Читаем без скачивания Золотой шут - Робин Хобб

— Я не знаю, о какой тайне вы говорите, — сердито ответил я, одновременно спрашивая себя, какие из моих тайн открыл Шут Йек.

В этот момент в конце коридора появились две служанки, которые направлялись в нашу сторону и о чем-то весело болтали.

Йек выпустила мою руку, вздохнула и с деланным сочувствием покачала головой.

— Конечно, не знаешь, — ответила она. — И не видишь того, что у тебя под носом. Мужчины! Если с неба вдруг польется суп, вы броситесь собирать его, вооружившись вилками.

Она хлопнула меня по спине и, к моему великому облегчению, зашагала в другую сторону.

А мне страшно захотелось поговорить с Шутом и задать ему парочку вопросов. Я не мог думать ни о чем другом, словно меня мучила зубная боль. Впрочем, я не знал, что ему скажу. А хуже всего было то, что он не допускал меня в свою спальню, делая исключение для Йек, с которой вел какие-то беседы. Впрочем, я и не пытался туда войти, мрачно дожидаясь, когда он сам спросит, что меня мучает. Но он не спрашивал. Казалось, его мысли заняты совсем другим и он не замечает моего молчания и раздражения. Нет ничего неприятнее ожидания надвигающейся ссоры. Я чувствовал, что уже не могу справляться с отвратительным настроением, которое помимо моей воли ухудшалось с каждым днем. То, что Йек считала Шута женщиной по имени Янтарь, нисколько не помогало, только делало происходящее еще более странным и неприятным.

Я тщетно пытался занять свои мысли, ломая голову над другими загадками. Лорел исчезла. Я заметил ее отсутствие, когда к нам пришла зима, и начал осторожно расспрашивать, куда подевалась Охотница королевы. Оказалось, что она уехала навестить родных. В данных обстоятельствах я сомневался, что это так. На мой прямой вопрос Чейд ответил, что меня не касаются дела королевы, в особенности если та решила позаботиться о безопасности своей Охотницы и отправить ее прочь из замка. Когда я спросил куда, он наградил меня ледяным взглядом и заявил:

— Безопаснее для тебя и нее, если ты не будешь знать.

— Значит, существует опасность, о которой мне неизвестно?

Прежде чем ответить, Чейд задумался ненадолго, а потом тяжело вздохнул.

— Понятия не имею. Лорел попросила личной встречи с королевой. О чем они разговаривали, я не знаю, Кетриккен отказывается отвечать на мои вопросы. Она дала Охотнице дурацкое обещание, что это останется их тайной. А потом Лорел исчезла. Мне неизвестно, что произошло — отправила ли ее королева с поручением, или Лорел попросту бежала. Я сказал Кетриккен, что она поступает не слишком мудро, скрывая от меня столь важную информацию, но она заявила, что намерена сдержать слово.

Я вспомнил нашу последнюю встречу с Лорел. Скорее всего, она решила сразиться с Полукровками своими силами. Каким образом, я не имел ни малейшего представления. Но мне стало за нее страшно.

— А что-нибудь слышно о Лодвайне и его компании?

— Ничего определенного. Говорят, Лодвайн оправился от раны, которую ты ему нанес, и намерен снова встать во главе Полукровок. Единственная хорошая новость состоит в том, что далеко не все согласны признать его вожаком. Нам остается надеяться, что ему хватает и своих забот.

Я тоже на это надеялся, но в глубине души не верил.

Должен заметить, что остальное тоже не слишком радовало. Принц не появился в башне утром того дня, когда уехала нарческа. Я отнесся к этому спокойно. Он поздно лег спать, и ему пришлось рано встать, чтобы проводить гостей. Но я напрасно ждал его и следующие два дня. Я приходил до рассвета, упорно занимался свитками, а потом уходил, так его и не дождавшись. Он не прислал мне никаких письменных объяснений. Утром второго дня, с трудом справившись с собственным раздражением, я дал себе слово, что не стану искать с ним встречи, поскольку мое положение не позволяет мне этого.

Затем я попытался поставить себя на место мальчика. Что бы стал делать я, если бы узнал, что Верити внедрил в мое сознание приказ сохранять ему верность? Я еще не забыл, что чувствовал, когда мастер Скилла Гален намеренно затуманивал мое восприятие Скилла и делал все, чтобы я не мог оценить до конца свои возможности. Дьютифул имел полное право на гнев и царственное презрение. Я решил оставить все как есть. Когда он будет готов, я дам ему единственно возможное объяснение — расскажу правду. Я не собирался подчинять себе его волю, только хотел остаться в живых. Я вздохнул и снова склонился над работой.

