Читаем без скачивания Новый Мир ( № 12 2007) - Новый Мир Новый Мир

Сводится все, увы, к инвективам в адрес “отпавшей от православия интеллигенции, которая из-за этого утратила все мировоззренческие ориентиры”. Персональные дела заводятся на Вяч. Иванова: “Евгения (Герцык. — М. Э. ) со всем пылом исканий устремилась по скользкой тропе „ученичества” у лукавого мэтра, не желая замечать, что тропинку эту окружают пропасти” — и М. Волошина, в душе которого жили “весьма темные вещи”. При этом вся трактовка отношений Вяч. Иванова и сестер Герцык оказывается искажена оптикой автора, руководствующегося не правдой историко-литературного контекста, а собственным отношением к героям. “Вячеслав сказал <…> что я не должна учить никого, умствовать, только „благовествовать о любви и смерти…”” — записывает А. Герцык. Сложно рассмотреть в приведенной реплике Вяч. Иванова пренебрежение “ницшеанствующего неоязычника к христианской „духовной нищете””, — но автору это удалось.

“Ложным кумирам” противопоставлен С. Булгаков, под определяющим влиянием которого героиня к концу пути превращается из сивиллы дионисийского мифа в “поэтессу-святую”, по слову Б. Зайцева. Правда, Зайцев, искусно стилизуя даже самый облик А. Герцык под агиографический канон (тонкое наблюдение Н. Бонецкой), все же оговаривался: “Разумеется, она не была святой в прямом смысле и не будет канонизирована”. “Но почему же?!” — возражает автор “Русской сивиллы”, настаивая на буквальном понимании зайцевской метафоры и посвящая последнюю часть своей книги полемике с писателем о деталях жития А. Герцык. Впрочем, тут Н. Бонецкой не хватает даже не то чтобы вкуса и меры, а скорее элементарного чувства юмора, так что, когда она начинает объяснять Зайцеву, что А. Герцык на самом деле была гораздо привлекательнее внешне, чем ему показалось, все окончательно превращается в фарс. А жаль: ведь если сократить эту книгу в несколько раз, могла бы получиться… (см. начало).

- 1

В. Н. Демин. Андрей Белый. М., “Молодая гвардия”, 2007, 413 стр. (“Жизнь замечательных людей”).

“Ноосферу он чувствовал интуитивно, или, еще говорят, нутром” (из вступления). Дальше все на том же уровне, представления об эпохе приблизительные, о самом Белом много красивостей без движения вглубь, трактовка происхождения псевдонима героя анекдотична, книга Омри Ронена о происхождении словосочетания “серебряный век” автору явно не попадалась, зато ноосфера и космос мелькают едва ли не на каждой странице.

Интересно, кому пришла в голову счастливая мысль, что книгу об Андрее Белом следует писать именно Валерию Демину, специалисту по поиску гиперборейских корней русской нации? И что вообще происходит с “ЖЗЛ”? Наряду с блестящими удачами последних лет (биографии Пастернака, Чуковского, Брюсова, Мандельштама, Хлебникова — называю лишь некоторые) — то стыдная книга Владимира Полушина о Николае Гумилеве, то имеющий выйти с книгой о Мережковском Юрий Зобнин, прославившийся превращением того же Гумилева в “поэта православия”, то вот Демин с ноосферными штудиями. Хаос почище беловского.

ЗВУЧАЩАЯ ЛИТЕРАТУРА. CD-ОБОЗРЕНИЕ ПАВЛА КРЮЧКОВА

СЛУШАЙТЕ, ТОВАРИЩИ ПОТОМКИ

Звуковая коллекция Анатолия Лукьянова

Вообще-то я хотел назвать этот, уже 17-й по счету, “революционный” обзор “Товарищ собиратель”, но потом подумал: а вдруг кто-то усмотрит в том, как я пользуюсь — священным для знаменитого политика и коллекционера — словом “товарищ”, некоторое ёрничество, — и отказался от своего первоначального намерения, обратившись к наследию трагического тезки всенародно избранного президента.

Теперь, увы, получается легкий, но добросовестный постмодернизм: семантическая нагрузка каждого из трех слов адекватна тому, чтбо вы прочитали, — конкретно-настойчивой, но в то же время вполне товарищеской просьбе к будущим поколениям (среди которых, возможно, окажутся и товарищи по политическим убеждениям увлеченного собирателя и хранителя). Но мысленно восстанавливая кавычки, иной читатель нашего обзора воскресит в памяти и знаменитое вступление в поэму “Во весь голос”, припомнит хрестоматийное “как живой с живыми говоря” и вольно/невольно все-таки приложит обращение классика к очередному разговору о звукоархивистике.

