Читаем без скачивания Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила

   - Ему об этом скажите, - непочтительно буркнула и отвернулась к окну. - Причем несколько раз, чтобы запомнил. В противном случае, доктор, мы с вами еще не раз увидимся.

   У дедушки озадаченно вытянулось и без того длинное лицо, и он перевел вопросительный взгляд с меня на помрачневшего чечена.

   - Вставай и пойдем. А вам еще раз спасибо.

   - Да что вы...не за то! - засмущался врач. - Всего доброго!

   Я, не оглядываясь по сторонам, направилась прямиком к залмаевской машине, а потом еще пару минут нервно притопывала ногой, дожидаясь, когда он соизволит подойти. По дороге мы не разговаривали, а я вообще глаза прикрыла, убаюканная мерной ездой, и задремала.

   - Саш, - он осторожно потянул меня за плечо и погладил по голове. - Саш, просыпайся.

   Я сонно моргнула, огляделась, не понимая, где мы находимся, и озадаченно нахмурилась.

   - Куда ты меня привез?

   - Домой.

   - К кому домой?

   С каждым словом мой тон становился все громче и опаснее, и Марат, чтобы не нервировать меня, поспешил отстраниться.

   - К нам домой. Как показала практика - одна ты жить не в состоянии. Поэтому будешь жить с нами.

   Я пригнулась и с неприязнью уставилась на большой и аккуратный двухэтажный коттедж.

   - Вот как? С нами - это с тобой, твоей женой и ублюдочным зародышем в ее животе? Я правильно понимаю?

   - Что ты сказала?! - он жестоко проговаривал каждое слово, которое хлестало не хуже кнута. Спасали только остатки ледяного спокойствия, за которые я изо всех сил цеплялась. - Повтори!

   - Ты глухой? Или тупой? Ты действительно считаешь, что я, так же как и ты, буду ползать перед этой дурой и вашим выбл*дком? Я не думала, что тебе хватит глупости на подобные мысли.

   Голова мотнулась в сторону, а щеку обожгла сильнейшая боль. Во рту почувствовался металлический вкус крови.

   - Предупреждаю сразу, - с угрозой проговорил чечен. - Если ты хоть жестом, хоть словом, хоть чем-нибудь заденешь Ксюшу или моего ребенка, я тебя по стенке размажу.

   - Давай сейчас. Сразу. Так сказать, не отходя от кассы. Сэкономишь нервы мне и себе, - с вызовом улыбнулась я, игнорируя расползающуюся огненную боль. - Я вообще не понимаю, зачем ты меня сюда привез. Отпустил бы на все четыре стороны, и мы оба были бы довольны.

   - Выметайся из машины и иди в дом, - проигнорировал последнюю реплику Марат. - И я не пошутил, Саш.

   - Отвези меня домой.

   - Нет. Ты показала, что не можешь жить одна.

   - Попутал, Марат. Я с тобой жить не могу, а не одна. И предупреждаю сразу - ты еще пожалеешь, что так со мной поступаешь.

   Я вышла из машины, посильнее запахнув куртку. В дверях дома меня с широкой улыбкой встречала Оксана, которой сказали о том, что я "переучилась". Она едва объятия не раскрыла, но хватило одного холодного взгляда, после которого девушка опасливо прикрыла руками живот и попятилась в сторону.

   - Моя комната где?

   От моей наглости и неприкрытой вражды Ксюша сглотнула и нервно пробормотала.

   - На втором этаже, справа по коридору. Самая дальняя.

   - Мерси, - издевательски подняла уголок губ и решила уточнить, делая месть еще интересней. - Не обращай на меня внимание. Это нервное. Со временем пройдет, - последовала многозначительная пауза. - Возможно.

   Я поднялась в комнату, щелкнула замком и прислонилась спиной к двери, почувствовав неимоверную слабость. Больше я не позволю над собой измываться. Ксюша пусть позволяет, а я не хочу. И не буду. А еще я отомщу за все, и заставлю Марата пожалеть о том, что он не согласился по-хорошему меня отпустить. Я предлагала. Теперь последствия - его проблемы.

   Глава 33.

