Читаем без скачивания Крысиные гонки - Павел Дартс

- Шо у тебя за ментовские приёмы? – попробовал было пошутить вполголоса Шапа; но бывший Башмак, а ныне главарь банды Калина был не расположен шутить, только буркнул бывшему соседу по нарам:

- Зато так быстро не вскочишь, и руки на виду… думаешь, зря нас на пересылках так держали?

- А браслеты-то у тебя откуда? – сбавив тон, поинтересовался Шапа.

- Оттуда же. Откуда и ствол. Кабан какой, еле руки ему загнул, скотина толстая. Иди-ка… Вон. Бля! Проверь, что там за палатка. Чё-то мы её пропустили…

Шапа отправился проверять палатку, на всякий случай взяв ружьё наизготовку. Проходя мимо бабы, сваленной Калиной выстрелом в спину, он заметил, что та ещё живая, елозит брюхом по траве, что-то там бурчит себе под нос; рвёт траву скрюченными пальцами – словом, отходит.

В палатке никого не оказалось; только какая-то пустая коробка да куча шмоток. Шапа прихватил рюкзак и надувной коврик, и тут только, осветив внутренность фонарём, заметил, что задняя стенка у палатки порезана сверху донизу. Ну ясно. Был и убёг.

- Слышь, Калина, там был кто-то, но убежал. А та баба вроде как ещё живая! – доложился он свежеиспечённому главарю банды, притащив барахло в общую кучу.

- Не называй меня Калина при терпилах, я тебе чо говорил?? – прошипел тот, и Шапа точно, вспомнил, как Калина перед делом велел по погонялу его не называть, типа, «его кликуха в ментовской картотеке, и мало ли что!»

Тогда Шапа только хмыкнул на такие явные понты своего кореша; хотя остальные члены банды согласно и уважительно покивали, отдавая дань предусмотрительности главаря; но сейчас тот, видать, вошёл в роль, и настроился стребовать беспрекословного исполнения своих приказаний; ишь, даже ружьё перехватил поудобнее и смотрит недобро… может и замочить, хоть и старого кореша, чисто для авторитету перед салагами, - сообразил Шапа, и среагировал как подобает: кивнул виновато, шепнул, но чтоб рядом стоящий Чика слышал:

- Облажался, звиняй… Шеф.

Вот, это прошло. Калина расслабился, тоже кивнул, соглашаясь, что мол, да, лажанулся ты, но с кем не бывает, - и мотнул башкой на здорового мужика, мычащего, лежащего лицом вниз с загнутыми назад, скованными блестящими браслетами, руками:

- А этот-то… мусор, скорее всего! Ментяра.

- Ну да?? Откуда знаешь?

- Он тута ругался. Как это? Своеобразно. Точно мент. Такие оборотцы только они могут. Очень похоже что мент. Даже наверняка. Может – бывший.

- Они сейчас все бывшие. Грят, Администрация поувольняла всех прежних, теперь новых набирает, так што оне все бывшие. Но это хорошо, хорошо… Посчитаемся, а, Шеф?.. – новое словечко прилипло, и Калина, судя по всему, не имел ничего против.

- Само собой. Он нам всё-всё про себя расскажет, паскуда. Кто-что-почём. И если в натуре мент – то кончина его будет небыстрой… Отойдём…

Они отошли чуть в сторону, чтобы шмонавшие вещи и баб пока на предмет ценностей подельники их не слышали, и вполголоса посовещались.

- Эта… грохнул ты бабу. Мокруха, как бэ… Хотя пока ещё дышит.

- Херня. Не первая, и, даст бог, не последняя. Нужно же было её остановить, не гоняться же за ней по всему лесу. Да, это… Удрал, гришь, кто из палатки?

- Пацан. Смотря по шмотью.

- Ну, пусть. Он толком ничё и видеть не мог. Ближайший пост – на дороге на Оршанск, в десяти кэмэ; даже если он прямиком туда – хрен менты в лес сунутся ночью. Да и вообще – не сунутся. Кончилось ихнее время.

