Читаем без скачивания Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич

– Топору и топоришкам! – провозглашает он, застав парней за вялым разговором.

Те отвечают вразброд и неуверенно: крутится тут новый тип, а что за тип – неведомо.

– Отойдем на пару слов, – говорит Виктор Топоркову.

Отходят в сторону.

– Считаю, пора для знакомства, – Виктор щелкает себя по шее. – И вообще, для осмысления жизни.

Топорков польщен:

– Если ставят – не отказываюсь. – И машет приятелям: – Я пошел!

Они уходят, сворачивают за угол, продолжая разговор.

– А касательно Лехи у меня политика – сестричку клею, куколку.

– Да она еще… Что она понимает?

– Объясню – поймет!

Виктор покровительственно хихикает.

* * *

Томин валится на диван в кабинете Знаменского. Подождав немного, Пал Палыч присаживается рядом.

– Саша, ну что?

– А что? Тихо, покойно, мягкий диван… Только не давай мне спать, не добудешься.

– Ты пропадал пять дней – что принес?

– Пока шел, что-то, помнится, было… – Томин лукаво приоткрывает один глаз. – Ах да, ты интересовался неким Бондарем. Нашел я его берлогу. – Там сейчас поджидают.

– Гора с плеч! Да расскажи же.

– Слишком длинная история. Она описана в рапорте. А рапорт лежит в папке. Папка в сейфе, сейф в кабинете у начальника… К чему это я?.. А-а, да: в ближайшие часы доставят Бондаря, подготовь достойную встречу…

Встреча подготовлена. Бондарь сидит между двух мужчин, однотипных с ним по комплекции, возрасту, цвету волос. Рядом на столике лежат три кепки.

– Начинаем опознание, – объявляет Знаменский.

Томин выходит в коридор. Бондарь быстро меняется местами с соседом. Заметя, что двое других без галстука, стаскивает свой. Томин вводит продавщицу.

– Посмотрите внимательно, – говорит ей Знаменский, – есть ли среди опознаваемых мужчина, которого вы прежде видели.

– Сейчас, – толстуха попеременно вглядывается в мужчин. – Сейчас-сейчас…. Вот ведь… Как-то все кажется по-другому.

– Наденьте, пожалуйста, кепки, – обращается Знаменский к опознаваемым. Те надевают, кто как привык.

– Кепка у него была на лоб, и воротник поднят, – в сомнении бормочет женщина.

– Надвиньте кепки пониже, – распоряжается Знаменский. – Поднимите воротники. Так?

– Так… – растерянно подтверждает продавщица. – Теперь все получились похожи, ну что ты будешь делать!

– Прошу опознаваемых встать. Повернитесь в профиль. Пройдите по очереди туда-сюда. Ну? – спрашивает он женщину снова.

Женщина медлит, всматривается в Бондаря. Но он сейчас двигается и голову держит иначе, чем обычно.

– Вот словно бы и похож и не похож. А точно, что один из них?

– Это должны сказать вы.

– Если бы сразу – я бы непременно узнала! Тогда как живой стоял!…

– Будьте добры, каждый произнесите фразу: «Давай деньги! Пристрелю!» – с последней надеждой предлагает Знаменский.

Бондарь выговаривает слова мягко, улыбчиво, а двое других, как на грех, в соответствии со смыслом фразы.

– Этот, наверно! – говорит продавщица о мужчине, «сыгравшем» более выразительно. Нет? Не угадала?.. И что ж теперь делать?

– Расписаться в протоколе, – указывает он место на листе.

– До чего обидно вышло! Уж извините меня! – Она прижимает к груди пухлые руки, так с прижатыми руками и уходит.

– Вы останьтесь, – говорит Знаменский Бондарю, – остальные свободны.

Сорвалось!.. Дальнейший разговор ведется с обеих сторон без азарта. Просто определенные вопросы должны быть заданы для формы. А довольный Бондарь разрешает себе слегка покуражиться.

– Стоило утруждать себя и меня. Вызвали бы и спросили напрямую: «Бондарь, брал магазин или не брал?» Я бы ответил. Бондарь от своего никогда не отказывается. Если, конечно, поймают.

– На что вы живете? Почему не работаете? – кидает Томин.

– Придется, наверно, трудиться. Воровать, товарищи, тяжело, – отложение солей, сердце пошаливает. – Он вольготно развалился на стуле.

– Где ваш пистолет?

– У вас, где же еще.

