Читаем без скачивания След крови - Таня Хафф

— Я знаю! — вспылила Вики и умолкла, сделав глубокий вдох. — Извините. Я не имею ни малейшего права накидываться на вас. Это просто… если бы не мое проклятое зрение, я бы сама управляла машиной. И была бы сейчас уже на половине пути!

Пожилая женщина задумчиво пожевала губами.

— Вы не доверяете своему партнеру в этом деле?

— Селуччи — не партнер, он мой друг. У меня нет партнера — Хотя можно было рассчитывать на то, что Генри удастся удержать Майка от какого-либо идиотского поступка, но кто сможет спасти Питера, или следить за вервольфами, или схватить убийцу, этого подонка, который самой Вики всегда представлялся с лицом Марка Уильямса; она была совершенно уверена в том, что именно он являлся причиной смертей, даже если не нажимал на спуск, — и… и затем что? — Я должна быть там! Как я моту узнать иначе, что справедливость соблюдена?

Сознавая, что некоторые вопросы могут задаваться риторически, Берти мудро пребывала в молчании. Ее собственные вопросы могли и подождать.

— Проклятье, я же сказала ему, что ситуация критическая! — Вики снова повернулась к окну и бросила косой взгляд в темноту. — Где же он? — Так как до конца смены остался всего час и Колин уже вернулся в участок, для Вики не составило труда убедить дежурного сержанта отпустить его по чрезвычайным семейным обстоятельствам. — Почему… Вот он!

Свет фар автомобиля заскользил по подъездной дороге к дому. Вики схватила свою необъятную сумку и ринулась к дверям, крикнув мисс Рейд через плечо:

— Прошу вас, не говорите об этом ни с кем. Я свяжусь с вами.

Оказавшись снаружи, полностью ослепленная, она устремилась к огням фар и чуть не угодила под колеса одной из старых бело-голубых полицейских машин.

Ухватившись за ручку задней двери завизжавшей тормозами машины, она упала на заднее сиденье.

Барри врубил задний ход, визжа колесами и оставляя на асфальте черные следы по всей длине проезда, в то время как Колин повернулся назад и рявкнул:

— Какого дьявола, что здесь происходит?

Вики поправила очки и вцепилась в сиденье, пока машина огибала угол на двух колесах.

— Карл Бьен был снайпером, участвовал в Олимпийских играх, а во время войны с Кореей служил морским пехотинцем.

— Это травоядное?!

— Может быть, и так, — вспылила Вики, — но его племянник…

— Был обвинен в мошенничестве в восемьдесят шестом, хранении краденого в восемьдесят восьмом и в соучастии в убийстве девять месяцев тому назад, — вмешался Барри. — Осужден ни разу не был. Во всех случаях выпускался на свободу в результате процедурных ошибок следствия. Я добыл эту информацию сегодня утром.

— Я спрашиваю, почему такая гонка? — прорычал Колин, обнажив зубы.

— Питер пропал.

Травы и сорняки хлестали его по ногам, деревья содрогались и проносились мимо по краю его периферийного зрения, мрачные фантастические видения таяли, едва появившись; изгородь даже не показалась барьером, когда он перескочил через проволочную сетку и оказался на другой стороне, не замедляя бега. Генри всегда знал, что вервольфы способны мчаться с умопомрачительной скоростью, но, вплоть до этой ночи, не мог даже представить, насколько эта скорость может быть велика. Не прилагая заметных усилий, чтобы обогнать его, Льдинка рвалась к своему близнецу, и вампиру с огромным трудом удавалось сокращать расстояние между ними.

Шерсть ее серебрилась в лунном свете, и Генри отдал бы свою бессмертную жизнь за способность изменять форму, которая была дарована этим созданиям. При прочих равных условиях четыре ноги несли вперед куда быстрее и увереннее, чем две.

Однако прочие условия не были равными.

Фицрою не приходилось так бегать на протяжении многих лет, и он бросил все свои ресурсы, все, что у него было, чтобы догнать Льдинку; он должен был сделать это, ибо, если одного из близнецов спасти окажется невозможно, другой должен остаться жить.

Расшвыривая широким веером грязь и гравий, Селуччи пытался пройти поворот в конце подъездной дорожки, не снижая скорости. Они попали в громадную рытвину, с трудом выбрались из нее, поддон картера взвизгнул, протестуя, когда протащился по выступающему камню. Постоянное стаккато автоматных очередей из камней, бьющих в дно машины, не давало возможности разговаривать.

Из горла Стюарта вырывалось грозное рычание.

И на фоне всего этого в голове Майка непрестанно звучали его собственные слова: «Ты желаешь одновременно быть судьей и судом присяжных — кто же будет палачом? Или ты собираешься занять и эту должность?»

Он страшно боялся получить ответ на этот вопрос и молился, чтобы Вики опоздала и не смогла принять участие в деле.

К тому времени как Льдинка добежала до открытой двери амбара, Генри оказался у самого ее хвоста Еще один шаг, может быть, два, и он смог бы остановить ее…

Но в этот момент Льдинка почуяла запах своего близнеца, зарычала и прыгнула вперед.

Как только ее лапы оторвались от утоптанной земли, Генри с ужасом увидел, где она должна приземлиться. Увидел фальшпол. Увидел стальные челюсти под ним. Со всей силой, которая у него еще оставалась, вампир отчаянным летящим броском кинулся к ней.

Схватив Льдинку, он сразу же понял, что этого окажется недостаточно, и потому извернулся и прикрыл отчаянно отбивающуюся девушку-вервольфа своим телом, когда они ударились об пол и покатились по нему.

Два капкана мгновенно защелкнулись, один — успев захватить только несколько серебристо-белых волосков ее шкуры, другой — так и не дождавшись добычи.

Катясь по полу, Генри вбирал в себя весь калейдоскоп разворачивающихся событий — неподвижное, лежащее на столе рыжее мохнатое тело; смертный, стоящий над ним, укрытый от шеи до колен холщовым передником; тонкий нож, тускло блестевший в свете фонаря, — и в тот момент, когда он поднялся на колени, одной рукой все еще удерживая тяжело дышавшую Льдинку, он все понял. На вампира нахлынула ярость, багровая и обжигающая.

Затем Льдинка вывернулась из его рук и бросилась на человека.

Во второй раз за эту ночь Марк Уильямс смотрел в лицо смерти; только на этот раз он знал, что это создание медлить не станет. Он вскрикнул и навзничь упал на стол, оглушая горячее дыхание у себя на горле и поцелуй одного белоснежного клыка, а затем внезапно — больше ничего. Чувство самосохранения возобладало и, не задумываясь, он схватился за ружье.

Генри боролся с Льдинкой, боролся с собственной жаждой крови. «Она — семнадцатилетняя девушка, едва ли не ребенок. Ей не должно быть позволено убивать». Вервольфам осталось недолго жить отдельно от людей и их ценностей. Чего будет стоить сегодняшняя победа, если ей придется провести оставшуюся жизнь с таким пятном на душе? Снова и снова, когда она порывалась вырваться из его железной хватки, Фицрой повторял единственные слова, которые, как он знал, способны проникнуть в ее сознание: