Читаем без скачивания Туннель в небе. Звездная пехота - Роберт Хайнлайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надеюсь, что нет, сэр.
— Что ж, и я надеюсь. Но ты замерз. Хмм… мы сейчас это дело поправим. — Он указал своим стеком. — Видишь склад вон там?
Я невольно бросил взгляд в том же направлении, но ничего не увидел, кроме расстилавшейся до горизонта степи. Только пристально вглядевшись, я различил наконец какое-то строение, которое, казалось, было расположено на линии горизонта.
— Вперед. Обежишь его и вернешься. Бегом, я сказал. И быстрее!
Бронски! Пришпорь-ка его.
— Есть, сержант! — Один из той компании со стеками, окружавшей сержанта, рванулся за Дженкинсом, легко его догнал и звучно стегнул по штанам стеком.
Зим повернулся к нам. Он раздраженно прохаживался туда-сюда вдоль строя, искоса оглядывая нас. Наконец остановился, тряхнул головой и сказал, обращаясь явно к самому себе, но так, что всем было слышно:
— Кто бы мог подумать, что этим буду заниматься я!
Он опять оглядел нас.
— Эй вы, обезьяны… нет, даже «обезьяны» для вас слишком хорошо.
Жалкая банда мартышек… За всю свою жизнь я не видел такой толпы маменькиных сынков. Втянуть кишки! Глаза прямо! Я с вами разговариваю!
Я невольно втянул живот, хотя и не был уверен, что он обращается ко мне. А он все говорил, все хрипел, и я начал забывать о холоде, слушая, как он бушует. Он ни разу не повторился и ни разу не допустил богохульства и непристойности. Однако он умудрился описать наши физические, умственные, моральные и генетические пороки с большой художественной силой и многими подробностями.
Но я не был потрясен его речью. Меня больше заинтересовала ее внешняя сторона — язык, манера говорить.
Наконец он остановился. Потом снова заговорил:
— Нет, я не знаю, что делать. Может, отослать их всех обратно. Когда мне было шесть, мои деревянные солдатики выглядели куда лучше. Ну хорошо!
Есть кто-нибудь в этой куче, кто думает, что может сделать меня? Есть хоть один мужчина? Отвечайте.
Наступило короткое молчание, в котором, естественно, принял участие и я. Я хорошо понимал, что не мне с ним тягаться.
Но тут с правого фланга шеренги раздался голос:
— Может быть… думаю, я смогу… сэр.
На лице Зима появилось радостное выражение.
— Прекрасно! Шаг вперед. Я хочу на тебя взглянуть.
Новобранец вышел из строя. Выглядел он внушительно: по крайней мере, на три дюйма выше самого Зима и даже несколько шире в плечах.
— Как твое имя, солдат?
— Брэкенридж, сэр.
— Каким стилем ты хочешь драться?
— Какой вам по душе, сэр. Мне все равно.
— О'кей. Тогда обойдемся без всяких правил. Можешь начинать как захочешь. — Зим отбросил свой стек.
Борьба началась — и тут же закончилась. Здоровенный новобранец сидел на земле, придерживая правой рукой левую. Он не издал и звука.
Зим склонился над ним.
— Сломал?
— Думаю, что да… сэр.
— Виноват. Ты меня немного поторопил. Ты знаешь, где санчасть? Ну, ничего. Джонс! Доставьте Брэкенриджа в санчасть.
Когда они уходили, Зим хлопнул парня по правому плечу и тихо сказал:
— Попробуем еще раз — примерно через месяц. Я тебе объясню, что у нас сегодня получилось.
Эта фраза скорее всего предназначалась только для Брэкенриджа, а я расслышал лишь потому, что они стояли совсем недалеко от того места, где я постепенно превращался в сталактит. Зим вернулся и крикнул:
— О'кей, в этой компании по крайней мере один оказался мужчиной. Мое настроение улучшилось. Может, еще кто-нибудь найдется? Может, попробуйте вдвоем? — Он завертел головой, осматривая шеренгу. — Ну, что ж вы, мягкотелые, бесхребетные… Ого! Выйти из строя.
Вышли двое, стоявшие рядом в строю. Я подумал, что они договорились между собой шепотом. Зим улыбнулся.
— Ваши имена, пожалуйста. Чтобы мы сообщили вашим родственникам.
— Генрих.
— Какой Генрих? Ты, кажется, что-то забыл?
— Генрих, сэр. Битте. — Парень быстро переговорил с другим и добавил:
— Он не очень хорошо говорит на стандартном английском, сэр.
— Майер, майн герр, — добавил второй.
— Это ничего. Многие из тех, кто приходит сюда, поначалу не умеют хорошо болтать. Я сам такой был. Скажи Майеру, чтобы не беспокоился. Он понимает, чем мы будем заниматься?
— Яволь, — тут же отозвался Майер.
— Конечно, сэр. Он понимает, только не может быстро объясняться.
— Хорошо. Откуда у вас эти шрамы на лице? Гейдельберг?
— Наин… нет, сэр. Кенигсберг. — Это одно и то же. — У Зима в руках снова был его жезл. Он покрутил его и спросил: — Может быть, вы тоже хотите драться с жезлами?
— Это было бы несправедливо, сэр, — ответил Генрих. — Мы будем драться голыми руками, если вы не возражаете.
— Как хотите. Кенигсберг, да? Правила?
— Какие могут быть правила, сэр, если нас трое?
— Интересное замечание. И договоримся, что, если у кого-нибудь будет выдавлен глаз, его нужно будет вставить обратно, когда мы закончим драться.
И скажи своему соотечественнику, что я готов. Начинайте, когда захотите. — Зим отбросил свой жезл.
— Вы шутите, сэр. Мы не будем выдавливать глаза.
— Не будем? Договорились. И давайте начинайте, Или возвращайтесь обратно в строй.
Я не уверен, что все произошло так, как мне помнится теперь. Кое-что подобное я проходил позже, на тренировках. Но думаю, случилось вот что: двое парней пошли на сержанта с двух сторон, пока не вступая с ним в контакт. В этой позиции для человека, который работает один, есть выбор из четырех основных движений, дающих возможность использовать преимущества более высокой подвижности и координированности одного по сравнению с двумя.
Сержант Зим всегда повторял (он был совершенно прав), что любая группа слабее одного, за исключением того случая, когда эта группа специально подготовлена для совместной работы. К примеру, сержант мог сделать ложный выпад в сторону одного из них, затем внезапно рвануться к другому и вывести его из строя (в элементарном варианте — хотя бы ударом по коленной чашечке). Затем спокойно разделаться с первым из нападающих.
Однако он позволил им обоим напасть. Майер быстро прыгнул к нему, видимо, надеясь каким-то приемом повалить сержанта. После этого Генрих мог, например, пустить в ход свои тяжелые ботинки. Поначалу, по крайней мере, казалось, что сценарий развивается именно так. На самом деле с захватом у Майера ничего не вышло. Сержант Зим, поворачиваясь ему навстречу, одновременно ударил двинувшегося к нему Генриха в живот. В результате Майер как бы взлетел и мгновение парил в воздухе.
Однако единственное, что можно было утверждать точно — это то, что борьба началась, а потом оказалось, что на земле мирно спят два немецких парня. Причем лежали они рядом, только один лицом вверх, а другой — вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});