Читаем без скачивания Клетка без выхода - Роман Глушков

Несмотря на все усилия врачей, количество «информационно зависимых» младенцев неуклонно росло. Вскоре подтвердились прогнозы, что взросление этих детей также будет протекать далеко не лучшим образом. На протяжении первых лет жизни они сильно опережали в умственном развитии сверстников, но затем процент знаний, усваиваемый детьми с патологией Госса, катастрофически падал и в конечном итоге становился даже ниже, чем у нормальных, окруженных родительской заботой детей. Психологические перегрузки в раннем возрасте дали-таки о себе знать. При всем при этом с годами «информационно зависимые» дети лишь наращивали объем поглощаемой информации. Они продолжали перелопачивать внушительные объемы информации, только мало что из тех объемов уже откладывалось в детских головах. Все, что происходило в них, напоминало работу водяной мельницы, где на производство килограмма муки уходили тонны проточной воды. Кризисные состояния у больных с возрастом стали наступать реже, однако продолжительность мучительных приступов увеличилась. Вдобавок к остальным мучениям появлялась хроническая бессонница — как последствие эмоционального истощения, она наблюдалась у каждого страдающего информационной зависимостью.

Патология Госса подавляла в ребенке всякий интерес к подвижным играм и прогулкам на свежем воздухе, так что физическое развитие этих детей оставляло желать лучшего. И малыши, и повзрослевшие дети днями напролет проводили перед телевизорами и мониторами компьютеров, просматривали сотни телевизионных каналов и тысячи интернет-страниц. Причина, по которой информационных наркоманов не привлекали книги, не представляла загадки — классические источники знаний не могли за короткий срок выплеснуть в мозг больного ту колоссальную волну информации, что обрушивали на мир телевидение и Интернет. Слабые, болезненные, безвольные дети входили в юношеский возраст, а затем и во взрослую жизнь обученными только одному: пропускать через свой мозг потоки всевозможной и по большей части бесполезной информации. Попытки ученых использовать эти уникальные качества во благо общества ни к чему не привели: больные патологией Госса осмысливали и анализировали лишь малую толику от полученных сведений — ненамного больше того, что усваивали обычные, не обремененные подобными «талантами» люди.

Академик Альберт Госс, неосмотрительно продавший свое научное открытие ушлой «Терра», тем не менее внакладе не остался и на вырученные деньги продолжил заниматься главным делом своей жизни — изучением загадок человеческого мозга. Странная врожденная патология информационной зависимости, которой к тому времени уже страдало более ста тысяч детей, послужила для Госса достойной целью, достижению которой академик отдался без остатка.

Базовые исследования продлились несколько лет. На их основе Госс сделал неутешительные выводы: на данном этапе развития медицины полностью излечиться от патологии информационной зависимости нельзя. Как и выявить ее на стадии беременности. Можно было лишь рассчитать вероятность такого заболевания у будущего ребенка, не более. Академик уверял, что страдающие этим недугом дети будут рождаться еще как минимум несколько десятилетий. Патология Госса обещала стать тяжким проклятием двух последующих поколений. Увы, такова была горькая правда. Что ожидало человечество во второй половине двадцать первого века? Прогнозы академика были сдержанными и туманными, что на языке медиков обычно означало «вряд ли дела в скором времени пойдут на поправку, если вообще пойдут». Как отразится болезнь нынешнего поколения детей на их потомстве, не мог сказать даже светило мировой медицины. Однако то, что негативных последствий не миновать, было очевидно каждому, кто задавался этим вопросом.

Госс определил причину исследованной им патологии: не имеющая аналогов генетическая мутация, влияющая на определенные участки коры головного мозга и схожая по характеру с последствиями радиационного облучения. Все это потребовало новых, более углубленных исследований, только уже не с детьми, а с их родителями. Но большую часть сил и средств академик по-прежнему выделял на помощь детям.

Самым значимым успехом Госса на поприще борьбы с новым заболеванием стала разработанная им методика преодоления пиковых форм патологии, периодичность которых зависела от возраста больного. Здесь на помощь академику пришел один из его старых побочных проектов, отклоненный за ненадобностью при прежних изысканиях и благодаря этому не переданный «Терра» вместе с остальными материалами, касающимися ВМВ. Проект, изначально направленный на борьбу со склерозом, касался изучения природы памяти. Исследовав память своих пациентов, Альберт Госс обнаружил, что значительную ее часть составляют яркие отрывочные образы, что оставались в сознании ребенка после пребывания в интенсивном информационном поле. Калейдоскоп фрагментов ничего не значивших для больного воспоминаний в основном и перегружал его нервную систему, внося сумбур в мысли и вызывая в конечном итоге глубокий ступор.

Благодаря лично сконструированному оборудованию, технологию которого Госс держал в строжайшем секрете (явно беспокоился, что «Терра» вдруг обвинит его в том, будто он нарушает условия сделки и использует в коммерческих целях бывшую собственность), академик освобождал память переживающих кризис пациентов от накопившегося в ней «мусора». Процедура чем-то напоминала чистку системного реестра компьютера от ненужных файлов и быстро приводила больного в норму, нормализуя тому работу головного мозга. Других средств экстренной помощи во время кризисов для страдающих патологией Госса попросту не существовало.

Данной услугой периодически пользовалась и Анабель Мэддок, чей отец мог себе позволить возить ее на лечение к самому академику Альберту Госсу. А симулайф дарил немой девочке не только возможность разговаривать нормальной речью (вряд ли тот, кто окрестил Кассандру Болтливым Языком, предполагал, отчего она на самом деле так любит поговорить), но и полностью утолял ее врожденную жажду знаний, заменив вредный для психики информационный калейдоскоп одной грандиозной виртуальной сказкой…

— Всем нам приходится расплачиваться за грехи молодости, — подытожил Патрик Мэддок свое драматичное повествование. — Но вдвойне тяжело, когда за твои грехи расплачиваются твои же дети. Я виноват в том, что жизнь Бель — сплошные мучения. Мое поколение целиком и полностью виновато в страданиях наших детей. Мы первые заболели патологией Госса, хотя и не подозревали об этом. Начали травить свои мозги потоками информации, не задумываясь о последствиях. Телевидение, мобильная связь, Интернет, всевозможные компьютерные развлечения… Я с юных лет варюсь в этом соку. В молодости ночи напролет просиживал в Интернете или до помутнения в глазах играл в компьютерные игры. Днями учился, после учебы пошел работать дизайнером цифровой графики. Я почти не отходил от компьютера. Он был для меня всем: другом, учителем, средством общения, смыслом жизни… А также кандальной гирей, которую нельзя было сорвать, не покалечив при этом ногу. Я любил и ненавидел компьютер. Я разговаривал с ним, словно с живым существом, страдал, когда он ломался, и радовался как ребенок, начиная знакомство с какой-нибудь новой программой. Я и с Беатрис в свое время через Интернет познакомился — она тогда была без ума от онлайновых игр. Мы сидели возле мониторов как привязанные, питались чем попало и месяцами не выбирались на природу — ее нам заменили виртуальные горы и деревья, нарисованные другими программистами. Полдня мы болтали по мобильному телефону — еще одно средство, без которого уже в те годы я не мыслил своего существования. Нам приходилось жить в условиях постоянного стресса, испытывая информационные перегрузки, которые на поверку оказались не такими и безвредными.