Читаем без скачивания Сент Ив - Роберт Стивенсон

Поначалу Рональд все пытался меня перебить, когда же я кончил, он долго молчал.

— Знаете, Сент-Ив, — сказал он наконец, — пожалуй, мне лучше уйти. Все это было весьма, неприятно. Я, собственно, вовсе не собирался говорить вам ничего такого и прошу меня извинить. Я глубоко вас уважаю, так глубоко, как только джентльмен может уважать джентльмена. Я лишь хотел сказать вам… хотел объяснить, что повлияло на мое решение, короче говоря, этот брак невозможен. Но в одном не сомневайтесь: сам-то я ничего против вас не сделаю. Хотите пожать мне руку на прощанье? — вдруг выпалил он.

— Да, — сказал я, — разговор был не из приятных, согласен, но кто старое помянет, тому глаз вон. До свидания, Рональд.

— До свидания, Сент-Ив, — ответил юноша. — Мне от души жаль. — И он ушел.

Окна моей гостиной выходили на север, но из окна прихожей открывалась площадь, и я видел, как Рональд вышел из дома и уныло побрел по тротуару и как вскоре к нему подошел — кто бы вы думали? — майор Шевенике собственной персоной! Тут я еле удержался от улыбки, ибо им тоже, конечно, предстоял пренеприятный разговор, и я, казалось, слышал их голоса, холодные и резкие, точно скрещивающиеся клинки, и старый, как мир, припев: «Говорил я вам!» и «А я говорил вам: не надо!» Конечно, они почти ничего не выиграли от этого посещения, но ведь и я от него только проиграл, да вдобавок разгорячился и пал духом. Рональд упорно стоял на своем и отказал мне. Правда, иного я и не ожидал, но от этого положение мое не стало лучше. Теперь я твердо знал, что в то время, покуда я вынужден находиться во Франции, здесь воспользуются любыми средствами, перевернут небо и землю, лишь бы убедить Флору отвергнуть навязчивого француза и стать женой Шевеникса. Конечно, она будет противиться. Но все же мысль эта не давала мне покоя, и я решил предупредить Флору и подготовить ее к борьбе за наше счастье.

Напрасно было пытаться увидеть ее сейчас же, но я дал себе слово, что вновь отправлюсь в «Лебяжье гнездо» едва стемнеет. А пока надобно было собираться в дальний путь. Здесь, в Эдинбурге, я находился в четырех милях от моря, и, однако, мысль обратиться с улыбкой на устах и с камнем за пазухой к первым встречным рыбакам настолько меня отталкивала, что я уже готов был вновь отправиться в северные графства и еще раз постучаться к Берчелу Фенну. Но для этого понадобятся деньги; после того, как я отдал все ассигнации Флоре, у меня оставалось еще около тысячи пятисот фунтов. Вернее, я ими и располагал и не располагал, ибо после обеда у мистера Робби поместил все эти деньги, кроме тридцати фунтов мелочью, в банк на Джорджстрит на имя Роули. Я рассудил, что это будет мой ему подарок на случай, если мне придется внезапно уехать. Теперь же, обдумав все как следует, я отправил моего преданного слугу в полном облачении и с кокардой на шляпе взять эти деньги из банка.

В скором времени он воротился, весь красный, и отдал мне назад чековую книжку.

— Ничего не вышло, мистер Энн, — сообщил он.

— Как так не вышло?

— Понимаете, сэр, найти-то я тот банк нашел, это уж будьте благонадежны, да тут-то и перепугался насмерть! У двери стоял один человек, и я его мигом признал. Угадайте, кто, мистер Энн! Тот самый сыщик. Ну тот, с которым я тогда вместе завтракал возле Эйлсбери.

— А ты уверен, что не обознался? — спросил я.

— Еще как уверен! — отвечал Роули. — Не мистер Лейвендер, нет, сэр; а тот, другой, который был с ним. Вот я и говорю себе: а что это он здесь околачивается? Нет, тут дело нечисто!

— Ты совершенно прав, Роули.

И я зашагал из угла в угол, напряженно размышляя.

Этот сыщик мог, конечно, оказаться здесь по чистой случайности, но трудно вообразить столь редкостную цепь, совпадений, чтобы человек, который разговаривал с Роули в «Зеленом драконе» — близ Эйлсбери, случайно очутился в Шотландии, где у него и дел-то никаких быть не может, да еще у самых дверей банка, где открыт счет на имя Роули.

— Надеюсь, он тебя не заметил, Роули? — спросил я.

— Не извольте беспокоиться, — ответствовал мой слуга. — Да ведь если бы он меня заприметил, мистер Энн, сэр, уж вы-то меня больше век бы не увидели! Я ведь не дурак, сэр!

— Что ж, дружок, спрячь чековую книжку обратно в карман. Больше она не понадобится тебе до тех самых пор, покуда ты не останешься здесь один. Смотри же, не потеряй ее: это твоя доля из мешка Санта-Клауса — полторы тысячи фунтов в твоем полном распоряжении.

— Прошу прощенья, мистер Энн, а что мне с ними делать? — спросил Роули.

— Откроешь трактир, — отвечал я.

— И опять же извините меня, сэр, но трактир мне вовсе ни к чему! — решительно возразил Роули. — И потом, сдается мне, сэр, молод я еще для этаких-то дел. Я ваш телохранитель, мистер Энн, и больше я никто.

— Хорошо, Роули, тогда послушай, отчего я даю тебе эти деньги. Они — за очень дорогую услугу, которую ты мне оказал и о которой я не хочу, да и не смею говорить. За твою преданность, за то, что ты не унываешь, мой дружок. Деньги эти все равно предназначались тебе, а теперь, по правде говоря, иначе и нельзя, придется тебе их взять. И раз тот сыщик ждет подле самого банка, их нельзя трогать, покуда я отсюда не уеду.

— Уедете? — эхом отозвался Роули. — Вот что я вам скажу, мистер Энн, сэр! Никуда вы без меня не уедете.

— Нет, мой дружок, придется нам расстаться, и в очень скором времени,

— отвечал я. — Быть может, даже завтра. Это надобно ради моей безопасности, Роули! Поверь мне, если у того сыщика были причины караулить у дверей банка, то ждал он там, конечно, не тебя. Как они ухитрились так быстро пронюхать о счете в этом банке, просто ума не приложу. Быть может, нас спугнуло какое-то дурацкое совпадение, но надобно считаться с обстоятельствами… И еще одно, Роули: мало того, что я вынужден на время с тобой распрощаться, я еще вдобавок должен просить тебя не выходить из дому до нового моего распоряжения. Только так ты и можешь сейчас сослужить мне службу.

— Да вы только слово скажите, сэр, и я для вас в лепешку расшибусь! — вскричал мой верный слуга. — У меня такое правило — ничего не делать вполовину! Я ваш телом и душой и пойду за вас в огонь и в воду!

Теперь я до заката солнца ровно ничего не мог предпринять. Выход был один: как можно скорее повидаться с Флорой, моим единственным надежным банкиром, а до наступления темноты об этом нечего было и думать. Оставалось лишь кое-как убить время над «Каледонским Меркурием», где напечатаны были дурные для Франции вести о военных операциях да запоздалые документы о нашем отступлении из России. И вот я сижу у камина, порой встрепенусь от злости и горькой обиды из-за этих дурных вестей, а порой снова начинаю клевать носом над пустопорожними заметками о мелких событиях в Эдинбурге. И вдруг меня точно ударило: