Читаем без скачивания Стезя и место - Евгений Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Более подробно ничего рассмотреть не удалось – на противоположном берегу выросли фигуры лучников, и пришлось рвать повод, разворачивать коня и бежать из-под стрел. Хорошо, хоть улица была не прямая и не простреливалась насквозь.
Мишка уже заворачивал за спасительный выступ какой-то хозяйственной постройки, когда сзади раздалось жалобное конское ржание и шум падения. Обернувшись, он увидел, что конь Немого лежит на боку и бьет в агонии ногами в распростертое на земле тело Андрея. Немой дергался под ударами копыт, как тряпичная кукла, не делая ни малейших попыток откатиться в сторону или подняться на ноги.
– Андрей!!!
Как соскочил с коня, выбежал из-за угла и подхватил Немого под мышки, Мишка не запомнил. Дергающаяся конская нога подсекла его, и падение спасло от целого роя стрел, просвистевших над головой. Приподнявшись на колени, рванул тело Немого в сторону от копыт агонизирующего коня и, уже намеренно, упал, снова пропуская над собой стрелы журавлевцев. Еще один рывок и два тупых удара в доспех на груди. Кольчуга выдержала – до лучников было более полутора сотен метров, а наконечники на стрелах охотничьи, – но от боли перехватило дыхание, а падение было уже не намеренным, а результатом сдвоенного удара.
До спасительного выступа стены было не добраться, и Мишка решил укрыться за трупом коня, как когда-то на заснеженной дороге в Кунье городище. Немного полежав неподвижно, намекая лучникам, что он уже убит, Мишка снова приподнялся и рванул тяжеленное тело Немого на себя, потом еще раз и откинулся на спину. Стрелы опять прошли чуть выше, только одна рванула за подол кольчуги. Проклиная свое подростковое слабосилие, Мишка вскочил и, чуть не разрывая жилы, с криком, в падении в очередной раз дернул тяжеленное тело Немого, рассчитывая упасть уже за круп убитого коня. Одна стрела ударила в руку так, что она сразу же занемела, вторая в шлем, а третья в живот, как раз в том месте, которое было прошлой ночью разодрано хвостовиком болта. Мишка упал на спину, чувствуя, как рубаха на животе намокает кровью. Немой лежал у него на ногах неподвижным грузом, в голове гудело, а левая рука, по ощущениям, превратилась в какое-то пульсирующее болью, неподвижное бревно.
«Ничего, за тушей коня нас не достанут, сейчас ребята подойдут, лучников пугнут… обойдется как-нибудь, лишь бы Андрюха выжил…»
Вытащили Мишку и Немого действительно быстро – отроки приволокли трофейные щиты, выставили их в ряд, от безопасного места до туши убитого коня, и за этим прикрытием ратники Савелий и Фаддей Чума утащили обоих раненых.
– Да-а… – «порадовал» Мишку Арсений, после того как боярича избавили от доспеха и ратник осмотрел его раны, – …дней на десять, а то и больше, ты, Михайла, отвоевался. Рука, слава богу, не сломана, но синяк от локтя и до плеча расползается. Хорошо, что пальцы шевелятся, можно надеяться, что отойдет, а то, знаешь ли, бывает, что после таких ударов рука слушаться перестает, а то и вовсе сохнуть начинает. И на брюхе у тебя неладно…
– Там же царапина!
– Под доспехом потел? Потел! Сколько дней уже в бане не были, вот грязь в твою «царапину» и попала… а еще купаться в речку сегодня утром полез! Видел бы твое брюхо – не пустил бы… так что на-ка вот закуси, – Арсений сунул Мишке в зубы палку, обернутую в несколько слоев тряпкой, и прижал к ране на животе раскаленный докрасна нож. Мишка взвыл, попытался вывернуться, отбиться здоровой рукой, но ничего не вышло – держали его крепко. Запаха паленого мяса он почувствовать не успел – потерял сознание.
Очнулся боярич от льющейся на голову холодной воды. Лили аккуратно – на темя, так что на лицо вода не попадала. Сфокусировав взгляд, Мишка обнаружил, что над ним стоит уже не Арсений, а десятник Егор.
– Ну прочухался? – Егор вытащил у Мишки изо рта палку и, держа ее так, как учитель держит указку, читая мораль нерадивым ученикам, принялся выговаривать: – Вот, это тебе наказание! По уму бы, тебя выпороть надлежало, но каленое железо тоже хорошо мозги вправляет, а запоминается надольше, чем порка. На кой ляд тебя под стрелы понесло? Загордился? Пострелял со своими сопля… отроками пару раз удачно, так решил, что тебе сам черт не брат? Да еще Андрюху с собой потащил! Это ж он из-за тебя, дурака… собой тебя от стрел прикрыл!
– Он… живой?
– Живой… пока. – Егор досадливо поморщился и покрутил головой. – Стрелой ему за ухо ударило… бармица выдержала – наконечник немного вскользь прошел, но с коня без памяти свалился, а там еще и копытами досталось. На левом боку от пояса до колена все сплошь синее, и левая рука, похоже, сломана. И так она у него увечная, а тут еще…
Мишка прикрыл глаза. Левая рука пульсировала болью, правая сторона живота горела огнем, но все это казалось сущей ерундой по сравнению с возможной смертью Андрея Немого. Мишка только сейчас ощутил, насколько привязался к этому, мягко говоря, непривлекательному человеку. Безгласный, начисто лишенный эмоциональной выразительности калека, чудовищно жестокий, когда этого требовали обстоятельства, и… такой надежный, преданный, заботливый, готовый отдать за своего воспитанника жизнь…
– Но он же выживет?
– Не знаю! – Егор в сердцах отшвырнул палку, которую вставляли Мишке в зубы. – Голова – такое дело… и в нутре конь чего-нибудь отбить мог. И не спросишь у немого-то, да и без памяти он. Пару раз глаза открыл, а потом опять… к лекарю его надо, а мы тут застряли, обоз, наверное, бросать придется…
– Не придется, дядька Егор, я знаю, как переезд отбить!
– Лежи, ты уже отвоевался, а ребят твоих я под стрелы подставлять не стану – на каждый ваш выстрел лучники пятью ответить могут, а если близко подойдете, то и доспех не спасет.
– Да не смогут они против нас ничего! Я способ знаю, мои отроки таким делам выучены! Ну… ну хочешь, опять об заклад побьемся?
– Я те побьюсь! Чуть не выпотрошили, как куренка, а все туда же…
– Да знаю я, что стрелок против лучника слабее и медленнее! Мы долго способ искали… и нашли… ну выслушай хотя бы, дядька Егор! Христом Богом прошу: выслушай, трудно тебе, что ли?
– Егор, пусть скажет! – вмешался Арсений. – Вдруг и правда что-то толковое придумал?
– Умные все… оглоблю вам в грызло… ну толкуй: чего измыслил?
– Вели Степана и Серапиона позвать, я им при тебе все объясню, а ты одобришь или не одобришь – как сам решишь.
Вызванные с улицы отроки уставились на Мишку испуганными глазами, наверное, видок у него был еще тот…
– Урядник Степан! – начал Мишка твердым, насколько получалось, голосом. – Мне, сам видишь, пока полежать придется, так что командовать опричниками будешь ты. И не спорить! – Пришлось прикрикнуть, упреждая возражения. – Докладывай: сколько отроков боеспособны?
