Читаем без скачивания Несгибаемый - Константин Калбазов

– Здравствуйте. Купец второй гильдии Пастухов Петр Викторович.

– Здравствуйте. Командир экипажа Извольский Валентин Семенович. Вас что-то интересует? – передав управление второму пилоту, спросил он.

– Признаться, купцом я стал недавно, а до того работал в железнодорожных мастерских, заочно окончил красноярское железнодорожное училище. Словом, в технике малость разбираюсь. А потому имею вопрос чисто технического характера. Как вашей птичке удается так долго удерживаться в воздухе? Около девяти часов. Это просто невероятно.

– Ничего невероятного. Технический прогресс не стоит на месте, только и всего, – озарившись озорной улыбкой, ответил пилот.

Высок, крепок, хорошо за тридцать. Но взгляд и вообще весь облик… Ну вот мальчишка, и все тут. Иначе его и не охарактеризовать. Наверное, именно такие и должны были сидеть за штурвалами фанерных самолетиков, чтобы постоянно теребить конструкторов своей неуемной жаждой летать выше, быстрее и дальше. Кхм. Вот только довези нормально, а там и дальше гори душой да закипай разумом.

– А поточнее объяснить нельзя? – попросил Петр.

Пилот вновь смерил Петра взглядом. На этот раз в нем чувствовалось сомнение в способности купца понять прописные истины.

– Вы не подумайте, я соображу, – заверил Петр. – И потом, я ведь не прошу все технические выкладки. Достаточно в общих словах.

– Хорошо. Все относительно просто. Еще до войны был создан котел замкнутого цикла. Перегретый пар отрабатывал в цилиндрах, поступал в радиатор, конденсировался и поступал в емкость, откуда вновь подавался в змеевик котла и превращался в пар.

– Я в курсе этой конструкции. Но от нее до войны и отказались. Подаваемое вместе с паром масло быстро забивало соты радиатора. Поэтому в авиации использовался двигатель со сбросом отработанного пара. Он же перекочевал в аэросани.

– Верно. Но уже после войны один американец предложил использовать масло особой выделки. Теперь на одной заправке котла двигатель может отработать до тридцати часов. Потом конечно же нужно обслуживание, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Если бы у меня вместо пассажирского и багажного отсеков были установлены дополнительные емкости с топливом, то мы могли бы пролететь более пяти тысяч верст. Рекорд составляет пять тысяч двести пятьдесят. Но мы ведь возим пассажиров. Так что максимально возможное расстояние, которое мы можем преодолеть, это полторы тысячи верст.

– А ваш «Муромец» не рухнет, случайно?

– Боитесь?

– Не скажу, что мне столь уж страшно и я тянусь к бутылке. Но опасения все же испытываю.

– Я заметил, что от вас не разит спиртным. Вот поразительное дело, дамы также испытывают страх, но, в отличие от мужчин, предпочитают воздерживаться от алкоголя, – улыбнувшись, отметил Извольский.

– Просто они никак не могут расставить приоритеты между страхом и приличиями. Последнее, пожалуй, для них куда более существенно.

– Хм. А знаете, трудно вам возразить. Что же до падения, я вам честно скажу, я не представляю, что должно случиться, чтобы эта птичка рухнула на землю. Исключительно надежная машина. К тому же послевоенного выпуска, прошедшая глубокую модернизацию. Я служил на «Муромцах» в войну. Был прапорщиком в воздушном флоте. Так вот, за все время войны было выпущено шестьдесят «Муромцев», и за четыре года боев мы потеряли только одну машину. Так-то.

– Вы серьезно?

– Абсолютно. При этом германцам пришлось еще и изрядно попотеть, хотя их напала целая свора[19]. Был случай, когда на высоте несколько сот сажен были выведены из строя все четыре двигателя и командир посадил самолет на одном лишь планировании.

– Ну что ж, если это не бахвальство, то вы меня успокоили.

– Обращайтесь, – задорно улыбнувшись, ответил пилот.

Путешествие продлилось пять часов, и Петр не сказал бы, что оно было столь уж утомительным. Плетеная мебель на алюминиевом каркасе оказалась достаточно удобной. А потом… Ему вдруг понравилось играть в лото. Бог весть что на него нашло, но, взяв себе пару карт, он вдруг увлекся игрой. Возможно, от того веселья и праздника жизни, который излучали молоденькие барышни, громко и непринужденно радующиеся выпавшим номерам.

В Иркутске прямо с аэродрома половина пассажиров направились к причальной вышке. Дирижабль ожидался только к вечеру, и в их распоряжении было несколько часов. Петр хотел было осмотреть город любопытства ради, но потом отказался от этой задумки. Во-первых, холодно. А во-вторых, он подозревал, что город окажется сродни Красноярску, так что ничего нового он не увидит.

При причальной вышке имелся аэровокзал с ресторацией, среди посетителей которой были не только отбывающие пассажиры или встречающие. Как оказалось, посидеть здесь не прочь и иркутяне, в основе своей дворянское сословие. Купечество предпочитало более роскошные и шумные места.

Рейсы на Трансроссийской авиалинии были регулярными и постепенно набирали обороты, постоянно наращивая перевозку пассажиров. Уже сегодня в неделю имелось по три рейса в оба конца. И судя по тому, что билеты приобретать приходилось заблаговременно, в скором времени количество рейсов увеличится. Дальний Восток понемногу становился не таким уж и дальним.

Кстати, о билетах. Несмотря на огромные размеры, дирижабль брал на борт только полсотни пассажиров. Поэтому любой желающий прокатиться на этом чуде должен был оплатить полную стоимость перелета от Владивостока до Петрограда. Вот такие выверты. Не очень справедливо, но при этом отбоя от желающих воспользоваться данным воздушным транспортом не было.

Н-да-а. Это не шло ни в какое сравнение ни с авиалайнерами из времени Петра, ни с поездами. Здесь было по-настоящему просторно и комфортно.

Сама каюта представляла собой всего лишь конуру, в которой едва хватало места на двухъярусную кровать, приткнувшийся к стенке умывальник с зеркалом, встроенный платяной шкаф, полку для багажа над дверью и рундук под койкой нижнего яруса. Впрочем, предполагалось, что каютой пассажиры будут пользоваться только для сна. Время же проводить им предстояло в столовой, выполнявшей одновременно и роль салона, в курительной комнате, на двух обзорных галереях с удачно расположенными наклонными окнами, в библиотеке и в ресторане.

Нет, определенно, Петру понравилось путешествовать на дирижабле. И уж тем более после того, как он узнал, что в баллоны закачан не водород, а инертный гелий. Оказывается, американцы наладили его производство еще в семнадцатом, но использовать для своего воздушного флота не успели. Уж слишком сложен процесс получения этого газа.