Читаем без скачивания На веки вечные - Николай Семенов

Многие плакали от радости. Из распахнутых окон и дверей выплеснулись красные флаги.

В толпах мукденцев было немало полуголых людей в рваных соломенных шляпах, с котомками за спиной. Это — кули и другие бездомные труженики, за одни харчи нанимающиеся на любую работу. Зато как вольготно чувствовали себя здесь японские владыки! Нет теперь среди китайцев более ненавистного слова, чем слово "япон". Колонну разоруженных японских солдат приходилось оберегать от возмущенных горожан...

На железнодорожной станции стояло много паровозов и порожних платформ. Майора Лобачева, который готовил свой батальон к маршу в Порт-Артур, вдруг осенила мысль: а почему бы не сформировать паровозные бригады и не использовать их для перевозки танков?

Командир бригады подполковник Третьяк одобрил идею комбата. Он тут же отдал распоряжение всем батальонам, благо, что платформ было в избытке. Их хватило и для самоходок полка майора Кожевникова, который к этому времени тоже оказался в районе станции.

К полудню 22 августа все три танковых батальона, закончив погрузку, по железной дороге выступили в Порт-Артур. Транспортные машины под руководством начальника штаба бригады двинулись своим ходом.

Первым к месту назначения прибыл 3-й батальон. Майор Лобачев сразу же приступил к разоружению гарнизона, К этому времени и аэродром и морской порт уже были в наших руках. Над зданием, где раньше размещалось японское адмиралтейство, победоносно взвилось Красное знамя.

Часов через пять — шесть десять пассажирских самолетов с авиадесантниками на бортах приземлились на Порт-Артурском аэродроме. В одном из самолетов находился заместитель командующего Забайкальским фронтом генерал-лейтенант В. Д. Иванов. Десантники, прочесав окрестности аэродрома, захватили в плен двух японских офицеров с несколькими солдатами. Они сообщили, что военную власть в Порт-Артуре олицетворяет вице-адмирал Кабояси. Ему подчинены все военно-морские и наземные силы порта и города.

Генерал-лейтенант Иванов приказал майору Белодеду, командовавшему десантом, срочно найти Кабояси и доставить его к нему. На полпути от аэродрома к городу Белодед встретил два легковых автомобиля, в которых ехала группа японских офицеров. Остановили их. Вышедшему из первой машины офицеру в военно-морской форме командир десантников заявил:

— В Порт-Артуре высадился десант Красной Армии. Я уполномочен советским командованием разыскать вице-адмирала Кабояси. Где он?

— Он здесь, с нами,— ответил японский офицер.

— Очень хорошо. Я сяду в вашу машину и буду вас сопровождать. Прошу следовать на аэродром.

В пути между японским вице-адмиралом и советским майором состоялся короткий и весьма характерный диалог.

— Кто у вас старший? — спросил Кабояси у Белодеда.— В каком он звании?

Майор понял смысл этого вопроса. Усмехнувшись, сказал переводчику:

— Передайте господину вице-адмиралу, чтобы он не беспокоился: он будет иметь дело с генералом — должностным лицом довольно высокого ранга.

Через несколько минут Кабояси снова спросил:

— Как отнесется ко мне господин генерал?

— Так, как требует кодекс чести, принятый в военном мире. Многое будет зависеть от того, насколько точно вы будете выполнять приказание вашего императора о капитуляции.

Снова молчание — и снова вопрос, заданный как бы вскользь, между прочим. Вице-адмирал даже не оторвал при этом глаз от окна кабины, словно, больше интересовался тем, что видел снаружи, чем ответом на свой вопрос.

— А силы у вас большие?

Было не ясно, что Кабояси имел в виду: силы высадившегося десанта или Красную Армию вообще. На этот "дипломатический" вопрос последовал не менее "дипломатический" ответ:

— Смею заверить господина вице-адмирала, что сил у нас вполне достаточно, чтобы обеспечить возвращение Порт-Артура в руки его настоящего хозяина.

Больше вопросов Кабояси не задавал.

Генерал-лейтенант Иванов представшему перед ним вице-адмиралу сказал:

— С этого дня и часа я командую Порт-Артурским гарнизоном. Известно ли вам, что Япония безоговорочно капитулировала перед СССР, США и Великобританией, и намерены ли вы немедленно подчиниться решению своего правительства?

Кабояси ответил:

— Официального предписания на этот счет я лично не получал. Но я слышал по радио заявление императора и в интересах дружбы моей страны с нашим великим соседом СССР готов выполнить ваши указания.