- Чё с этими?

- Ща обшмонаем, повяжем, штоб не разбегались, - и в работу! Ты каких любишь: блондинок, брюнеток, хы?..

- Всяких! Лишь бы помоложе и побольше! – от предвкушения такого развлечения Шапа довольно заржал; с симпатией поглядев на кореша, - пускай бывший Башмак решил стать сначала Калиной, а потом и против «Шефа» не стал возражать, пускай! Пусть будет главным. Шапа не против; главное чтобы и ему что обламывалось сладкого, а тут сладкого – вон, больше десяти человек, на всех хватит, даже на тупого Башку.

- Э, слышь! Пич… ээээ… пацанчик, ты, я смотрю, что себе в карман пихаешь?? – гаркнул вполглаза следящий и за потрошащими вещи подельниками Калина, - Я ведь проверю потом. Ты знаешь что за крысятничество бывает??

- Не. Я это… Всё сюда! – испуганно доложился Пичуга, незаметно доставая из кармана только что заныканные туда золотые серёжки и скидывая их в полиэтиленовый пакет, - Всё сюда!.. Шеф.

И тут же оживился, стараясь стереть подозрение:

- Тут у этого, ну, у парня – во! Котлы под штуцер зелени! И валюты пресс неслабый! Богатенький буратина попался!

- ТщательнЕЕ шмонайте! – распорядился Калина, - В траве потом посветите, чтоб не скинули чего. И по вещам, по вещам. Вон, рюкзак ещё проверьте. И баб, бля, не тискайте пока, - успеете. Всех связали?

- Сделаем! Не, не всех. Только кто дёргается – верёвок не хватило! – подобострастно ответил Пичуга, и Калина, не дослушав того, удовлетворённо вновь повернулся к корешу:

- Чо вот с ними ПОТОМ делать?

- Ну как чо… А что ты… вы, ну раньше что делали? В таком случае?

- Когда чо. Когда отпускали. Если без напрягов.

- Ну?

- Но тут-та… Один жмурик есть. Это – мокряк. А остальные нас всех хорошо видели, соображаешь?..

- Ты чо?.. Ты – это… - Шапа аж отступил на шаг, - Мы так не договаривались!

- Не договаривались, так договоримся! – упёрся в него недобрым взглядом Калина. Костёр был у него за спиной; фонарём он светил себе под ноги, на траву, и лицо его, чуть подсвеченное снизу, через резкие мосластые скулы и впалые глазницы казалось безжалостной маской.

- Как же? А?

- А как ты хотел? Времена сменились. Хочешь жить – умей меняться; помнишь, как кум на зоне говорил? Этот, Потапов? Помнишь? Вот бы с кем повстречаться! Ну ничего, мы и за него с этим ментом, что нам попался, пообщаемся! – Калина, видать, окончательно себя уверил, что попавшийся им здоровый мужик – точно мент, со всем соответствующим к нему за это отношением…

- Ты чо? А стока баб?

- Ну и хули? Что одну, что десять. А то в натуре, нагонят сюда, чего доброго, спецуры… маловероятно, но всё же. А так – никто не узнает, никто не расскажет. А? Или ты зассал? – чёрные глазницы безжалостной маски, казалось, сверлили лицо Шапы.

- Да чё зассал… Ты ж меня не первый год знаешь… Только как ты это всё себе представляешь?

- Да лехко. Вон, Чика с Носом их сейчас всех повяжут – и делай с ними что хошь.

- Ну, а… как?

- Скажем, что отведём и отпустим – сами и потопают. Потом порежем, - да свалим в овражке, тут как раз подходящий есть. Километрах в полтора. А там… хули сложного? Ты чо, в деревне свиней никогда не колол?

- Да колол, чо не колол…

- Ну так!.. В чём тада дело? Или тебе их жалко?