Сразу оговорюсь, что полувековую собирательскую деятельность Анатолия Ивановича Лукьянова я считал и считаю беспрецедентным культурным явлением, а его просветительские акции последних лет (тиражные издания уникальных материалов своей звуковой коллекции, насыщенные рассказы о ней в СМИ1, благотворительное общение с учебными заведениями и т. п.) — заслуживающими пристального внимания и уважения. Что же до разного рода погрешностей и неясностей, обнаруженных при плотном знакомстве с аудиоизданиями А. Л. (мы рассматривали только компакт-диски), то в моем личном случае они явились всего лишь пищей для разнообразных сочувствий и смущений.

Все-таки не забудем, что Лукьянов по образованию — юрист, а не филолог или историк литературы. Учтем, пожалуй, и то, что, исключая насильственный перерыв в начале 90-х годов, этот собиратель голосов, книг и марок почти полвека занимается профессиональной партийно-административной работой. Мне, кстати, хорошо известно, что при советской власти Анатолий Иванович не раз и не два пользовался, так сказать, своим “служебным положением” — во имя деятельной помощи отечественной культуре. Нередко это было связано с весьма рискованными для него “людьми и положениями”…

Затем, мне кажется, что и в политике, и в своем многолетнем hobby Лукьянов последователен и страстен. Его категорический отказ признать себя виновным в “деле ГКЧП” и многолетне соблюдаемый принцип — добывать голоса русских писателей, ни в коем случае не задействуя дензнаки (но исключительно путем обмена), — явления, как ни странно, одного ряда, они продиктованы убеждениями2, то есть искренностью .

И еще мне хочется спросить, граждане: как узнается “градус” увлеченности собирателя своим делом? — По темпераменту прежде всего. По “горению”. Вторым номером идет нарастающая осведомленность, прикладное знание предмета. Итак, стоило зачем-то похвастаться, что Александр Петрович Межиров прислал мне из Портленда аудиокассету с наговоренными им новыми стихами (“Не забывай меня, Москва моя…”), как Лукьянов сурово (и мне показалось, чуть-чуть обиженно) откликнулся: “Лучше бы он прислал вам „Коммунисты, вперед!””. Кстати, забегая вперед, скажу, что авторский комментарий в десятидисковом собрании к стихотворной аудиоподборке Межирова не пространнее аннотации к коробку спичек. А на диске А. П. читает, между прочим, свою знаменитую “Музыку” и ценимое Анной Ахматовой “Мы под Колпино скопом стоим…”.

Летом 2001 года журналист Сергей Земляной взял у Анатолия Лукьянова пространное интервью для еженедельного приложения к “Независимой газете” (см.: “НГ-Коллекция”, 2001, № 6/55, 6 июня). Именно в этой беседе известный политик впервые подробно рассказал о своем увлечении, о содержании и формировании своей коллекции, о многолетнем общении с Львом Алексеевичем Шиловым (спасшим, как мы знаем, внушительную часть собрания фонозаписей руководителя Кабинета изучения художественной речи при Петроградском Институте живого слова Сергея Бернштейна).

“Когда в 1963 году в Союзе писателей СССР была по инициативе Бориса Слуцкого создана фонотека литераторов, ее куратором стал Шилов. Для меня встреча с этим человеком, которая произошла примерно двадцать лет назад, была знаменательным событием в моей коллекционерской судьбе. <…> Прочитав одну из статей Шилова, где он рассказывал о своих занятиях, я разыскал телефон и позвонил ему. Мы встретились и с тех пор поддерживаем регулярные контакты, обмениваемся книгами, записями. И самое главное: я нашел в нем человека, который способен по интонации определить авторство любой записи. Мы стали как бы сообщающимися сосудами”.

В этой беседе А. И. Лукьянов объяснил и причины, побуждающие его взяться за массовое издание поэтической части своей коллекции3, которая уже в следующем, 2002 году была выпущена в виде знаменитого “кубика” — на десяти компакт-дисках. В этот “кубик” вошли фонозаписи начала века, материалы с виниловых грампластинок, выпущенных Всесоюзной студией грамзаписи и фирмой “Мелодия”, наконец, аудиозаписи, сделанные самим собирателем.

И перед тем как я в общих чертах представлю эту коллекцию, опираясь на ее первое, наиболее полное издание, оговорюсь, что в том же 2002 году, но несколько ранее Лев Шилов выпустил составленный им компакт-диск “Голоса, зазвучавшие вновь” (о котором мы подробно писали в наших первых обзорах). Диск вышел под грифами Министерства культуры Российской Федерации и Государственного Литературного музея, который в лице покойной Н. В. Шахаловой приютил зимой 1974 года разросшуюся фонотеку Союза писателей. Уже весной 1975 года Лев Шилов начал работу в новом секторе (впоследствии — Отделе) музея — секторе литературных звукозаписей.