Читаем без скачивания Час негодяев - Александр Афанасьев

– Патроны левые, – посетовал я, – не стреляют. В этом – будут.

Мой старый друг аккуратно положил пистолет и просто лег на асфальт. Я стоял, а он лежал, закрыв глаза.

– Зачем? – спросил я.

– Какая теперь разница?

– Для меня – большая.

– Затем, что кто-то должен был. – Алекс говорил, не открывая глаз. – В Кремле жиденько бы обхезались отдать такой приказ… они и так обхезались.

– Можно было решить по-другому.

– Нельзя. И ты это знаешь.

– А американцы?

– М-м-м…

– Что скажешь? Помнишь, что сказал Максим Горький насчет предательства? Сравнить предателя не с кем и не с чем. Даже тифозная вошь оскорбится таким сравнением…

– Предатель…

– А что – не так?

– Нет…

…

– Зачем постреляли людей на Майдане?

– Зачем-зачем. А как иначе? Папа вцепился во власть как клещ, а эти… пингвины боязливые. Все че-то договаривались. Восемнадцатого, точнее в ночь на девятнадцатое, Майдан должны были похерить. Раздали оружие, но Папа опять обдрыстался. Ты еще не понял, что снайперы для другого нужны были?

– Чтобы стрелять в «Беркут»?

– Именно.

Ну, вот и разгадка тайны майдановских снайперов. По крайней мере, их мотивации. Первоначально их готовила власть для того, чтобы организовать провокацию. То есть открыть огонь по сотрудникам полиции и, таким образом, оправдать силовой разгон Майдана. Американцы, видимо, были в курсе и скорее всего полностью это поддерживали. Их задачей было либо привести во власть полностью своего политика, который не будет колебаться, а железной рукой поведет Украину в светлое европейское будущее. Либо дестабилизировать обстановку в Украине, создать президента – мирового изгоя и повесить все на Россию. Видимо, они пытались создать что-то вроде Польши восьмидесятых – народ уже открыто ненавидит нас, но правительство коммунистическое, и мы ради единства Варшавского договора помогаем Польше погашать кредиты, которые она нахватала.

Начало было положено решением о начале АТО в Киеве. Была в какой-то момент запущена информация о том, что во Львовской области разгромили оружейные склады и в руки майдановцев попали автоматы и гранатометы. Потом, уже по здравому рассудку, выяснилось – что нет, этого не было. Но под этот слух был подписан приказ о начале АТО, милиционерам было выдано боевое оружие. Я даже не уверен, что Осип приказал начать АТО, скорее всего, его поставили перед фактом силовики. И он это проглотил. Опять получилось, что Осип большой снаружи и очень маленький внутри. Это так. Когда на него шло серьезное давление, он поддавался. С какой бы стороны ни давили.

Я подумал, если бы Путин в тот момент надавил и потребовал подписать документ о конфедерации, Осип подписал бы. Вот такой вот он был человек.

В ночь с восемнадцатого на девятнадцатое «Беркут» перешел в наступление, а лидеры Майдана сказались больными или ранеными или тупо сделали ноги. Но разгон Майдана сорвался. Утром произошло то, что потом попало на все камеры – это часть заранее запланированной провокации. Скорее всего, командовал на месте сам Алекс, потому что у него было звание, он был вхож, был признанным специалистом по грязным делам в команде. И если заранее была договоренность, то для открытия огня достаточно было его команды – не министра внутренних дел, а его. А произошло следующее – провокаторы из гостиницы «Украина» обстреляли милицейскую баррикаду, обстрел был столь плотным, что силы «Беркута» были вынуждены эту баррикаду покинуть. После чего о происходящем доложили кому-то, кто был неподалеку и исполнял роль координатора – это, видимо, и был Алекс. Он отдал приказ на ответное применение оружия. В результате группа, которая сидела на здании Нацбанка, открыла огонь по наступающим по Институтской майдановцам – будущей Небесной сотне. Возможно, имел место эксцесс исполнителя, те, кто простреливал противоположную сторону улицы, удовольствовались одним раненым у противника и прекратили огонь сразу после того, как майдановцы начали отступать обратно к Жовтневому палацу. Те, кто простреливал противоположную сторону улицы, оставили с десяток трупов.

Дальше, видимо, прошла информация о том, что Осип сломался, на него давят и он готов начинать переговоры. Это было в промежутке где-то с двенадцати до часа по киевскому времени. Самый простой способ не допустить переговоров – это замазать Осиповича кровью настолько, что никто не будет с ним говорить. И тогда проплаченные снайперы, до этого провокационно стрелявшие в «Беркут», открыли огонь из гостиницы «Украина», стреляя по своим уже с одной-единственной целью – убить. Убить как можно больше. Так погибает еще несколько десятков человек.

