Читаем без скачивания Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Если бы другой человек спросил меня об этом, я бы убил его. Я прощаю тебя за твою молодость, и твое невежество, и тот обряд дружбы, через который мы прошли. Прикончить тебя значило бы то же, что убить родича, а это ужасное злодеяние. Мы не будем говорить о подобных преступлениях.

Феликс не понимал, почему гном так привязался к нему. Готрек взглянул на него, словно ожидая ответа.

— Я понимаю, — сказал Феликс.

— Понимаешь, человечий отпрыск? Правда? — голос гнома был жестким, как треск рассевшегося камня.

Феликс печально улыбнулся. Он внезапно ощутил, какая пропасть лежит между человеком и гномом. Он никогда не поймет их странных запретов, их фанатичной верности клятве, приказам и их гордости. Он не понимал, что заставляет гнома выполнить наложенный на себя гибельный обет.

— Твой народ слишком строг по отношению к себе, — сказал он.

— А твой слишком мягок, — ответил Победитель троллей. На какое-то время воцарилась тишина, но вскоре их обоих напугал тихий сумасшедший хохот. Феликс обернулся, выхватив меч, и занял оборонительную позицию. Готрек поднял секиру.

Что-то вынырнуло из тумана. Когда-то это было человеком, решил Феликс, глядя на очертания этого существа. Оно выглядело так, словно безумный бог держал его над дьявольским огнем до тех пор, пока плоть не сплавилась и не стекла, оставив ему эту новое жуткое и отвратительное обличье.

— Этой ночью мы будем танцевать, — сказало существо высоким голосом, без малейшего признака разума. — Танцевать и трогать…

Оно мягко повернулось к Феликсу и ударило его по руке. Феликс в ужасе отпрянул, поскольку пальцы этой твари, подобно выводку червей, закружились возле его лица.

— Этой ночью возле камней мы будем танцевать, и прикасаться, и тереться друг о друга. — Тварь потянулась обнять Феликса. Она улыбалась, обнажая мелкие заостренные зубы. Феликс стоял спокойно — он чувствовал себя зрителем, отдаленно наблюдающим за происходящим. Откинувшись, он направил острие меча в грудь этой твари.

— Не приближайся, — предупредил он. Та улыбнулась. Ее рот, казалось, растягивался вширь, показывая все больше острых зубов. Губы закатились назад до основания, и теперь половина лица этого чудовища, казалось, состояла из влажных сверкающих челюстей, а пасть ввалилась, как у змеи. Тварь все тянулась вперед, напарываясь на меч, пока на ее груди не засверкали кровавые раны. Чудище издало клокочущий, идиотский смех.

— Танцевать, трогать, тереться и есть, — сказало оно и вдруг с нечеловеческой быстротой увернулось от меча и прянуло на Феликса. Но какой бы ни была быстрой эта тварь, Победитель троллей оказался быстрее. В середине прыжка его секира вонзилась в шею чудовища. Голова покатилась во тьму, а из туловища брызнул кровавый фонтан.

«Этого не произошло», — думал Феликс.

— Что это было? Демон? — спросил Готрек. Феликс услышал возбуждение в его голосе.

— Я думаю, когда-то это было человеком, — сказал Феликс. — Одним из тех искалеченных людей, меченых Хаосом. Они прокляты уже при рождении.

— Он говорил на твоем языке.

— Иногда это искажение незаметно, пока они не подрастут. Родственники думают, что они больны и всячески защищают их, пока те не найдут свою дорогу в лес и не исчезнут в нем.

— Родичи защищают этих выродков?

— Такое случается. Мы не говорим об этом. Просто очень трудно отвернуться от тех людей, которых ты любишь, даже если они… изменились.

Гном недоверчиво уставился на него, затем покачал головой.

— Слишком мягко, — сказал он. — Слишком мягко.

Воздух был спокоен. Иногда Феликсу казалось, что он ощущает чье-то присутствие за деревьями, и у него мороз подирал по коже, когда он вглядывался в темноту, ища движущиеся тени. Неожиданная встреча с Искаженным вернула ему чувство опасности. Он испытывал одновременно великий страх и великую ненависть.

Часть этой ненависти была направлена на себя самого за этот страх. Он чувствовал себя больным и опозоренным. Он решил, что бы ни случилось, больше не повторять своей ошибки и не стоять, подобно овце перед закланием.

— Что это? — спросил Готрек. Феликс взглянул на него.

— Ты что, не слышишь, человечий отпрыск? Слушай! Это похоже на пение. — Феликс пытался уловить звук, но ничего не слышал. — Мы уже близко. Очень близко.

Они продвигались бесшумно. Хотя они шли в тумане, Готрек стал осторожен и сошел с тропинки, укрывшись в высокой траве. Феликс последовал его примеру.

Теперь он различил пение. Оно будто бы звучало из сотен глоток. Некоторые голоса принадлежали людям, другие были более низкие и как будто звериные. Мужские и женские голоса сливались с медленными ударами барабанов, звуками тарелок и нестройными трубами.

Феликс мог расслышать только одно слово, повторяющееся вновь и вновь, пока оно не проникло в его сознание. Это слово было «Слаанеш».

Феликс вздрогнул. Слаанеш, темный повелитель неназываемых удовольствий. Это слово означало отвратительную пучину развращенности. Его шепотом произносили в пьяных притонах и порочных домах Альтдорфа те, кто пресытился настолько, что стал искать удовольствия выше человеческого понимания. Это имя связывали с испорченностью, излишеством и темной стороной общества Империи. Для тех, кто поклонялся Слаанешу, никакое возбуждение не казалось противоестественным и ни одно удовольствие не было запретным.

— Туман нас прикроет, — прошептал Феликс Победителю троллей.

— Тише! Будь спокоен. Мы должны подойти ближе.

Они медленно крались вперед. Высокая влажная трава хлестала Феликса, и вскоре он совершенно промок. Впереди показались фонари, горящие во Тьме. Запах тлеющего дерева и насыщенный аромат приторно-сладких курений наполняли воздух. Феликс оглянулся вокруг в надежде, что никто из запоздавших на это сборище не наткнется на них. Ему казалось, что его буквально видно отовсюду.

Вершок за вершком они продвигались дальше. Готрек волочил боевую секиру за собой, и однажды Феликс коснулся его острого лезвия пальцами. Он поранился и с трудом подавил вскрик.

Заросли высокой травы закончились, и они увидели недостроенный круг из шести камней непристойных очертаний, в центре которых стояла плита, высеченная из единой глыбы. Камни отливали зеленым цветом от покрывавшего их светящегося мха. Наверху каждого из них стояла жаровня, испускавшая клубы дыма. Пучки блеклого зеленого лунного света освещали адское представление.

Внутри круга танцевало шесть человек в масках и длинных плащах. Плащи, отброшенные через плечо, открывали обнаженные тела мужчин и женщин. В одной руке у этих гуляк были кастаньеты, которыми они периодически щелкали, в другой розги, и каждый из них стегал соседнего плясуна.