Читаем без скачивания МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов - Роберт Говард

Я думаю, что Партолан и его люди были именно теми, кем изображает их ирландская легенда, а именно египетскими или финикийскими мореплавателями. Я думаю, что фоморийцы были финскими или германскими пиратами с полуострова Ютландия, а последовавшие за ними орды немейцев, фирболгов и Туата де Данаан и были завоевателями Британии, а возможно, и белги. Я думаю, что древние ирландцы были единственными подлинными кельтами, скифскими кельтами, которые потеряли связь с арийскими народами гораздо позже, чем бритты, которые после веков скитаний оказались, наконец, в Ирландии.

— Другая, возможно, менее ясная причина: большинство галльских и бриттских народов были, похоже, светловолосыми, светлоглазыми, с типично арийскими чертами лица. Древние ирландцы же, напротив, были смуглыми, «с испанской внешностью», когда завоевали Ирландию. Но древние ирландцы или кельты получили от арийцев высокий рост и светлые глаза — преимущественно серые, — однако были смуглокожими и темноволосыми. Эти перемены могли произойти в Ирландии после ее завоевания, или, напротив, могли быть следствием того, что завоеватели смешались с их средиземноморскими подданными. Но мне кажется, что это указывает на то, что они долгое время жили бок о бок с хамитскими и урало-алтайскими народами, прежде чем пришли на Британские острова. Я думаю, что если арийские и средиземноморские народы действительно смешались между собой, это должно было произойти гораздо раньше. Но немейцы и люди из племени Туата де Данаан изображаются светловолосыми. Мне кажется, что типичные кельты должны быть высокими, сероглазыми и черноволосы и, хотя теперь их обычно изображают со светлыми волосами.

Но, в конце концов, все эти классификации не так уж важны, так как кельты, кимвры, бретонцы и многие другие — составляющие великого кельтского народа, который оставил о себе гораздо большую память, чем может показаться на первый взгляд, и сформировал базу для появления огромного количества современных языков, хотя его влияние с течением веков склонны преуменьшать.

Должен просить у вас прощения за то, что отнял столько времени. Не ожидал, что я пущусь в такие длинные рассуждения и с таким множеством деталей. Надеюсь, я не слишком утомил вас.

Надеюсь, у вас найдется время и желание написать мне снова, когда вам будет удобно, так как я поистине наслаждался вашим письмом. Надеюсь, что смогу прочитать ваши новые произведения в «Сверхъестественных историях».

Искренне Ваш,

Роберт Говард

P.S. Я решил напечатать это письмо на пишущей машинке, как я обычно делаю. У меня настолько ужасный почерк, что я сам с трудом в нем разбираюсь.

Тевису Клайду Смиту август 1930 года

Ну что ж, Фир Финн, о моем рассказе[9] пока ничего не слышно, но в этом нет ничего странного, если учитывать, что о предыдущем, который я посылал в «Сверхъестественные истории», тоже нет никаких новостей. Вероятно, редактор в отпуске или еще что-нибудь в этом роде.

Я уверен, что тебе удастся продать рассказ в «Фикшн-хаус»[10]. Тебе уже известно, что стало с теми рассказами, которые ты отсылал в «Снэппи»[11] и прочие журналы? Надеюсь, хоть один твой рассказ примут к тому времени, как ты получишь это письмо. Я получил длинное письмо от Лавкрафта[12]. Этот парень чертовски умен и очень начитан. Он начинает с того, что мои доводы кажутся ему весьма логичными и убедительными, и что он вот-вот готов согласиться с моей точкой зрения. А затем следует около трех или четырех страниц, на которых он превращает в ничто все мои аргументы. Это человек совершенно иного духовного склада, нежели я. Я согласен сражаться с противником, который равен мне по силам, но мои жалкие попытки сразиться с ним напоминают боксерский матч, в котором против чемпиона выступает новичок. Думаю, мне следует задавать ему больше вопросов, когда я напишу следующее письмо, а не излагать свои собственные соображения. Не подумай, что он склонил меня к своей точке зрения. Вовсе нет; я все равно продолжаю думать, что прав. Но я хочу побольше разузнать о тех вещах, о которых он наверняка хорошо осведомлен — о «темных» периодах истории, забытых цивилизациях, таинственных культах… Он говорит, что его юный друг Фрэнк Белнэп Лонг и Кларк Эштон Смит часто похвально отзывались о той чепухе, что я пишу. Ну что ж, я действительно рад этому.

Цитирую письмо Фарнсуорта: «Я очень доволен рассказом „Красные клинки Черного Катая“ и могу использовать его в качестве главной истории третьего выпуска „Восточных историй“[13]. Мы можем предложить вам 118 долларов за его публикацию, а также 118 долларов за „Крылья в ночи“, который будет опубликован в „Сверхъестественных историях“[14]. Это наш обычный гонорар — по одному центу за слово».

Отвечай как можно скорее.

Фир Данн

Лавкрафту август 1930 года

Уважаемый Лавкрафт!

Прежде всего позвольте мне поблагодарить вас за то, что выдали мне возможность ознакомиться с вашими стихами; стоит ли говорить о том, как я ценю Вашу великодушие? Ваш цикл сонетов — это великолепный пример поистине творческой работы. Не мне судить, какие стихотворения являются самыми лучшими; я прочел все и с огромным удовольствием. Сказать, что одни были лучше других — то же самое, что утверждать, будто некоторые грани бриллианта уступают в блеске другим. Выражая предпочтения некоторым стихотворениям, я ни в коем случае не имею в виду, что остальные написаны не столь хорошо. Но меня особенно задели за живое «Книга», «Признание», «Лампа», «Двор», «Звездные ветры», «Окно», «Колокола», «Мираж», «Древний Фарос», «Задний план» и «Отчуждение».

Я рад, что Вам понравился рассказ «Луна черепов»[15]. Надеюсь, и следующие мои труды также заслужат ваше одобрение. Для меня также большой честью является то, что мистер Лонг и мистер Кларк Эштон Смит заметили и оценили мои старания. Я восхищаюсь этими писателями и храню все их (и ваши тоже) стихотворения, которые были опубликованы в «Сверхъестественных историях» с тех пор, как я стал работать в этом журнале.

Вряд ли я должен говорить, что нахожу ваши замечания по поводу современной истории и доисторических времен чрезвычайно интересными и поучительными. Вы в своем письме коснулись тех периодов, в области которых я позорно невежественен, а в тех случаях, когда наши взгляды расходились, я могу честно признать, что недостаточно образован для того, чтобы представить какие-то логические доводы. Особенно меня заинтересовали ваши замечания о древних монголов и о том, какой вклад они внесли в фольклор Западной Европы. Я, не вдаваясь в этот вопрос особенно глубоко, полагал, что эти предания возникли на основе тесного соприкосновения с мифами древних обитателей Средиземноморья, и даже написал об этом рассказ, вышедший в «Сверхъестественных историях» несколько лет назад, он называется «Потерянная цивилизация». Мне кажутся совершенно справедливыми ваши слова о том, что именно у монголов позаимствованы многие легенды; я очень признателен вам за это объяснение.