Читаем без скачивания Дорога без возврата - Анджей Спаковский

«Altram» порождал чрезвычайно крепкую связь, поэтому понятно, что Артур должен был воспринимать Эктора как отца, а Кэя — как брата. Нет ничего странного и в том, что уже в самых ранних версиях мифа Кэй всегда оказывается рядом с Артуром. В Камелоте он исполняет высокую функцию сенешаля — управителя дворца, и по легенде он — единственный «серьезный» рыцарь Круглого Стола, наделенный «должностью», кроме Лукана (брата Бедивера), который был подчашим.

Во-французских версиях имя рыцаря пишется «Queux», что означает «интендант», «дворецкий». В польском переводе Коссак-Щуцкой именно Кэй, а вовсе не Лукан превратился в «Кеуса-виночерпия». А Бой-Желеньский («История Тристана и Изольды» Бедье) делает из Кэя «гофмейстера Кэ».

Имя «Кэй» пишут как Кау, Keie, Cai либо Kei. Под последним, наиболее близким духу языка валлийских кельтов, рыцарь фигурирует в валлийских преданиях. Его патроним «ар Купуг», то есть «сын Кинира», а не Эктора. Однако, если принять версию «Эктора-римлянина», то Кэй был бы просто-напросто... Каем или Гаем. Ubi tu Gaius, ibi ego Gaia[131].

Римлянин ли, или Кинир, в бриттских легендах Кэй обретает множество свойств столь милого сердцам кельтов героя Кухулина — особенно когда речь заходит о его физических данных. Кэй способен пребывать под водой, цитирую: «девять дней и ночей». По собственному желанию мог стать «высоким, как сосна, а вокруг его головы, если он хотел, горел огонь». Кэй оставался сухим под дождем и так далее.

Пришедшее из легенд подобие сверхчеловеческих способностей Кэя и Кухулина, вероятно, и привело к тому, что герои эти перепутались у Зофии Коссак-Щуцкой, отсюда скорее всего в ее «Крестоносцах» бессмысленно сенсационное утверждение, будто «добрый подчаший Кеус победил в борьбе огненное чудовище — Кухулина». Такая версия кощунственна и оскорбительна для ирландцев, которые знают, что Кухулин погиб в бою с армией королевы Медб из Коннахта, поскольку «nес Hercules contra plures»[132]. Приписывать же ему смерть от руки Кэя — все равно что утверждать, будто сапожник Скуба[133] изничтожил под Вавелем «Чудовище Зигфрида» (того, что из «Нибелунгов»).

Манеры сенешаля (согласно легенде и литературе фэнтези) оставляли желать лучшего. О том, как он относился к Гарету и Брюнору, мы уже знаем. Марион Зиммер Брэдли в «Туманах Авалона» рисует Кэя угрюмым и зловредным человеком. Да и Т.Х. Уайт тоже изображает его далеко не самым лучшим дружком детских лет Артура. Мы также помним (Кретьен, Коссак-Щуцкая), что когда-то он публично дал «по мордасам» даме, а уж это хамство в квадрате. Хорошо хоть, что в ответ получил солидную взбучку от Персиваля: во время рыцарского турнира Персиваль повалил Кэя вместе с лошадью, да так, что поломал тому кости. Кэй, кстати говоря, был не из ловких рыцарей. Мэлори сообщает, что всякий раз, когда Кэй пробовал свои силы в бою, его «перекидывали через конский круп, и он грохался оземь».

Кэй погиб под Камланном, сражаясь бок о бок с Артуром. Другую любопытную версию мы обнаруживаем у Парка Годвина: Кэй погиб значительно раньше, уже в битве под Бадоном, сын же его Эмрис, князь Глевума (Глочестер), после Камланна кинулся в водоворот борьбы за наследие Артура, то есть за власть над Британией.

