Категории
Самые читаемые

Читаем без скачивания Другая жизнь - Филип Рот

Читать онлайн Другая жизнь - Филип Рот

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 97
Перейти на страницу:

Когда я жил в Нью-Йорке, я был настолько одержим жаждой омоложения, что упустил из виду этот вопрос, не задумавшись о последствиях ни на минуту. Как писатель, я исследовал до конца свое прошлое, исчерпал до дна все свои знания и личные воспоминания; теперь я был не в состоянии найти в себе силы, чтобы приступить к новой работе и снова встать на крыло, как птенец, вылетающий из гнезда. В конце концов, я устал от клеветы и клеветников, ощущая такую опустошенность, какую чувствуют, разлюбив кого-то. Я устал от старых душевных переживаний, мне прискучили старые проблемы, и тогда я хотел только одного — порвать со старыми привычками, которые приковывали меня к моему письменному столу, что подразумевало трех жен, разбавлявших мое уединение, а также многолетнее заключение в скорлупе, где я занимался самоедством. Я хотел услышать новый голос, создать новую связь, где мой новый, оригинальный партнер вдохнул бы в меня новую жизнь; я хотел порвать с прошлым и принять на себя новый груз ответственности, который никак не был бы связан с творчеством писателя и с его непосильной ношей — поисками самого себя. Я хотел быть с Марией, и я хотел ребенка, но я плохо продумал этот вопрос, хотя имел твердое намерение осуществить свой замысел; размышления над этой проблемой стали еще одной постоянной привычкой, из-за которой я более не испытывал ностальгических чувств. Какая женщина подходила мне больше, чем та, что заявляла, будто совершенно не подходит мне? И поскольку в то время я целиком и полностью не устраивал сам себя, для меня ipso facto[129] мы были идеальной парой.

Наверное, на пятом месяце беременности игра гормонов что-то сделала с кожей Марии, потому что теперь ее лицо излучало необыкновенное сияние. Для нее наступил великий период ее жизни. Ребенок у нее в животе еще не начал толкаться; первые месяцы, когда к горлу подступает тошнота, остались позади, а последняя стадия, когда женщина чувствует себя огромной и неповоротливой, еще не началась, — по словам Марии, в тот момент она ощущала лишь свою особенность, поскольку все холили, лелеяли и защищали ее. Поверх платья она надевала длинную черную шерстяную накидку с капюшоном, на кончике которого болталась кисточка; эта пелерина была мягкой и теплой, и я мог взять ее за руку, когда Мария просовывала пальцы в боковую прорезь. Мария носила темно-зеленое струящееся шелковое платье с глубоким круглым вырезом и длинными рукавами, плотно облегающими запястья. Наряд ее мне казался пределом мечтаний: простой, сексуальный и безупречный.

Мы устроились рядышком на краю плюшевой банкетки, лицом к обитому деревянными панелями ресторанному залу. Было уже начало девятого, и, как всегда по вечерам, за большинством столиков сидели посетители. Пока я заказывал шампанское, Мария порылась в сумочке и нашла несколько фотографий дома, сделанных полароидом, — до сих пор мне не представилось возможности подробно рассмотреть снимки, а Мария хотела показать мне массу различных вещей. Тем временем я вынул из кармана удлиненную черную бархатную коробочку. Внутри футляра лежал браслет, который я приобрел для нее неделю назад неподалеку от Бонд-стрит, в лавочке, специализирующейся на продаже викторианских и георгианских драгоценностей, которые Мария так любила носить. «Это легкая, изящная вещица, но хрупким это изделие не назовешь. Прекрасно будет смотреться на тонком женском запястье».

Браслет напомнил мне о наручниках, да и от стоимости этого сокровища просто захватывало дух, но все же я взял его. Вместо него я мог бы приобрести десять украшений. Могу поклясться — это был кульминационный момент для нас обоих. Вопрос о том, называлось ли это «реальной жизнью», оставался открытым.

— Ах как мило! — воскликнула Мария, застегивая замочек и вытягивая перед собой руку, чтобы полюбоваться подарком. — Опалы. Бриллианты. Дом на реке. Шампанское. Ты. Ты, — повторила она мечтательно во второй раз. — Ты слишком щедр, мне никогда не расплатиться с тобой за твою доброту. — Она чмокнула меня в щеку, — в ту секунду она была для меня истинным воплощением женственности. — Брак с тобой я считаю самым рискованным экспериментом по части удовольствий. Разве это не лучший способ содержать жену?

— Ты выглядишь прелестно в этом платье.

— Оно очень старое.

— Я помню, ты носила его еще в Нью-Йорке.

— В том-то и был весь смысл.

— Я скучал по тебе, Мария.