   В принципе, все оказалось не так уж плохо. Для меня, по крайней мере. Оказывается, положение нервнобольной предлагает много возможностей. Во-первых, все старались меня беречь, во-вторых, обходили десятой дорогой. Все - в смысле Оксана, потому что Марату плевать было, какое у меня состояние и самочувствие. А вот ей нет. Она все время искоса кидала на меня сочувствующие и жалеющие взгляды, словно я безногая, безрукая инвалидка, лишившаяся смысла жизни. Но с расспросами, слава богу, не лезла. То ли боялась, то ли нервировать не хотела - понятия не имею. Возможно, что и Марат ее попросил ко мне без особой причины не подходить. Плевать.

   Мне требовалось спокойствие и время, и в то же время нельзя было чахнуть и зарываться в собственные слабости, как в кокон. Буквально на следующий день я изъявила желание поехать в универ на занятия. По правде сказать, я начала волноваться из-за того, что так много пропустила. Месяц назад у меня не оказывалось сил на то, чтобы что-то понимать и о чем-то волноваться, а сейчас я бодра и полна жизни. Мне надо думать о себе, к тому же универ - уважительная причина отсутствовать в этом красивом и треклятом доме до самого вечера.

   - Ты не оправилась, - невозмутимо парировал Марат на мое предложение-приказ. - Ты еще слишком слаба, и кроме того, тебе необходим покой.

   - А еще мне необходимы положительные эмоции, которые рядом с беременной принцесской и твоей тошнотворной рожей не появятся никогда, - до противного сахарно улыбнулась и выпрямилась на роскошном стуле с высокой спинкой. Новый кабинет Марата хоть и был сдержанным, но буквально кричал о богатстве и возможностях владельца. - Об этом врач тоже упоминал. Серьезно, Залмаев, мне надо учиться. Скоро сессия.

   Он наградил меня тяжелым взглядом исподлобья, оглядел болезненно худые руки и ноги, которые я старалась спрятать под широкой и закрытой одеждой, и продолжил настаивать на своем.

   - Пока нет. Приди в себя немного, подожди, пока станет лучше.

   - Мне станет лучше, если я окажусь так далеко от тебя, как только возможно.

   Такие мои реплики, с каждым днем звучавшие все чаще и чаще, выбивали у мужчины почву из-под ног. На самом деле. Да, за свои слова об их ублюдке я заплатила, и кстати, Марат сделал огромную скидку. Другого он бы убил и за меньшее. Меня всего лишь хлопнул по лицу. Это было своего рода предупреждением и демонстрацией на будущее. Но я могла действовать по-другому, тоньше и в то же время сильнее.

   Он не мог слушать о том, что противен мне, что меня тошнит от его лоснившейся довольством и вседозволенностью рожи, что меня передергивает от его прикосновений. Мои жестокие слова его озадачивали, ставили в тупик и пугали. Я всегда боготворила его, холила эго и болезненное самолюбие, и не для того чтобы подластиться или польстить, я искренне так думала, потому что чечен для меня был идеалом и тем, на кого нужно ровняться. Марат всегда знал, что в моем лице найдет поддержку любым своим поступкам или решениям. Не то чтобы он в этом так сильно нуждался, но тем не менее. А теперь я, не скрываясь, кривилась от отвращения и брезгливости, что его почти пугало и подрывало самооценку в какой-то мере, пусть и не так сильно, как мне хотелось бы. Но факт в том, что Марат в этом не может со мной бороться.

   Ударить? Опротивеет еще больше. Отыметь? Не то состояние и не то настроение. Если бы мужчина захотел совершить сейчас половой акт - а по-другому и не назовешь - то он бы напоминал вынужденное изнасилование, которому будет не рад сам маньяк. Обидеть еще сильнее? Сейчас нежелательно. Задобрить? А вот здесь возможны варианты, но опять же, на уступки Марат не шел, так как считал мое поведение "нецелесообразным". Получался замкнутый круг, из которого мы оба хотели выбраться, только разными путями.

   - Саша, перестань.

   Я беззаботно пожала плечами.

   - Я правду сказала. Предпочитаешь вранье?

   Марат раздраженно оттолкнул гроссбух в сторону.

   - Что ты за человек такой?

   - Я не хочу сидеть здесь взаперти под присмотром твоей...жены. Серьезно, Залмаев, побереги нам всем нервы. И заметь - я пока не прошу вернуть меня в мою квартиру.

   - Она моя, - не смог не поддеть мужчина, пусть и без тени злорадства.