Читаем без скачивания Десерт для герцога - Наталья Шнейдер

– Об этом вам судить. Мое прощение вам не нужно – мне незачем вас прощать, а возлюбить друг друга всем сердцем у нас вряд ли получится.

– Сколько? – прошипела женщина. – Сколько ты хочешь за великую честь для девки вроде тебя?

Я покачала головой.

– Прошу прощения, милорд и миледи, у меня много дел. Захотите есть – спускайтесь.

– Постой! – мужчина схватил меня за руку. Обернулся к жене. – Гизела, оставьте нас.

– Вы, граф, будете унижаться перед…

– Я готов на коленях ползти до самой Каноссы10, если понадобится! Выйдите!

Леди хлопнула дверью, точно простолюдинка.

– Присядь, пожалуйста, – попросил граф. – Похоже, разговор будет долгим.

Я опустилась на сундук, служивший одновременно и лавкой. Гость сел на постель. Помолчал, собираясь с мыслями.

– Хорошо, буду откровенным. Мы… я действительно виноват перед тобой… и перед Розалин. Ее не вернуть. Ты же… Едва ли я бы набрался решимости приехать и посмотреть тебе в глаза, если бы меня не попросили об услуге.

– Кто? И о какой именно услуге?

– Герцог Альбин, приемный сын вашего лорда.

Герцог Альбин. Признал, значит, его отец. Наплевал на королевскую немилость… или нашел аргументы, переубедившие монарха? Впрочем, какая мне разница? Просто теперь окончательно ясно, что Альбин не вернется. При этой мысли защипало в носу – а я ведь была уверена, будто отплакала свое и смирилась.

– Не знаю, какие дела у вас с Аль… с молодым герцогом, но меня они не касаются.

Я поднялась, но граф ухватил меня за руку.

– Да погоди ты! Выслушай, прошу! Услуга за услугу. Отец герцога попросит его величество, своего кузена, помиловать моего сына.

– Гильема?

Если дело Гильема дошло до короля, то нам несдобровать, как бы Эгберд когда-то ни убеждал в обратном. Контрабанду-то Гильем продавал через наш трактир! И что теперь? Ждать визита дознавателей? Не стоит ли мне немедленно потребовать, чтобы Фил забрал девочек, все накопленное, и сматывался? Жизнь дороже картошки.

– Гильем мертв. – Граф на миг опустил голову. – Пытался бежать из-под стражи и погиб.

Что ж, как ни грешно об этом думать, для нас все обернулось довольно удачно. Едва ли Гильем на допросе с пристрастием стал бы выгораживать нас и… за контрабанду по-прежнему вешают. Следом пришла мысль, ужаснувшая меня. В самом ли деле Гильем пытался бежать, или кто-то инсценировал побег, чтобы заставить его замолчать? Альбин говорил – не беспокоиться ни о чем.

– Но когда вскрылось, на какие суммы он провозил контрабанду и сколько налогов не досталось короне… Его величество пришел в ярость. Особенно, когда стало известно, что в этом замешан и его кузен… видишь, я откровенен с тобой.

– Кузен его величества, замешанный в темных делах – это сэр Роберт, брат нашего лорда?

– Ты неплохо осведомлена для девушки твоего положения.

Пришлось стать осведомленной. Но не стоит графу знать о причинах.

– Сэр Роберт – давний друг нашей семьи, и он вел дела с моим старшим сыном, Лютером. Его величество решил, что и Лютер замешан… и в контрабанде… и в других тайных делах, и взял его под стражу. Дворянина нельзя допросить с пристрастием, если речь не идет о государственной измене, но я не знаю, что его величество может счесть изменой… – Он с видимым усилием продолжил: – Моя дочь умерла, мой младший сын погиб, а теперь позорная казнь грозит и старшему.

– Мне жаль, что так вышло, в самом деле жаль, но я-то тут при чем?!

В самом деле, где я – а где король! Да и вообще, дай мне волю – держалась бы подальше от сильных мира сего, и без того уже огребла приключений по горло.

– Услуга за услугу. Я удочеряю тебя, герцог, отец Альбина, просит короля о помиловании для моего сына.

На пару мгновений я лишилась дара речи.

– Удочерить? Меня? Вашу внучку? Но зачем???

– Да откуда мне знать? Спрашивать я не стал. Это все равно мало что изменит: счастливым семейством нам не стать, прости уж за прямоту, наследства тебе тоже не видать. Но я бы не колебался, даже если бы ты могла на что-то претендовать. Шанс спасти Лютера для меня сейчас важнее всего остального, и я готов хоть черта лысого усыновить.

Что за игры опять затеял Альбин?

– Ева, я понимаю, что наша семья виновата перед тобой. Розалин не вернуть, и просить прощения, наверное, тоже поздно. Но прошу…

– Погодите, – перебила его я. – Насколько ваш старший сын был замешан в делах Гильема?

– Он ничего не знал! Клянусь!

– А вы?

– И я. Гильем давно взрослый, у него своя жизнь… была. Я удивлен, что ты вообще знаешь о его существовании.

– Я бы хотела никогда о нем не знать, – усмехнулась я. В следующий миг до меня дошло. – Погодите. Вы утверждаете, будто не знали, что ваш сын ведет дела с человеком, который был мужем вашей дочери?

Может, конечно, граф был великолепным актером – но глядя на его ошарашенное лицо, я поверила.

– Когда Розалин сбежала из дома, Гильем искал ее, а потом, вернувшись, сказал, что она замужем за трактирщиком и предпринимать что-либо поздно. Мы утешились тем, что, по крайней мере, дочь не пошла по рукам.

И вычеркнули ее из своей жизни.

Я засучила рукав, показывая рубец от ожога.

– Ваш сын, мой дядя, оставил мне это. И он намеревался продать в рабство меня и мою семью. Об этом вы тоже ничего не знали?

Граф словно разом стал вдвое старше.

– Я думал, речь идет только о контрабанде. Торговать людьми, точно язычники… Ты уверена, что он не просто пытался испугать?

Насколько я помню, через пару веков белые христиане не погнушаются торговать рабами. Черными да и белыми – ирландцев продавали как рабов, хотя потом об этом старались не вспоминать.

– Я уверена, что это были не пустые слова. Гильема схватили, когда он пытался осуществить свою угрозу, а в трюме корабля нашли троих парней, которых он украл с земель нашего лорда. Если думаете, будто я лгу, чтобы очернить его – поговорите с герцогом Альбином. Он видел все сам. И если ваш старший сын в этом замешан – я и пальцем не пошевелю, чтобы вам помочь.

– Нет, клянусь, он ничего не знал!

– Как выясняется, вы не слишком-то в курсе дел своих детей.

Хотя это нормально, наверное. Дети вырастают, у них появляется своя жизнь. И не всегда она соответствует чаяниям родителей.

– Ему незачем! Я давно передал дела Лютеру, наши земли приносят неплохой доход, которым он может распоряжаться на свое