Читаем без скачивания МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX - Скотт Иэн

КОМИКС

СКАЗ О ТОМ, КАК Я

С КИЛМИСТЕРОМ ПОТЯГАТЬСЯ РЕШИЛ

Автор: Скотт Иэн

Художник: Стивен Томпсон

Осенью 1985-го Джои Белладонна, Джон Зазула aka Джонни Зи (менеджер Anthrax) и я полетели в Лондон с целью обеспечить рекламную поддержку нашему второму альбому «Spreading The Disease». Всего второй раз в жизни я покидал пределы страны, Джои — первый. Мы оба были очень рады попасть в Лондон, Мекку всех групп Новой Волны Британского Хэви-Метал, которые мы обожали, в обитель журнала Kerrang! (в те годы он еще был метал-журналом). А, ну да, и на родину настоящего пива.

С момента релиза «Fistful Of Metal» в январе 84-го дела нашей группы реально поперли в гору, и «Spreading The Disease», который должен был стать нашим первым релизом на мейджор-лейбле — Island Records, навел немало шороху. «Spreading The Disease» стал для Джои первой пластинкой с нами. Его голос можно сказать совершил революцию! Теперь у Anthrax появился настоящий вокалист, и это выделило нас среди наших современников в лице Metallica, Slayer и Megadeth.

Не забывайте, парни, «Большой Четверкой» мы еще не были. На дворе стоял 1985-ый, мы были всего лишь горсткой подростков, пытающихся свести концы с концами и сделать все, чтобы наши группы заметили. Мы верили, что вокалист в духе Хэлфорда или Дикинсона, подойдет Anthrax больше, благодаря чему мы станем более известной и лучшей группой, и это откроет для нас больше возможностей в творческом плане.

Так и случилось: голос Джои в сочетании с нашей нью-йоркской трэш-эмоциональностью помогли нам сформировать новый звук, а «Spreading The Disease» стала пластинкой, которая распахнула для нас настежь дверь, и мы смогли шагнуть дальше и записать «Among The Living». Черт, лейбл был в таком неописуемом восторге, что отправил нас троих на самолете в Лондон и оплатил все расходы. На тот момент это было просто что-то невероятное. В моем сознании мы «сделали это», несмотря на то, что я по-прежнему жил в спальне маминой квартиры размером 10x6 дюймов. Там же размещалась вся моя аппаратура и матрас на полу.

Мы приехали в Лондон, и я с Джои весь день давал интервью, а потом мы дернули в «Марки», тот самый клубешник на Вардур-стрит, заценить The Sweet. Помню, что The Sweet были очень хороши, но у меня особо не сохранилось воспоминаний о концерте. Скоро вы поймете, почему.

После шоу какие-то журналисты Kerrang! пригласили нас заглянуть в бар «Святой Моритц», расположенный прямо через дорогу.

Я вошел в этот клуб. В сущности это был мрачный подвал с парой столиков. И вдруг на баре я замечаю Лемми. Чуваки, я реально пророс. Вот значит, как в Лондоне все устроено, подумал я. Ты тупо заходишь в бар, а твои кумиры зависают в свое удовольствие. Я спросил парней из Kerrang! а что если мы зайдем в другой бар, там что, можно встретить Стива Харриса? Нет, я не шутил.

Я нервничал к нему подходить. Я к тому, что это гребанный Лемми. Но не за хер же собачий я носил футболку Motorhead, поэтому, проглотив свой страх с остатками пинты, я направился прямо к нему.

«Привет, Лемми, меня зовут Скотт и я твой большой фэн».

Уставившись на мою футболку, он сказал своим голосом дробленного щебня: «Я так и понял».

Сердце екало от одной мысли, что я говорю с самим Лемми, поэтому своим сильным квинсовским акцентом почти на октаву выше, чем обычно, я изрек:

«Могу я купить тебе выпить?»

«Ты в моем городе, значит Я куплю тебе выпить. Что будешь?»

Этот вопрос застал меня врасплох, я совсем не был любителем побухать. Время от времени я дергал пивка, но алкоголь, неее, никогда им не баловался. Поэтому я поступил очень хитро и ответил:

«Я буду то же, что и ты».