— Вы должны сложить оружие и вывести свои войска из города в место, которое вам будет указано. Вы должны позаботиться о том, чтобы все учреждения и предприятия, электростанция, банки, радиоузлы, склады, все находящиеся в порту корабли перешли в наши руки в полной сохранности. Разоружение гарнизона состоится сегодня.

Лица вице-адмирала и его спутников оставались неподвижными, как изваяния. С минуту помолчав, Кабояси сказал:

— У меня есть, господин генерал, просьба: отложить разоружение до утра. Сегодня уже поздно, я не успею подготовить гарнизон к этому акту.

После короткого размышления генерал Иванов согласился:

— Хорошо. Гарнизон города можно разоружить утром, но порт должен быть сдан сегодня же, хотя бы даже ночью. Сегодня же перейдут в наши руки почта, телеграф, банк и другие намеченные нами объекты.

Кабояси уехал. Тотчас же две вооруженные команды, одну из которых возглавил майор Белодед, направились в город и порт. Десантники Белодеда, путь которых лежал в порт, прежде всего связались с комбатом Лобачевым.

Начальник портовой стражи уже был предупрежден о их приходе. Слащаво улыбаясь, он заявил, что готов пропустить советских солдат в порт. Белодед предложил караулу сдать оружие и покинуть свои посты. Продолжая приторно улыбаться, японский офицер заявил:

— Но мне таких указаний не дано. Приказано пропустить — и только.

— Ну что ж,— спокойно заявил майор. — Даю вам,— он посмотрел на часы,— пять минут для выяснения этого вопроса.

Ровно через пять минут японец вернулся. Улыбка будто прилипла к его лицу.

— Кто примет оружие?

Караул был сменен. Несколько десантников заняли посты у ворот, ведущих в порт. В это время сюда подошла группа японских офицеров. Ее возглавлял полный рыхлый человек пожилого возраста, при виде советского офицера расплывшийся в недоброй, хищной улыбке. Театрально представился на сносном русском языке:

— Капитан второго ранга, начальник морской охраны порта Садава. Участник кампании тысяча девятьсот четвертого года. Один из первых японцев, вступивших в Порт-Артур.

Да, встреча более чем примечательная. Престарелый представитель той самой японской военщины, которая четыре десятка лет назад не столько благодаря своей воинской доблести, сколько с помощью бесстыдных подкупов и продажности царских генералов овладела Порт- Артуром, вручает майору Красной Армии ключи от порта, разоружает свою охрану и сдается на милость советских победителей.

С почтительной миной Садава выслушивает распоряжения майора Белодеда. И вдруг, приняв озабоченный вид, вздыхает:

— Маленькая заминка, господин майор. Команда одного из военных кораблей, принадлежащих Маньчжоу-Го, нам не подвластна, отказывается, сдать оружие и перейти в казарму.

Белодед посмотрел на Садаву в упор. И снова — спокойно, корректно:

— Не извольте беспокоиться, господин Садава. Мы примем свои меры...

— Нет, нет! — замахал руками японский офицер. — Все же, надеюсь, у нас никаких инцидентов не произойдет. Я посоветую команде корабля подчиниться.

"Совет" Садавы быстро возымел свое действие. Один за другим спустились моряки "независимого Маньчжоу- Го" на берег и сложили оружие...

Улицы Порт-Артура узки и тесны. На тротуарах торгуют яблоками, персиками. Много мелких лавчонок, чайных, бакалейных магазинчиков. Японское гражданское население встречает советских бойцов хмуро, но учтиво. Зато китайцы вне себя от восторга, они от души приветствуют своих освободителей, обступают каждую машину. А рядом, изнывая от жары, идут и идут колонны безоружных японских солдат, тяжело навьюченных амуницией и тюками личных вещей.

...С территории порта виден в горах каменный памятник на братской могиле русских воинов, сложивших здесь свои головы в русско-японскую войну 1904— 1905 годов. Сам порт запущен. За все время своего господства японцы не построили здесь ничего нового. Доки и склады боеприпасов — тоже русского происхождения. Русские сооружения и памятники японцы сохранили намеренно. Порт-Артур был у них до последнего времени городом-музеем, с помощью которого они широко пропагандировали победу Японии над царской армией. Они ежегодно совершали торжественные богослужения на Перепелиной горе и у главного обелиска над могилой своих солдат. Все это преследовало общую цель — поднять, раздуть престиж японской военщины, вырастить новое поколение самураев.