Был вечер, и я сидел в башне Чейда, дожидаясь Олуха. Он снова не пришел на встречу со мной. Я уже не раз повторял Чейду, что ничего не смогу сделать, если дурачок не захочет добровольно со мной разговаривать. Впрочем, я не терял времени зря. В дополнение к нескольким очень старым и не слишком понятным свиткам о магии Скилла, которые мы с Чейдом медленно, но упорно пытались расшифровать, он дал мне два манускрипта, где рассказывалось о драконе с Божественных Рун. В обоих содержались легенды, но мой старый наставник рассчитывал, что мне удастся отыскать в них крупицы правды.

Чейд уже послал на Внешние острова своих шпионов. Один плыл на корабле нарчески, якобы чтобы навестить своих родственников. На самом деле Чейд поручил ему добраться до Аслевджала или, по крайней мере, узнать побольше об этом острове и доложить Чейду. Старик боялся, что, согласившись принять вызов нарчески, принц будет вынужден отправиться в логово Айсфира. Но он хотел, чтобы Дьютифул был готов к тому, что его там ждет, а также собирался позаботиться о достойном сопровождении для наследника престола Видящих.

— Возможно, я поплыву с ним, — сообщил мне Чейд, когда мы в очередной раз случайно встретились в его башне.

Мне удалось сдержать возмущенный стон. И промолчать о том, что он слишком стар для такого путешествия. Я знал, как он отреагирует на мои протесты: «А кого же еще, по-твоему, я могу отправить вместе с принцем?» — скажет он.

Мне хотелось плыть на Аслевджал не больше, чем отпускать туда Чейда, как, впрочем, и принца Дьютифула. Однако меня никто не спрашивал.

Я отложил свиток, посвященный Айсфиру, и потер глаза. Читать было интересно, но я сомневался, что сведения, которые я почерпнул, подготовят принца к предстоящему испытанию. Судя по тому, что я знал про наших каменных драконов, а также из того, что рассказал Шут про драконов Бингтауна, мне представлялось маловероятным, что на одном из Внешних островов в тайном логове среди льдов спит дракон. Скорее всего, это легенда, объясняющая возникновение землетрясений и трещин в ледниках. Да и вообще я решил, что с меня хватит драконов, я начал от них уставать. Чем больше я трудился над свитками, тем чаще меня посещал во сне бингтаунский торговец в вуали. С другой стороны, к сожалению, проблема драконов была не единственной, с которой мне приходилось иметь дело.

Я посмотрел на тяжелый глиняный горшок, перевернутый вверх дном и стоящий на самом углу стола. Под ним лежала дохлая крыса. Точнее, большая ее часть. Вчера ночью я отнял ее у хорька. Меня вырвал из крепкого сна пронзительный вопль боли, переданный Уитом. Он не походил на обычный предсмертный писк маленького существа. Тот, кто обладает Уитом, привыкает к таким крикам, которые раздаются постоянно.

Как правило, когда умирает небольшое животное, раздается звук, похожий на лопнувший пузырь. Для животных смерть это ежедневный риск, сопровождающий их всю жизнь. Только человек, связанный с каким-то существом, мог издать такой крик, исполненный боли, ярости и страдания. Так кричат, когда животное, с которым ты связан, умирает.

В ту ночь я проснулся и понял, что уже больше не засну, ко мне вернулась моя собственная боль, словно кто-то разбередил только начавшую заживать рану. Я встал, но мне не хотелось будить Шута, и потому я отправился в башню. По дороге я встретил хорька, который тащил крысу. Такой большой, откормленной и лоснящейся крысы мне еще не доводилось видеть. После некоторой борьбы мне удалось отобрать ее у Джилли. Я никак не мог доказать, что крыса была связана с кем-то Уитом, но почти не сомневался в этом. Я решил показать ее Чейду. Мы знали, что в замке есть шпион, доказательством тому явилась сломанная ветка лавра, которую нашла Лорел. Теперь же у меня появилось подозрение, что крыса и связанный с ней человек узнали о существовании потайных коридоров. Я очень надеялся, что мой старый наставник придет сегодня в башню.

Я снова занялся двумя старыми манускриптами, посвященными Скиллу, которые мы с Чейдом пытались расшифровать. Они оказались значительно сложнее легенд об Айсфире, однако работать над ними мне нравилось больше. Основываясь на их возрасте и качестве бумаги, Чейд сделал вывод, что они являются частями одного и того же труда. Я же, внимательно изучив стиль и иллюстрации, заключил, что они не имеют друг к другу никакого отношения. Оба потрескались, а буквы практически выцвели, кое-где мы не могли разобрать кусков слов или даже целых предложений. Оба были написаны старинными письменами, от которых у меня отчаянно болела голова.