Читаем без скачивания Вечные следы - Сергей Марков

В стенах Омского кадетского корпуса Чокан пробыл до 1853 года. Он получил эполеты офицера русской службы и был причислен к армейской кавалерии. Молодой офицер состоял при особе генерал-губернатора Западной Сибири Г. X. Гасфорда — человека, прославившегося на всю Российскую империю самодурством и фантастическими административными предприятиями.

Чокан стал изучать первоисточники по истории Средней Азии. Казахстана, Сибири, Западного Китая. Его волновали судьбы древних народов — юечжей, хун-ну, тукиу, жужаней, хягасов, усуней. Он читал творения Махмуда Кашгарского, изучал «Тарихи и Рашиди».

Кажется, уже тогда у него зародилась мечта проникнуть в недоступный европейским путешественникам Восточный Туркестан.

Настал 1855 год, и Чокан Валиханов совершил первую большую поездку в Тарбагатай, Семиречье, Заилийский край. Его видели в Аягузе, Копале, в благодатной долине Алматов, где в то время было основано укрепление Верный. Чокан посетил Джунгарские ворота, побывал в Каркаралах, Баян-Ауле, Кокчетаве и других местах. Он изучал развалины древних городов, наскальные рисунки, каменные изваяния, записывал предания, песни и сказки казахского народа.

Вот тогда-то и состоялась вторая встреча Чокана с Федором Достоевским, тянувшим лямку ссыльного солдата в Седьмом линейном батальоне, стоявшем в Семипалатинске.

Вскоре после этого Достоевский писал Чокану:

«…Не великая ли цель, не святое ли дело, быть чуть ли не первым из своих, который бы растолковал в России, что такое Степь, ее значение и Ваш народ относительно России, и в то же время служить своей родине просвещенным ходатайством за нее у Русских. Вспомните, что Вы первый Киргиз — образованный по Европейски вполне» (в те времена казахи тоже назывались киргизами).

В 1856 году Чокан записал по-киргизски отрывок из «Манаса» и сделал русский перевод его. Перевод этот стал нам известен по дневникам Чокана, а вот что касается записи на киргизском языке, то она оставалась неизвестной до самого последнего времени. Лишь недавно один из биографов Чокана, казахский академик А. X. Маргулан, обнаружил эту запись, и она стала достоянием науки.

Посещение страны киргизов дало возможность молодому ученому собрать воистину энциклопедический материал по истории, жизни и быту этого народа. Кроме того, во время поездки на Иссык-Куль Чокан занимался географическими исследованиями.

Затем он вернулся в Верный, а оттуда отправился в славный город Копал, после чего посетил Алакуль.

Чокан был неутомим! В том же 1856 году он отправился в глинобитную Кульджу, главный город китайской Илийской провинции, и пробыл там до поздней осени. Плодом этого путешествия была рукопись, озаглавленная: «„Хой-юань-чэн и Си-юй“. Западный край Китайской империи и город Кульджа».

Это было мастерское описание Илийской провинции, людей и нравов города Кульджи. Илийские очерки Чокана, как и другие его произведения, написаны прекрасным русским языком.

И вот приблизилось время, когда Чокан пустился в самое увлекательное и опасное путешествие, которое могло стоить ему жизни. В Западном Китае разразилось восстание мусульманских ходжей против маньчжуров. Власть в Кашгаре была захвачена безумным деспотом Валиханом-торе, среди бесчисленных жертв которого оказался немецкий путешественник Адольф Шлагинтвейт.

Петр Семенов-Тян-Шанский посоветовал генерал-губернатору Западной Сибири послать в Кашгар смелого и знающего человека, одетого в наряд азиатского купца. Так Чокан превратился в «торговца Алимбая». Презирая опасности, он вместе с торговым караваном, снаряженным в Семипалатинске, вступил в ворота Кашгара вскоре после того, как войска богдыхана жестоко подавили восстание ходжей.

Молодой «купец Алимбай», рискуя жизнью, установил подробности трагической гибели Адольфа Шлагинтвейта. Помимо этого, он собрал россыпи драгоценных сведений по истории страны Шести городов, приобретал старинные рукописи.

После множества приключений Чокан Валиханов, преодолев снова высочайшие горные перевалы, вернулся на родину.

«12 апреля 1859 года, — писал он, — я приехал в укрепление Верное. Путешествие мое продолжалось с 28 июня 1858 г. по 12 апреля 1859 г., 10 месяцев и 14 дней».

Он вернулся в Омск тяжелобольным. Друзья опасались за его жизнь, но он быстро оправился и настолько, что в конце 1859 года смог совершить долгое путешествие из Омска в Петербург.