БЕДИВЕР

В легендах (и произведениях фэнтези) он выступает под именами Bedwyr ар Pedrawd, Bedwyr ар Gryffyn и Bedwyr ар Bleddyn. Как и описанный выше Кэй, Бедивер назван в числе лиц, боровшихся с великаном Испадденом и диким кабаном Торх Труйтом (Trwch Trwyth).

Рыцарь Бедивер «наличествует» в мифе с самого начала. Джефри Монмаутский именует его одним из «ближайших друзей Артура», участником битвы под Бадоном. Бедивер не отходит от короля до самого конца — трагического финала на полях Камланна. Бойню под Камланном (по Мэлори) пережили только два спутника Артура — братья Бедивер и Лукан. Подчаший Лукан был тяжело ранен, а поэтому именно Бедиверу выпадает доля стать исполнителем последней воли короля — он бросает в волны меч Экскалибур и видит, как волшебное оружие хватает и утаскивает под воду рука Владычицы Озера. Исполнив миссию, Бедивер возвращается к умирающему королю, но видит на горизонте только парус лодки, уносящей Артура к острову Авалон...

Bedwyr ар Bleddyn выступает в качестве одного из повествователей «Артура», последней части «пендрагонской» трилогии Стивена Льюхеда. Дальнейшие же его судьбы после Камланна описывает Парк Годвин в «The Beloved Exile».

ТРИСТАН

Не желаете ли, добрые люди, послушать прекрасную повесть о любви и смерти? Это повесть о Тристане и королеве Изольде. Послушайте, как любили они друг друга в великой радости и в великой печали, как от того скончались в один и тот же день — он из-за нее, она из-за него.

Жозеф Бедье, «Тристан и Изольда»

Хотя в самых разных валлийских преданиях в числе рыцарей Артура называют Тристана, сына Таллуха, а у Мэлори он фигурирует под именем Тристрама и считается лучшим — после Ланселота — рыцарем Круглого Стола, до наших дней Тристан дожил как герой самостоятельной и отдельной легенды о любви рыцаря и прекрасной Изольды Златокудрой[134], легенды, донесенной до нас (на основе произведений бретонского трувера Беруля) Жозефом Бедье (в польском переводе Тадеуша Бой-Желеньского[135]).

О Тристане писали Кретьен де Труа, Ле Шевр и Робер де Бова, писали Готфрид Страсбурский, Мария Французская и Эйльхарт фон Оберже. Обращались к нему Спенсер, Боярдо и Ариосто. Прелестную музыкальную драму посвятил Тристану и Изольде Рихард Вагнер.

Однако всех Тристанов — в том числе и корнуоллско-валлийского — предваряет Друстан, сын Таллорка, реально, как считают, существовавший король... пиктов из Южной Каледонии. Впрочем, действительно ли сердечные заботы пиктского Друстана легли в основу многих кельтских романов о совращении королевской супруги рыцарем — неизвестно.

Бретонские версии выводят Тристана из мифической страны Лионессе, поглощенной волнами морскими. Остатками этих островов считаются теперешние острова Силли. Все «продолжатели» придерживаются этой версии, один лишь Бой-Желеньский в своем переводе чуточку маскирует место рождения героя. У Боя любовник Изольды оказывается Тристаном из Леонуа.

История «кельтских» Тристана и Изольды (Друстана и Эссельт) изящно описывает Дайана Пакссон (Diana Paxson) в книге «The White Raven», а руины замка Тинтагель можно и сейчас увидеть в Корнуолле неподалеку от городка с таким же названием.

В «Смерти Артура» Тристан действует в нескольких книгах. Он — один из храбрейших рыцарей Артура и в рыцарском рейтинге занимает второе место после Ланселота. Но Тристан — рыцарь нетипичный, сильно отличающийся от рыцарской братии Круглого Стола. Он не только рубака, но и начитанный полиглот, любитель и знаток поэзии, прекрасный шахматист, к тому же еще и виртуозный арфист, бард с обаятельным голосом. Неужто — предвозвестник человека Возрождения?