Читаем без скачивания Сын Петра. Том 5. Ветер перемен - Михаил Алексеевич Ланцов

Для царя этот завод, равно как и Петроград с Павлоградом, стали личной игрушкой. И он в них вкладывал не только все необходимые ресурсы, но и душу. Ездил туда. Лично утверждал проекты домов, сараев, иногда даже будок для собак, если те на виду стояли. И вообще — жил этим проектом, охотно соглашаясь на масштабные и смелые идеи сына в их отношении. Заодно уделяя некоторое внимание Орешку, Ладоге и Новгороду, ну и речному пути из Волги в Ильмень. Из-за чего там тоже все цвело и пахло…

Это был личный парадиз царя…

Здоровенный же четырехмачтовый барк плыл по Южно-Китайскому морю. Раздражая своим видом местных пиратов. Да и не только их. Такая быстроходная громадина привлекала немало внимание всей округе. Не каждый день такие корабли можно было увидеть…

* * *

Алексей вошел к Лейбницу в мастерскую. Скорее даже не то заскочил, не проскользнул.

Прикрыл за собой дверь.

Прислушался.

Было тихо.

— Что-то случилось? — поинтересовался Готлиб, который до того о чем-то беседовал с Ньютоном. Они оба смотрели на царевича крайне удивленно.

— Я их уже видеть не могу, — устало ответил царевич. — Мне кажется эти гости сделали своей целью свести меня с ума.

Оба ученых понимающе улыбнулись.

— А лейб-кирасиры тебя не потеряют?

— Начальник моей охраны знает, где я. Для всех я удалился немного отдохнуть, чтобы унять мигрень.

— И что же? Разве этого недостаточно?

— В прошлый раз они маме с три короба наплели, и она прибежала ко мне с делегацией гостей да медиков, которые меня до самого вечера сводили с ума. Так что нужно спрятаться. Пускай ищут. А тут хоть явно полезное дело, вместо светской пустопорожней болтовни. Лучшего лекарства для моей мигрени и не найти.

Эти слова явно польстили обоим ученым.

Разговорились.

И они провели царевича к маленькой кинематической модели станочка. Сырой, как они говорили, которую надо еще дорабатывать и доводить. Не для хвастовства, а скорее для ознакомления и темы для обсуждения.

— Вот, — указал на нее Ньютон.

— Что сие?

— Наше совместное изобретение — станок для быстрой нарезки стволов. Демидов нам все уши прожужжал, прося помочь.

Алексей подошел к механизму.

Посмотрел.

Задумался.

Многие воспоминания с былых времен уже из памяти у него смазались. Из-за чего он далеко не все схватывал на лету. Тем более, местное исполнение, нередко откровенно «колхозное», хоть и вполне работало, но визуально отличалось от виденных им промышленных решений как слон от моськи.

— Что сие? — наконец спросил он.

— Никита нам рассказывал о том, что стволы изготавливаются из самого мягкого железа. Именно его он вытягивает в трубы на прокатных станках и прессах. — произнес Лейбниц.

— Это так, — кивнул царевич. — При этом идет еще регулярный отжиг, чтобы снять напряжения и снизить образование трещин да разрывов.

— Такое железо очень хорошо куется, — продолжил за Готлиба Ньютон. — Оно ведь мягкое и податливое.

— И мы подумали, что нарезы можно не нарезать, а проковывать по оправке, — улыбнулся Лейбниц. — Как бороздки. Ведь если приложить к мягкому железу зубило и ударить по нему молотком, остается отчетливый след. Почему не сделать также, только поместив зубило внутрь ствола?

— Только ковать нужно со всех сторон, поэтому вручную сие несподручно, — заметил Исаак.

— Ротационная ковка… — медленно прошептал Алексей, рассматривая совсем другим взглядом станочек. Разумеется, не имевший ни малейшего отношения к тому, что он видел раньше. Хотя, конечно, на заводах он не в технологии вникал, а шпионов и проказников ловил. Но кое чего нагляделся.

— Можно и так ее назвать, да, — согласился Готлиб. — Заготовку ведь действительно нужно ротировать, в процессе поковки…

Дальше они перешли к разбору конструкции. Не той, которую они построили для опытов и проверки кинематики, а рабочего образца, оный только предстоит соорудить. Как они его видели?

Массивная монолитная чугунная станина в основе. С подачи царевича серьезных промышленных станков без нее и не делали. Просто потому, что она позволяла очень сильно снизить вибрации и повысить точность обработки.

Сверху же у нее стояло что-то отдаленно напоминающее токарно-винторезный станок. По силуэту. Приблизительно. Странный. Во всяком случае про него Алексей поначалу и подумал, когда рассматривал кинематическую модель. Только не мог понять куда крепится резец.

В центре — стойка. На ней диск с отверстием для прохода заготовки и пазами под молоточки. Сверху на диск надевается кожух, стоящий на роликовых подшипниках. Он и вращался, имея массивные винты, позволяющие регулировать глубину поковки. Кожух начинал вращение. Винт набегал на молоточек, вытесняя его к центру. Шел дальше. Молоточек возвращался на место с помощью жесткой плоской пружины. Ничего хитрого в общем. Только регулировать надо вручную и головки, как молоточков, так и винтов придется делать сменными из-за быстрого износа.

Вокруг этой стойки все остальное и строилось. Слева и справа от нее проходили массивные направляющие — этакие рельсы, по которым синхронно двигались две бобины, на которых крепилась заготовка ствола. Если быть точным, то не заготовка, а оправка с надетой заготовкой. Продольная подача и угол поворот заготовки регулировался сменными шестеренками, позволяя подстраивать под конкретную задачу. Имелся даже делитель, позволяющий пропускать продольную подачу некоторое количество поворотов, чтобы основательнее проковать участок.

Поставил заготовку.

Подал крутящий момент.

И все заработало. Ходовые винты и шестеренки закрутились, а молоточки синхронно зашевелились, имитируя ковку…

— Интересно… очень интересно… — произнес царевич, наигравшись в эту кинематическую модель до такой степени, что устал крутить приводное колесо.

— Но, увы, над станком нужно еще работать.

— Да? И в чем же проблемы?

— Мы пока не знаем, как сделать оправку, чтобы делать нарезы. Там ведь много тонких деталей. Из-за чего делать ее из чугуна не рационально — слишком хрупкий. А из стали… Никита сказал, что будет быстро деформироваться.

Алексей едва заметно усмехнулся.

Да, в эти годы штуцера нарезали весьма занятно. Много таких мелких зубчиков разной формы. Иной раз десятки подобных словно бы «процарапанных» канавок. И подобные нарезы действительно ротационной ковкой было изготовить очень сложно. Считай не оправка, а гребенка требовалась с очень высокой прочностью каждого ребра.

Но он то знал решение.

Простое как мычание. Это овальные нарезы. Причем их делать много и не требовалось. От четырех до шести — за глаза. Да даже два, как в тех же «ланкастерах». И, что занятно, оправка получиться очень простая,