Знали ли об этом обо всем лидеры Майдана? Подозреваю, что да, если и не с самого начала, то потом точно узнали. И судя по тому, что Алекс занимал пусть и неофициальный, но приличный пост смотрящего от русских в Днепропетровской области, его поняли и его действия оправдали. Вполне даже возможно, что этот час он использовал для звонка своему тестю в Днепропетровск и получения у него указаний, как действовать дальше…

Но те, кто это устроил, сильно просчитались. У них было допущено две ошибки. Первая – что представители Евросоюза не приедут в Киев и не будут разговаривать с Осиповичем о политическом урегулировании, потому что у него руки по локоть в крови. Приехали и стали – видимо, договоренность была достигнута раньше, причем была железная – настолько железная, что даже смерть нескольких десятков человек не могла ничего изменить. Приехали министры иностранных дел стран – членов ЕС, усадили за стол переговоров Осиповича и лидеров Майдана, причем усадили почти что силой. Министр иностранных дел Польши чуть ли не кричал на представителей Майдана, что, если они не пойдут на заключение политического соглашения, их замочат и ЕС ничем не сможет им помочь.

Соглашение заключено – согласно ему Осипович остается президентом страны до декабря четырнадцатого, то есть почти до срока его перевыборов, которые и так должны были произойти. Лидеры легальной оппозиции получают кресла в Кабмине, и страна возвращается к конституции 2004 года, где главным является не президент, а премьер-министр.

А до декабря еще может много чего случиться, и Осип это понимает. И не только понимает, но и делает все, чтобы случилось. Когда в Киеве идут бои, Осип уже о чем-то лично говорил с лидером наиболее радикального и отмороженного крыла Майдана – Правого сектора в своей резиденции на Банковской. Странно, но потом Диме никто и ничего за этот разговор не предъявил…

Что происходит дальше? Силовики, часть которых еще остается в городе, и, видимо, днепропетровские делают ход. Когда один из ведущих оппозиционеров страны боксер Личко выступает на Майдане, у него вырывает микрофон невысокий и неприметный человек, до Майдана бывший кавээнщик. Он говорит, что он обычный командир сотни и он сильно возмущен тем, что с тираном было заключено соглашение. Он открыто бросает вызов лидерам оппозиции: мы дали вам шанс стать министрами, депутатами, а вы не можете выполнить одно обещание, чтобы Зэк пошел геть. Толпа отвечает согласным ревом – геть! Бывший кавээнщик Тарасюк говорит, что его отец здесь, с ним, на Майдане, и если завтра Зэк не пидет геть, они идут на штурм Верховной рады с оружием. Личко стоит, опустив очи долу, и не может ничего сказать.

Никто не знает и поныне, какой сотней на Майдане командовал Тарасюк, при том, что сотни все известны. Но когда прошли выборы в Раду, он без особых проблем стал депутатом, что говорит о многом.

А дальше схему ломает Осипович. Ночью он просто загружается в два вертолета и летит. Еще раньше исчезает министр внутренних дел. Осип летит в Харьков, оттуда в Донецк, оттуда пытается вылететь, но ему не дают. Из Донецка он направляется в Крым, откуда его переправляют в Россию. При этом он бросил в Украине кучу исполнителей своих приказов, и депутатов, и силовиков, – и те должны были как-то находить общий язык с теми, с кем они стреляли.

И нашли.

– Еще один вопрос.

– Хоть два.

– Турка вы сами придумали волновать? Или это вам с Москвы посоветовали?

– Какая разница?

– Большая.

– Сами. Жить захочешь, и не так извернешься…

После того как отгремели выстрелы, Крым ушел в состав России, взвинтив обстановку до предела. Это было даже не провокацией – это было тонко и точно рассчитанным оскорблением. Не сказать, что умышленным, но оскорблением. Вся Украина была до глубины души оскорблена тем, что, оказывается, у нее можно отнять кусок земли и при этом не прольется ни капли крови. И тогда силовики, уже озабоченные только проблемой собственного выживания, сделали ход. Они начали «волновать» власть возможным вторжением России в континентальную Украину. Одновременно с этим они начали раскачивать ситуацию в крупных городах Востока – Харькове, Донецке, Луганске, Одессе. Потом Туркин проговорился в интервью, что они то и дело спускались в бомбоубежище на Банковой, даже ночевали там, потому что постоянно шли сообщения о нападении России. Это как раз и была работа силовиков МВД, СБУ, Минобороны, озабоченных только собственным выживанием. Одновременно с этим шло подыгрывание на Востоке, чтобы разгорелось сильнее. В конце концов были приняты жесткие решения, война должна была закончиться к концу лета сокрушительной победой украинских сил. Но никто не ожидал двух моментов. Первое – рейда Стрелкова на Донецк и взятия под контроль уже готового к сдаче города. И второе – когда власти в Киеве пошли ва-банк и бросили в бой все, что у них было, начали использовать артиллерию и авиацию – никто не ожидал, что Россия активно вмешается в ситуацию. Настолько активно, что сначала будет разгромлена группировка, пытающаяся отрезать Донбасс по границе, а потом «армия вторжения» будет разгромлена под Иловайском, и там, в котле, загинет больше тысячи. По моим данным, тысяча двести только погибших.