— Правда?

— Я благодарен тебе за то, что ты есть.

— Это самая сильная карта в твоей игре.

— Но это так.

— А я скучала по тебе. Я изо всех сил старалась не думать о тебе целые сутки. Интересно, когда я начну действовать тебе на нервы? — спросила она.

— Сегодня еще рано об этом беспокоиться.

— Браслет, что ты подарил мне, просто великолепен. Он такой замечательный! Я с трудом верю, что это была твоя идея. Если мужчина совершает красивый поступок, вещь, которую он дарит, обычно никуда не годится. Но это просто прелесть! А ты знаешь, чего еще я хочу, чего я хочу больше всего, когда мы переедем? Цветы в доме. Ты скажешь, во мне говорит средний класс. Запомни: у меня очень длинный список материальных желаний, но цветы — это первое, о чем я подумала, когда увидела там строительных рабочих.

После всего этого я не нашел в себе сил дать волю своим импульсам и высказать ей все напрямик, безо всяких прикрас: «Послушай, мне сказали, что твоя мать — злобная антисемитка, которая жаждет окрестить нашего ребенка. Это правда или нет? Если это правда, почему ты притворяешься, будто ничего об этом не знаешь? Вот что волнует меня больше всего». Вместо этого, будто я не чувствовал никакой срочности в решении проблемы, о которой она давно знала, но притворялась, что пребывает в полном неведении, будто я вообще не испытывал волнений ни по какому поводу и не ожидал никакого подвоха, способного привести мою душу в смятение, я сказал, обращаясь к Марии тихим ласковым голосом, таким же нежным, как у нее:

— Боюсь, мне никогда не удастся преодолеть сопротивление твоей матери. Когда она, улыбаясь, перегруппировывает свои силы, я теряюсь в догадках относительно ее мыслей. Сегодня вечером она была холодно-корректна со мной, но что именно она думает о нас? Ты можешь предположить, каково ее мнение?

— Она думает о нас более или менее то же, что и все остальные. То, что нам пришлось преодолеть много трудностей, потому что мы очень отличаемся друг от друга.

— Преодолеть много трудностей? Она так и сказала?

— Именно так.

— А что ты ей ответила на это?

— Я сказала: «Какие такие трудности? Что это нас так сильно отличает друг от друга? Конечно, я понимаю, что в каком-то смысле мы с ним различны. Но ты только подумай о том, что нас объединяет: мы любим одни и те же вещи, мы говорим на одном языке, и я знаю о нем гораздо больше, чем ты думаешь». Я сказала ей, что прочитала целую кучу американской литературы и посмотрела кучу американских фильмов.

— Но она говорила не о моем американском обличье.

— Не только об этом. Это так. Она думала о нашей близости. Она говорила, что все наши встречи проходили украдкой — тайная любовная связь в Нью-Йорке. Мы никогда не встречались в кругу друзей, не ходили вместе в общественные места, никогда не работали вместе, так что у нас просто не было случая прийти в бешенство от явных проявлений наших различий. Ее главная мысль состояла в том, что мы вступили в брак, не дав друг другу времени проверить себя и свои чувства. Она очень обеспокоена тем, как мы будем жить в Англии. Частью всех этих проблем, сказала она, будет то, как люди будут к тебе относиться.

— Ну и как они относятся к нам?

— Не могу сказать, что люди сильно интересуются нами, честное слово. Впрочем, я думаю так: если люди слышат о подобной ситуации, первое, что приходит им в голову, это то, что ты взял в жены молодую женщину, чтобы перезарядить свои батарейки; может быть, они считают, что ты интересуешься английской культурой, и конечно же, они будут обсуждать «синдром шиксы», этот факт будет очевиден для них. Они будут чесать языками, непременно говоря: «Что ж, он намного старше ее, и он — еврей, но, клянусь господом, он — величина в литературе, и у него денег куры не клюют». Все они считают, что я гонялась за тобой исключительно ради твоего положения и денег.

— Даже несмотря на то, что я еврей?

— Я думаю, большинству людей на это наплевать. Речь, конечно, идет не о тех, кто любит литературу. На улице, где живет моя мать, найдется парочка соседей, которые могут недовольно бормотать что-то себе под нос. Многие здесь довольно циничны, но и в Нью-Йорке подобное встречается нередко.

— А что думает про все это Джорджина?

— Джорджина очень традиционна в своих взглядах. Вероятно, Джорджина считает, что я махнула на все рукой, отказавшись от того, чего хотела достичь в жизни. Она думает, что это неплохой вариант за неимением лучшего, и всячески рекомендует мне остановиться на нем.

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 97
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Другая жизнь - Филип Рот торрент бесплатно.
Комментарии