Пауза. Знаменский и Томин сохраняют невозмутимость, и все же Бондарь понимает, что «ТТ» пока к ним не попал. Он ухмыляется с облегчением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Этот «мой пистолет» существует только в протоколах милиции. Из вас кто-нибудь видел его в глаза? Не видел. Записали давным-давно в дело с пустых слов, так он за мной и тянется. Чуть где преступление с оружием – тащат Бондаря.

– Сегодня мы вас отпускаем, – говорит Знаменский. – Но, думаю, понадобитесь. Где тогда найти?

– Не-ет, так не годится! Если есть основания, то либо арестуйте, либо подписочку о невыезде, чин чинарем. А просто так – это, извините, где хочу, там и обитаю. Могу идти? – И приподняв кепку, скрывается за дверью.

– И ушел себе, веселый и довольный. А нам остался сейф, а в сейфе папка, а в папке увлекательная повесть о пяти днях инспектора Томина. Вот тут и работай!

– Саша, Бондарь ведь опасался, что «ТТ» у нас. Значит, судьба его и Бондарю неизвестна?

– Если бы выяснить, при каких обстоятельствах мальчишки получили к нему доступ! Тогда обратным ходом можно бы снова выйти на Бондаря.

Знаменский подпирается кулаком в раздумье. Потом, решившись, набирает номер.

– Зорину, пожалуйста. – И, ожидая, пока Нина возьмет трубку, говорит Томину. – Иного пути не вижу. Заставим ребят посмотреть этому пистолету в глаза. Пусть поймут, что он такое.

* * *

Ранний вечер. Клуб ЖЭКа. В закулисной комнатке – Знаменский, Кибрит и Нина. Все в форме. Из зала доносится ребячий галдеж.

– Ой, Пал Палыч, как я волнуюсь!

– Ничего, Нина-Тоня, рискнем.

– Вот и закончится наша с вами работа…

– Да, хватит чай распивать, – рассеянно отзывается Знаменский. – Взгляну на них пока из-за кулис.

Он выходит, девушка грустно смотрит вслед.

– Нина! – окликает Кибрит. – Учтите, Пал Палыч чрезвычайно наблюдателен.

– Я знаю, – смущается Нина.

– Чрезвычайно! – со скрытой иронией повторяет Кибрит. Кроме тех случаев, когда дело касается неравнодушных к нему девушек.

– Почему вы это говорите?

– Потому что… вы напрасно скрываете свои чувства.

Не знаю, ты ли нужна Павлу, думает Кибрит. Но кто-то нужен наконец. Нужна семья – не мимолетные связи… Я могла бы поделиться с тобой опытом собственных ошибок. С Павлом надо действовать быстро и решительно. Не выжидать. Не откладывать. Не давать привыкнуть к себе. Ты ему нравишься, ты мне нравишься, ты влюблена, и я вас сосватаю!

Знаменский возвращается, говорит, что пора начинать.

Они проходят на сцену. В зале кучками сидят подростки. Несколько девочек. В сборе компании Ледокола и Топоркова. Ребята держатся развязно, преувеличенно громко хохочут при малейшем намеке на шутку.

Знаменского, Кибрит и Нину встречают шумом, ироническими аплодисментами.

– Здравствуйте, ребята, – начинает Пал Палыч стоя. – Если будете так галдеть, никто ничего не услышит. – Он дожидается относительной тишины. – Зорину, вашего инспектора, представлять, видимо, нет нужды. Это – Зинаида Яновна Кибрит, эксперт-криминалист, начальник отдела нашего НТО. Со мной уже многие встречались, вижу знакомые лица.

– И как мы – смотримся? – спрашивают из зала.

– Смотритесь, смотритесь, давайте только потише. Судя по настроению, публика ждет, что дядя милиционер побеседует о правилах в общественных местах. Но разговор предстоит более серьезный. Собираюсь рассказать вам одну уголовную историю.

Волна оживления: «Это подходяще!», «Обожаем!»

– Да, уголовную историю, которая прямо касается кое-кого из вас. И чем она завершится, еще неизвестно… Около двух недель назад здесь по соседству был ограблен галантерейный магазин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Дядя милиционер, это не я! – дурашливо вскакивает здоровенный детина.

– Разумеется, не ты, малыш, тебя бы давно поймали… Тихо! А то я замолчу… Это сделал человек опытный и опасный, и он еще на свободе.

– Плохо работаете, – доносится из другого угла зала.