Читаем без скачивания Итан Рокотански (СИ) - Нестор Штормовой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно. Тогда погружайтесь те, кто летит, через пятнадцать минут выдвигаемся. Лететь будем достаточно долго, но не так долго, как может показаться.
— О чем ты?
— Сами увидите, — мужчина махнул рукой и натянул потуже шапку, которую носят летчики. Затем сдвинул на нос очки.
Самолет, небольшой, но имеющий достаточный размер, чтобы погрузились мы вчетвером и какой-то груз, стоял на взлетно-посадочной полосе. Погода была пасмурной, но ни ветра, ни дождя не было. Я молился, чтобы никакая непогода и близко не думала появлятся. Не дай Бог пришлось бы из-за этого садить самолет лишний раз и терять драгоценное время.
Огонек и Дед стояли у машины. Оба молчали.
— Возвращайтесь скорее, — сказал Березовский и протянул руку.
Гаргарьин кивнул и все же бросил краткое, но такое, как надо:
— Удачи.
А затем мы погрузились в самолет. Всюду стояли ящики, но мест было недостаточно, чтобы положить Зою на кресла.
— Возьми те одеяла в углу, — пилот, представившийся Маккуином, хотя ни на какого Маккуина он не походил, указал рукой. — И положите ее у ящиков. Иногда будет немного трясти, но если нормально укутаете, то будет мягко.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Маккуин начал щелкать что-то на панели, а затем самолет взревел. Винты в окнах начали вращаться набирая скорость. Потом мы тронулись. И через минуту взлетели.
Сидя рядом с женой я закрыл глаза, положив руку ей на лоб. Он был горячим и влажным.
— Сколько нам лететь? — чуть не прокричал Петрович. Прошло примерно полчаса.
— При обычном раскладе около пятнадцати часов.
— Сколько?!
— Но мы полетим не при обычном.
— О чем ты? — крикнул я, стараясь перекричать винты. Несмотря на то, что они находились снаружи, все равно издавали достаточно шума.
— Вы многого об этом мире не знаете, да? — засмеялся Маккуин.
— Если ты про монстров, — прокричал усач, — то я отказываюсь лететь на драконе!
— Нет, дело не в них. Хотя, возможно, отчасти. Вы когда-нибудь задумывались над тем, как контрабандисты вроде меня так быстро доставляют груз с одного места на другое?
— Вы хороши в своем деле? — Петрович залез на соседнее кресло от пилота.
— И это тоже. Но дело, мой друг, в меж пространственных дырах.
— В чем?
— Да, в том самом.
— Вы проходите расстояние через дырку в небе?
— Грубо говоря, да.
— Но вторжение монстров началось не так давно, а занимаетесь вы этим явно долго.
— Чудовища — это просто чудовища, приятель. Бреши из других миров были и раньше, просто в гораздо более меньших количествах.
— А почему их теперь так много стало?
— Не знаю. Но что я знаю, что когда мы пролетим через одну такую, будет охрененная турбулентность, поэтому держитесь, как можно крепче. Придется потерпеть.
— Подожди! — крикнул я. — Я правильно понимая, что когда мы влетим в дыру, то попадем в другое измерение? — От попыток понять все это сверхъестественное дерьмо, которое навалилось на мир после вторжения чудовищ, меня затошнило.
— Отчасти! — Маккуин, судя по всему, направил машину немного вниз. — Мы попадем в место, которое мы называем Коридором — тоннелем, связывающим разные измерения. При желании можно попасть в одно из них. Но мы пролетим просто прямо, а затем вырвемся — таким образом здесь, в нашем мире, мы за один мах преодолеем половину расстояния до японцев.
— А почему не сделать этого сейчас? — гаркнул Петрович.
— Я не волшебник, здоровяк! До бреши еще долететь надо.
— А кто такие вы?
— Не понял!
— Вы называете это Коридором. Кто вы-то?
Судя по всему, Маккуин усмехнулся, потому что несколько секунд я ничего не слышал.
— Вы задаете слишком много вопросов, парни. Когда-нибудь, может, я расскажу вам подробнее. А пока что… Придерживайтесь своей истории.
***
— Милый?
— Да, детка?
— Где мы?
— Уже летим.
— Нам еще далеко?
— Нет, детка. Но нужно еще потерпеть.
Зоя посмотрела на меня совершенно измученным взглядом. Каштановые волосы прилипли к мокрому лбу. Потом она неожиданно улыбнулась — слабо, едва ли не из последних сил, но улыбнулась.
— Я люблю тебя, — одними губами сказала она.
Я наклонился и нежно поцеловал ее.
— Я люблю тебя нежнее, чем солнце греет океанские глыбы.
Жена улыбнулась и закрыла глаза снова, провалившись в сон. Через некоторое время Маккуин прокричал:
— Через минут десять влетим в брешь. Будьте готовы и приготовьте пакеты.
— Зачем? — брови Петровича взлетели вверх.
— Не хочу, чтобы вы заблевали мне весь самолет. Аттракцион будет тот еще.
Мы с Петровичем послушались. Через минут десять-пятнадцать Маккуин сказал:
— На месте. Держитесь крепче, будет трясти.
Я, не упуская из виду жену, схватился за один из висящих сверху тросов и посмотрел в окно. Бесконечная, зеленая тайга. Серое небо Родины. Где-то вдалеке видно золотые колосья, по которым, наверное, недавно пробежался дождь. А потом…
Потом что-то стало меняться. Мир за окном словно стал вытягиваться по струнке, становясь темнее и тоньше, как случается, когда пытаешься добраться пьяным до кухни или туалета. Рассмотреть изменения меняющегося мира долго не удалось — потом резко тряхнуло, самолет будто увеличил скорость в несколько раз, а затем на мгновение все исчезло, наступила полная чернота. Горели только приборы на панели самолета. А потом все резко появилось, только совсем не то, что я привык видеть, находясь на борту самолета.
Это больше походило на реалистичную картину Ван Гога, чем на какой-то непонятный коридор. Все за окном стало фиолетовым, розовым и отчасти красным — самолет будто нёсся, трясясь, на скорости миллион миль в секунду, и яркие вспышки этих странных, нежных красок за окном, напоминали какие-нибудь только-только зарождающиеся миры. Миры, далекие от варварства и коварства, от человеческих амбиций и зла. Миры, существующие по своим законам, законом того, какими они должны быть, а не того, какими их пытаются представить. Все это продолжалось недолго. Может быть, полминуты. Лиловые и сиреневые рисунки, светясь и двигаясь вокруг нас, резко исчезли.
Потом наступила тьма, и мы снова оказались в нашем мире. Первое, что сделали мы с Петровичем, это воспользовались пакетами. И только потом увидели, что пейзаж, открывающийся спереди, решил измениться: горы и бесконечные леса сменились береговой линией. Линией, за которой простёрся Тихий Океан.
***
— Значит так, — начал Маккуин, когда заветные зеленые острова показались внизу. — Несмотря на то, что у меня есть разрешение на влет и вылет, я контрабандист. Не стоит забывать, что все разрешения липовые, хоть липа и хороша. Поэтому говорю как есть: делайте что хотите, но на все про все у вас будет не больше двух дней.
— Я не уверен, что этого хватит, — сказал я.