На берегах Невы Чокан Валиханов жил напряженной жизнью труженика науки. Он принимал участие в составлении карты Центральной Азии, выступал с докладами в Императорском географическом обществе и писал свои труды о Кашгарии.

В Петербурге у Чокана появились первые признаки грозной и изнурительной болезни, которая в те времена считалась неизлечимой, — легочной чахотки. Ему пришлось вернуться на родину, в свой Сырымбет. Личная жизнь Чокана осложнилась ссорой с отцом, осуждавшим любовь его к замужней женщине, жене «тюленгута». Были и другие столкновения со средой, окружавшей молодого «торе» — принца, каким считали Чокана на родине.

Приближался роковой срок.

Чокан уехал в аул Тезек-торе, возле гор Алтын-Эмель. Это не было «бегством от культуры», как неправильно утверждали некоторые сценаристы, создавшие о нем весьма спорный фильм. Чокан до конца своих дней оставался на опасном и почетном посту. Из его писем, отправленных в это время, явствует, что он выполнял очень сложные поручения российского правительства. Находясь в Семиречье, Чокан вел переговоры с представителями богдыханских властей, принимал меры для смягчения напряженной обстановки.

Смерть застала его в апреле 1865 года в ауле Тезек-торе.

К счастью, после смерти Чокана был сохранен его богатейший научный архив — множество рукописей, заметок, путевых маршрутов и рисунков. Лишь в последние годы мы получили возможность прочитать многие из произведений Чокана Чингисовича, любовно и тщательно изданных Академией наук Казахской ССР.

Мы открываем эти голубоватые тома с золотой надписью «Ч. Ч. Валиханов» и, погружаясь в чтение, испытываем чувство благоговения. Мы ощущаем жизнь Чокана как свою жизнь, настолько он близок нам и нашему времени, хотя все это написано сто с лишним лет назад.

Благородная любовь к человеку, к родному краю, стремление изменить сложившийся уклад жизни, уважение к творчеству и труду, борьба с косностью и пережитками прошлого, безграничная преданность науке — всем этим пронизаны сочинения Чокана Валиханова. Он исполнил великий завет Федора Достоевского.

ОТ КАЛИФОРНИИ ДО АЛАТАУ

Исследователь торговли Семиреченской области, переводчик произведений Шекспира, Байрона и Шиллера, действительный член Общества любителей российской словесности, начальник русского форта Росс в Северной Калифорнии… Все эти занятия сумел совместить в себе один человек. Это был Александр Гаврилович Ротчев (1813–1873).

О Ротчеве я знал давно как о деятеле Российско-Американской компании, но его пребывание в Заилийском крае явилось для меня совершенной новостью: я не мог ожидать, что судьба закинет этого исследователя так далеко от мест, где протекала его основная деятельность.

Недавний переводчик санкт-петербургских императорских театров, А. Г. Ротчев появился в 1838 году на берегах Русской Америки, в Ново-Архангельске, в манном городе Аляски. Приезжий из Петербурга получил должность чиновника особых поручений при главном правителе российских владений в Северо-Западной Америке.

Ротчеву довелось плавать в Калифорнию — к Монтерею и в залив Румянцева (Бодего), невдалеке от которого на береговых утесах высился основанный русскими людьми форт Росс. Вскоре А. Г. Ротчев был назначен начальником этой крепости и поселился за ее стенами.

В окрестностях Росса протекала река Славянка, в долине которой находились ранчо русских людей, в том числе Черных, одного из первых поселенцев этих мест. Из ворот форта были видны горы, окруженные поясом лавровых и дубовых рощ. Русская церковь, мельница с огромными крыльями, склады, скотные дворы, кирпичный завод, жилые дома располагались внутри стен крепости, сложенных из красной сосны и увенчанных деревянными башнями.

Русская колония в Америке вызывала во всем мире такой интерес, что командир французского корабля «Артемида» Лаплас отправился к берегам Калифорнии с Гавайских островов только для того, чтобы увидеть форт Росс и его обитателей. Встретившись с Ротчевым, Лаплас поразился тому, что русский переводчик Мольера, в совершенстве знающий несколько языков, занимается наряду с поэзией постройкой загонов для скота и огородами форта.

Под начальством А. Г. Ротчева в Россе тогда находилось сорок четыре русских, шестнадцать креолов (детей от браков русских с местными жителями) и шестьдесят три алеута. Все они трудились для того, чтобы обеспечить зерном, овощами, маслом и солониной русские области суровой Аляски.