Читаем без скачивания Фату-Хива. Возврат к природе - Тур Хейердал

Среди ночи нас разбудил топот тяжелых копыт. Он отдавался и в воздухе, и в земле, на которой мы лежали. Костры давно потухли, я окоченел от холода, но сразу ожил, увидев при свете луны, что прямо на нас скачут две дикие лошади. С развевающимися хвостами и гривами они мчались во весь опор по тропе.

Я сел и громко закричал. Поздно. Первая лошадь не успела притормозить, но, слава богу, могучим прыжком перемахнула через нас. Вторая круто остановилась, вздыбилась и поскакала в обратную сторону.

Вскочив на ноги, мы принялись шуровать в углях и подбросили хворосту, чтобы разогнать темноту и согреться.

— Сирена, — коротко заметила Лив.

Ну, конечно. Идя по тропе, лошади разбудили поросеночка. Он завизжал и заметался в пледе этаким привидением и основательно напугал лошадей. Сам того не ведая, маленький негодяй подверг нас смертельной опасности.

На другой день голод вынудил нас сдаться. В поисках пищи мы спустились в долину Омоа. Горная тропа кончалась на мысу в конце залива, и здесь мы, к своему удивлению, застали Вилли. Он сидел с таким видом, будто дожидался нас. Мягко улыбаясь, Вилли сообщил, что второй плед и прочее имущество, которое нес наш провожатый, лежат у него в доме. Он увидел парня, когда тот спускался по тропе, и забрал вещи к себе на хранение.

Мы как-то успели забыть, что у нас в Омоа есть еще один друг Вилли был скорее европейцем, чем островитянином, и не участвовал в кознях, которые затевали против нас другие жители деревни. Однако его замкнутость и стеснительность мешали нам наладить с ним более тесные отношения.

Основательно подкрепившись тушенкой и забрав свое имущество, мы с чувством глубокой благодарности к Вилли вышли из его дома. Куда теперь податься? Решили прежде всего навестить наших старых друзей Пакеекее и Тиоти.

По дороге нас остановил фатухивец в соломенной шляпе и набедренной повязке и предложил совершить обмен. Я уступлю ему Лив, а сам получу его жену и четверых детей в придачу. Он развел руками, словно обнимая бочку, чтобы я понял, как много выиграю на обмене. И был заметно удивлен, когда мы с Лив отвергли лестное предложение.

Поспешив дальше, мы отыскали Тиоти. Он искренне обрадовался нам и нашему подарку — Сирене. Поросенок успел охрипнуть от визга, но сразу успокоился и довольно захрюкал, когда его выпустили в загон к курам.

Как обычно, Тиоти придумал для нас выход: надо дождаться, когда все уснут, и идти на белый пляж Тахаоа. Он будет подбрасывать нам еду на лодке и немедленно известит о приходе шхуны.

Как только лесистую долину окутал мрак, мы прокрались на озаренный звездами берег и побрели со своим багажом через камни у подножия скал. Дорога на Тахаоа была нам знакома.

Ночью уединенный пляж с белым коралловым песком казался еще более пустынным, чем днем. Поистине уединенный уголок: впереди — открытый океан, позади — скалистая круча. Только птицы да холоднокровные обитатели рифа чувствовали себя здесь дома. Даже в ту пору, когда остров кишел людьми, вряд ли кто-нибудь постоянно жил на узкой полоске травы между галькой и отвесными скалами, на которую без конца сыпались сверху камни. Мы не нашли ничего похожего на паэпаэ, только две высокие кокосовые пальмы да несколько маленьких деревьев, среди которых зеленел букет стеблей с большими перистыми листьями, обнимавшими гроздь тяжелых плодов папайи с дыню величиной.

Тахаоа воспринимался как некий совершенно обособленный мир. Особенно глухо и тихо было здесь ночью. Даже птицы спали. Мы остановились, глядя на отражающий звездное небо океан, и безмолвно приветствовали наш новый приют: принимай жильцов… Все наше имущество было завернуто в два пледа. Палатка, которую негде было ставить из-за камнепада, мачете, две корзинки с плодами и жареными клубнямидар наших друзей в Омоа. Наконец-то мы избавились от дурацкого табака и сладостей, источников стольких неприятностей. Сами мы не курили, а сладости привели в восторг беззубого Тиоти. Я не взял даже банок и пробирок для зоологических образцов. Тут лишь бы выжить, какая там наука.

Только мелкие волны, ласкавшие плоский риф, отозвались на наше приветствие. Покрытый тонким слоем воды коралловый барьер преграждал путь яростному прибою, предоставляя ему бесноваться вдоль внешней кромки рифа. Но мы проникли в Тахаоа с черного хода, где не было никаких стражей. И соскочив на белый песок, стали присматривать себе место для ночлега.

Когда мы в первый раз приходили сюда с Тиоти и его вахиной, я приметил маленькую пещерку, где можно было не бояться падающих сверху камней. К ней мы и направились теперь со своими узлами. Палатка тут не годилась, только пещера. Потолок из затвердевшей черной лавы, прочные стены — никакой жучок не просверлит, никакая свинья не раскачает.

Пол пещеры был выстлан гладкой, как яйцо, крупной и мелкой галькой. Из камней побольше я соорудил у входа барьер, мелкую гальку убрал, расчищая ложе для сна. Под камнями был белый песок. Продолжая укреплять барьер снаружи, со стороны моря, я сдвинул большущий валун и увидел здоровенную злющую мурену, похожую на толстую черно-зеленую змею. Она извивалась туда-сюда, наконец решилась и проскользнула у меня между ногам в заводь на рифе.

Я не подозревал, что эти твари могут передвигаться по суше. Правда, в прилив море подходило к самой пещере, и песок под большими камнями был совсем влажный. Но ведь мурена не хуже какого-нибудь удава доползла до воды по сухой гальке.

Мы боялись этих змееподобных чудовищ больше, чем акул. Выходя на рыбную ловлю с островитянами, мы видели, как они подтягивают акулу к самому борту и бьют тяжелой дубинкой по голове. Если же на крючок попадалась мурена с острыми тонкими зубами и сатанинскими глазами, рыбаки, возбужденно крича, кололи ее длинными острогами и только потом извлекали на поверхность. Мало того, что зубы мурены ядовиты, — наши друзья уверяли, что крупные экземпляры могут перекусить руку человека. Здешние мурены достигали невероятной толщины; около Уиа я однажды глядел в змеиные глазки высунувшегося из подводной норы чудовища толщиной с мое бедро. Многие островитяне утверждали, будто видели мурен, равных в обхвате стволу кокосовой пальмы. Даже если сделать поправку на преувеличения, факт остается фактом: существуют огромные экземпляры, которых вполне можно принять за морского змея, не будь они такими короткими.

После этой встречи я стал действовать поосторожнее. Под любым камнем могла оказаться еще мурена, лучше поберечь пальцы рук и ног.

В тусклом свете звездного неба мы оборудовали свое новое жилье. Лив застелила пол травой, сколько нашлось; мы закутались в пледы и уснули.

День был уже в разгаре, когда яркий отблеск солнца на рифе разбудил нас. Я сел, сонно озираясь вокруг. Камни, вода… Рядом, подперев рукой подбородок, лежала Лив и глядела в море. На лице ее ничего не было написано. О чем она задумалась? Сколько испытаний выпало на ее долю, и ни разу не пожаловалась. Ни разу не упрекнула меня; дескать, ну и придумал, кому это надо, и так далее. Ни разу не просилась домой. Фату-Хива стал ее домом. Где бы мы ни устроили лагерь, она приноравливалась к обстановке.