Лемми заказывает двойной виски с колой. Я никогда в жизни не пил виски. Единственное, что я знал о виски, это что мой дедушка держал его у себя в одном шкафчике с Manischewitz, и ребенком, когда меня посылали взять вино из шкафчика для пасхального седера (еврейская пасха), мои легкие вдыхали нечто ужасное. Мой огромный десятилетний нос съеживался, а глаза жгло от едкого запаха, который бил мне в лицо каждый раз, когда я открывал этот ужасный шкафчик. Когда я спросил маму, что так воняло в шкафчике с ликером, мне ответили, что это дедушкин виски. И вот передо мной стоит стакан детского кошмара, и от меня ждут, что я его выпью. Ничего другого не остается. Кто бы мог подумать! Буквально ни с хуя, я пью с самим Лемми, и через секунду мне придется чокнуться с ним стаканами, а меня взял страх. Мне кажется, что я сострою кислую рожу, выплюну содержимое стакана, или того хуже — блевану ему прямо в лицо. Совсем не клево. Я едва не запаниковал, когда в моей голове заговорил голос, напоминающий Р. Ли Эрмея…

«Послушай меня, говнюк. Успокойся и послушай меня. Ты стоишь и пьешь с Лемми. Он твой гребаный кумир и ни за что на свете ты не станешь перед ним вести себя как мудила! Ты выпьешь как настоящий мужчина! Как Клинт, мать его, Иствуд выпьешь! Без дебильных рож, плевков и рвоты! А теперь, парень, закрой хлебало и пей!!!»

Нервы пришли в порядок, и я собрался с духом после трепки Р. Ли Эрмея. Лемми и я чокнулись, сказали друг другу «будем здоровы», и я выпил, проглотил, немного поморщившись. А еще меня слегка передернуло. Лемми даже не заметил, так что я легко отделался!

Следующее, что я помню, это как меня будит Джонни Зи в моем номере. Я лег, не раздеваясь, и теперь мне нужно собрать вещи, потому что мы уже опаздываем на рейс в Мюнхен, чтобы продолжить пресс-тур.

Я был в хуевом состоянии. Это было не просто какое-то похмелье, я был разбит физически. Боль от головы до пят, надвинулась на меня подобное судье Дредду с дубинкой. Я был отвратительной потной рвотой, покрытой кучей говна, да еще в двухдневной одежде. Мне удалось собрать свои вещи между эпизодами рвоты, и мы отправились в аэропорт Хитроу. Я едва мог говорить — каждый вдох отзывался болью в теле. Я спросил, что случилось, и мне ответили, что я какое-то время бухал с Лемми, а потом отрубился, просто вышел из-под контроля. Мне сказали, что в какой-то момент я выбежал мимо них прямо из клуба, что-то бессвязно крича. Джонни пошел за мной, подумав, что я побежал, потому что мне плохо, и рассказал, как я бегал по улице туда-обратно, кричал, матерился как сапожник и спотыкался о мусорные баки. Теперь, по крайней мере, нашлось объяснение всей этой боли внутри. Иллюстрация выше идеально изображает, что со мной было. Она напоминает старую 12-ку Maiden, разве только там нет песни «Running Free», там есть песня «Скотт — идиот».

Меня вытащили с постели и погрузили в такси. Идти я не мог — я был слишком плох и слаб. Джонни пришлось тащить меня на себе от такси до самого Хитроу. Я лежал у него на плече и блевал, а он орал: «Только не на спину! Только не на ноги!» В 1985-ом вполне можно было пройти аэропорт в таком виде. Последствия 11 сентября? Ага, разбежались. Мы добрались до стойки охраны, и агенты просто махнули на нас рукой, мол, проходите, американцы.

Просто чудо, что мы добрались до самолета. А потом мне пришлось бежать в сортир, когда с нас взимали плату за взлет. Меня снова вырвало.

На самолете я вырубился, и проснулся уже в Мюнхене. Рвота немного утихла, но когда мы добрались до отеля, все вернулось, только теперь меня рвало со всех щелей. У меня был жар, меня трясло, я даже не мог сделать глоток воды, чтобы по моему телу не прокатилась волна раздражения.

Из отеля Джонни вызвал доктора. Примерно через сорок минут раздался стук в дверь. Джонни открывает ее, и в моем бредовом состоянии этот доктор выглядит прямо как доктор Шелл из фильма «Марафонец». Вероятно, он был прекрасным человеком и доктором, но все мои знания о Германии были получены из телека, фильмов и комиксах о «Капитане Америка». Насколько я был убежден, как только мы приземлились в Мюнхен, прозвенел сигнал тревоги, все показывали на меня пальцами и кричали на меня как Леонард Нимой в конце «Вторжения похитителей тел». Не суть, мое еврейское чутье подсказывало мне, и я мог поклясться, что доктор явно не испытывал восторга от трепыхающейся жопы под одеждой, потому что стоял всего в десяти футах от кровати, уставившись на меня, а через пару минут он вытащил шприц с огромной иглой, уже чем-то наполненный, и сказал: «Тебе это нужно». Я спросил: «Что значит, мне это нужно? Что это такое? Вы даже не обследовали меня, не померяли температуру, ничего. Откуда вам знать, что мне это нужно?» Он лишь бросил хмурый взгляд и сказал снова: «Тебе это нужно». Он мог с тем же успехом спросить: «А это не опасно?» Я был не в состоянии спорить: «Ладно, делайте укол». Он попросил меня стянуть штаны. Я вылез из одеял, потный и дрожащий, стянул свои треники и лег на бок. Секунд на пять в комнате воцарилась полная тишина.