единое целое и умирал вместе с ним.

— Все нормально? — спросил Бык.

— Отлично, — заверила Анна. Хотела было посоветовать ему отдохнуть, но передумала. Выйдет еще один проигранный спор.

— До часа «зеро» осталось всего ничего, — сказал Бык и хрипло закашлялся. — У вас все есть?

«Нет, — мысленно возразила ему Анна, — у меня нет ответа, позволяющего избежать того, что готовится».

— Да, — сказала она вслух. — Моника готовит выступление. Я составила список кораблей, представители которых с нами. Охвачены не все, но, надеюсь, межпланетное согласие убедит и остальных. Мне очень помог Крис Уильямс, младший офицер с «Принца».

— А у вас? — Бык ткнул ручищей в сторону Моники.

— Моя команда готова, — ответила та. — Я не совсем уверена, что все успеют нас услышать до того, как люди Ашфорда прервут передачу.

Бык засмеялся — вышел влажный, неприятный звук.

— Держитесь!

Он окликнул Холдена, болтавшего с марсианским десантником и одновременно перебиравшего винтовку. Отложив недособранное оружие, Холден подошел.

— Что такое?

— Вот они не верят, что защитники дадут им время закончить передачу, — сказал Бык.

Холден моргнул — сперва на Быка, потом на сидевших на полу женщин. Анна чуть не захихикала: он был так комично серьезен, что его хотелось обнять и потрепать по головке.

— Амос позаботится, чтобы вам не мешали, — наконец сказал он.

— Точно, — кивнул Бык, — но ты объясни, почему на него можно полагаться.

— А! Амос, когда разозлится, самый ужасный и опасный человек, какого я знаю, и он пройдет через горы положенных им же трупов, чтобы помочь другу. А люди, которые будут рваться сюда, недавно убили его добрую подругу.

— Я слышала, — вставила Анна. — Мне очень жаль.

— Да, — кивнул Холден, — и мне меньше всего на свете хотелось бы оказаться среди тех, кто попытается сюда прорваться и вас остановить. Амос тяжело переносит горе. Оно у него обычно переходит в ярость или насилие. Думается, он готов сорвать его на ком-нибудь из сторонников Ашфорда.

— Убийство не приносит облегчения, — возразила Анна. И тут же пожалела о сказанном.

Эти люди готовы рисковать собой, защищая ее. Не ей читать им мораль.

— В общем, — тускло усмехнулся Холден, — вы, пожалуй, правы, но Амос — особый случай.