Читаем без скачивания Запасной выход - Анна Малышева

– Дети, кажется, хотят нам кое-что сообщить, – заявила моя мама.

«Дети» – я и Женя – тут же стали объектом всеобщего внимания. Даже Шурочка прекратила листать журнал и уставилась на нас. Татьяна Васильевна секунду рассматривала меня, а потом воскликнула:

– Вы ждете ребенка?!

Я содрогнулась:

– Нет!

И едва не добавила «слава Богу!». Женя вовремя успел вмешаться – видно, понял, что сейчас я все испорчу. Он заявил, что сегодня у нас помолвка. Завтра мы пойдем подавать заявление в ЗАГС.

Моя мама сияла. Мне показалось, что она даже слегка прослезилась. Отец держался чопорно, не выдавая своих чувств. Зато Шурочка несколько раз хлопнула в ладоши – медленно, почти издевательски.

– Ну, дождались, – проговорила она, в основном обращаясь к Жене. – Удивили, тоже мне!

– Прекрати! – рявкнула на нее Татьяна Васильевна. Она подошла ко мне и заглянула мне в лицо:

– Надя, что ж ты молчишь? Это правда, тебя можно поздравить?

Это было последней каплей. Меня? Меня поздравить?! С чем это?! С таким бесценным приобретением?! Ее драгоценный сын – умница, красавец, отъявленный лжец?! Я обернулась к Жене:

– Послушай, зачем ты это устроил?!

– Надя…

– Мы же ни о чем не договорились! Ты сделал мне предложение, но я не давала согласия! Никакой помолвки нет!

Меня трясло от ярости – вся эта родственная комедия была невыносимо унизительна. Меня просто хотели поставить перед фактом, поймать в ловушку. Я резко отодвинула стул от накрытого стола:

– Мы просто решили посидеть в кругу семьи! Присаживайтесь!

Никто не собирался следовать моему приглашению. Татьяна Васильевна переглянулась с моей мамой. Та перевела взгляд на отца. В этом взгляде была немая просьба: «Сделай что-нибудь». Папа заявил:

– Это капризы.

Шурочка театрально рассмеялась. А потом встала, подошла к столу и уселась напротив меня.

– Лично я буду есть, – заявила она. – А вы там сами решайте, помолвка это или вечеринка! – И ядовито добавила:

– Если свадьба будет в том же роде, я заранее отказываюсь приходить.

– Шура! – крикнула Татьяна Васильевна. Мне было очень ее жалко – она выглядела совершенно потерянной. Переводила взгляд с дочери на сына, с Жени на меня и явно ждала, что кто-то ей объяснит, что тут происходит.

– Извини, – неожиданно сказал мне Женя. Он был совсем белый, его серые глаза будто выцвели. – Я думал, у нас все давно решено.

Я встала и вышла на кухню. Закрыла за собой дверь и от души пожалела, что нет задвижки. Конечно, насчет лестницы я сильно преувеличила. В своем теперешнем состоянии я не решилась бы выйти на сквозняк. Значит, буду сидеть на кухне. Тем хуже для меня. Да и для всех, наверное. У меня появились первые признаки угрызений совести, но я постаралась их задушить. Я никому ничего не обещала! Меня поставили в идиотское положение, это сделал Женя, пусть сам и отдувается!

Я думала, гости начнут расходиться. Ничуть не бывало! Из комнаты поплыл сигаретный дым, я расслышала слабый звон рюмок. Они сели за стол! Без меня! Чокались и произносили тосты за здоровье – кого, друг друга?

От ярости я чуть ногами не затопала. Они отнеслись ко мне как к капризной маленькой девочке, которой надо дать выплакаться в уголке… А там она сама раскается и придет извиняться. До меня донесся визгливый смех Шурочки и тут же – звон битого стекла. Эта умница опять что-то уронила.

На кухню вошла моя мама. Вид у нее был… воинственный, мягко выражаясь.

– Где у тебя веник и совок? – резко бросила она.

Я указала под раковину:

– В шкафчике. Извини, что испортила вам праздник, но я правда не хочу за него замуж.

– Дура! – заявила мне мама. – Какая же ты дура, Наденька! Тебе не пять лет, пора подумать о будущем! Чем он тебе вдруг не угодил! Ты два года на него молилась, отец даже удивлялся: что ты в нем нашла?!

О том, что сама она удивлялась ничуть не меньше, мама, похоже, напрочь забыла. Я промолчала. Она забрала веник и скрылась в комнате. И тут позвонили в дверь.

Я дала себе слово, что не выйду отсюда. Романа я не боялась – что он может мне сделать при стольких свидетелях! Но я не желала его видеть. В прихожей раздавались громкие голоса, радостный смех Жени. Я давно не слышала, чтобы он так смеялся, и снова почувствовала укол ревности.

– Тешновато у вас, – услышала я уже знакомый шепелявый голос. – Вы это за сколько шнимаете?

Через минуту Женя явился ко мне на кухню. Сунул в холодильник две бутылки итальянского шампанского и шепотом попросил выйти к гостям. Я отказалась:

– Выйду, когда они все уйдут.

– Надя, это невежливо! – с укоризной произнес он. – Что тебе сделал Роман?

– Он гнался за мной!

– Ну и что? Он тоже испугался, увидел, что кто-то забрался в квартиру! Естественно, погнался!

– Я не выйду!

Женя присел на край стола. Носком ботинка он нетерпеливо выстукивал по ножке какой-то нервный ритм. Потом перестал стучать.

– Так ты не выйдешь?

– Я уже сказала, что нет.

– Слушай, а тогда зачем ты сюда вернулась? – резонно поинтересовался он. – Я тебя не звал, не ждал, никто тебя не заставлял! Ты сама пришла! Залезла в постель, начала извиняться!

Я вспыхнула:

– Еще скажи, что я тебя изнасиловала!

– Да ты знаешь, сколько он для меня делает?! – страшным шепотом спросил Женя. – Я пришел к нему с улицы, он мог сразу выставить меня за дверь! Вместо этого поговорил, расспросил, чем я интересуюсь, предложил спеть. Под караоке, представляешь? – Он принялся ерошить волосы, забыв о том, что теперь они коротко острижены. Потом опустил руки, нервно сцепил пальцы. – Знаешь, сколько таких мальчиков, как я? И более способных, я думаю! С музыкальным образованием, с хорошим голосом. У меня не было никакой надежды, что он будет мною заниматься, я решился просто от безысходности. Понимаешь, я подумал: если есть хотя бы единственный шанс, я должен его использовать. Иначе никогда себе этого не прощу. И что? Он согласился, он меня взял!

Я отмахнулась:

– Так иди и поцелуй ему ручки! Я не желаю этого видеть!

Он неожиданно схватил меня повыше локтя, сжал руку, будто тисками, и вытащил из кухни. Я даже сопротивляться не смогла, так растерялась. Женя буквально вытолкнул меня на середину комнаты и с лучезарной улыбкой объявил:

– Роман. Владиславович, это моя Надя, познакомьтесь!

Мне было отвратительно все – и то, что он про меня сказал «моя», и эта его улыбка, и лицо Романа, когда он на меня посмотрел… Приятное в общем-то лицо, несколько невыразительное. На нем был светло-синий свитер с треугольным вырезом на груди, джинсы… На запястье блеснул массивный золотой браслет часов. Я сразу заметила, как рассматривала эти часы Шурочка. У нее была страсть к таким вещам, она с первого взгляда определяла истинную стоимость любой вещи.