Читаем без скачивания Повелители стрел - Конн Иггульден

— Я убивал волков, но не охочусь на кроликов.

— Я не всегда буду маленьким, великий хан, — ответил Сюань. — Может, ты еще пожалеешь, что оставил меня в живых.

Чингис улыбнулся, глядя на не по годам дерзкого мальчишку, а Рюн Чу вздрогнул. Быстрым движением Чингис выхватил меч и положил на плечо императору, острием касаясь воротника.

— У всех великих людей есть враги, император. Твои враги узнают, что я держал меч у твоего горла и никакие войска или города Цзиньской империи не могли убрать лезвие. Со временем ты поймешь, что я получил куда больше удовлетворения, чем мне дала бы твоя смерть.

Хан зашелся очередным приступом кашля, затем вытер рот свободной рукой.

— Я предложил тебе мир, мальчик. Не буду утверждать, что не вернусь или что мои сыновья и их темники не подойдут вновь к стенам твоего города. Ты купил мир на год, может, на два или три. Это самый большой срок, который вы когда-либо давали моему народу.

Он со вздохом вложил меч в ножны.

— У меня осталось всего одно условие, мальчик. Выполни его — и я спокойно вернусь в страну, где родился и вырос.

— Что еще тебе нужно? — спросил Сюань.

Он сильно побледнел, когда от его горла убрали меч, но глаза юного императора были холодны.

— Встань передо мной на колени, император, — и я уеду, — сказал Чингис.

К его удивлению, глаза мальчика наполнились злыми слезами.

— Нет!

Рюн Чу подошел поближе, в тревоге наклонился к императору.

— Сын Неба, так нужно! — прошептал он.

Чингис молчал. Наконец мальчик покорно ссутулил плечи. Опускаясь на колени, он слепо смотрел перед собой.

Чингис стоял на ветру, наслаждаясь долгим молчанием. Затем кивнул Рюн Чу, чтобы тот помог императору подняться.

— Когда вырастешь, не забудь этот день, император, — тихо произнес Чингис.

Мальчик не ответил. Рюн Чу отвел его к паланкину, бережно усадил. Императорские стражи заняли свои места, и колонна тронулась в обратный путь.

Чингис смотрел вслед императорскому эскорту. Цзиньцы выплатили дань, его войско ждало приказа отправляться в путь. Ничего больше не держало хана на этой проклятой равнине, на которой его с самого первого дня ждали слабость и разочарование.

— Возвращаемся домой, — сказал он Хачиуну.

Над равниной раздался трубный рев рогов, и огромная масса людей пришла в движение.

За первые недели пути болезнь Чингиса усилилась. Его тело пылало от жара, хан постоянно потел и мучился от сыпи в паху и под мышками, где обильно росли волосы. Он с трудом дышал, хрипел и никак не мог откашляться. Хан мечтал о прохладном чистом горном ветре своей родины и вопреки здравому смыслу каждый день проводил в седле, вглядываясь в даль.

В месяце пути от Яньцзина показалась пустыня, и племена сделали привал у реки, чтобы набрать воды для перехода. Там их и нагнали последние дозорные, оставленные Чингисом в Цзинь. Двое из них, не успев поприветствовать собравшихся у костров друзей, подъехали к повозке, на которой стояла ханская юрта.

Хачиун и Арслан были с Чингисом, и все трое вышли послушать последнее донесение. Оба дозорных, покрытые пылью и грязью после долгого пути, спешились. Чингис сглотнул, пытаясь избавиться от боли в измученном горле, и переглянулся с братом.

— Великий хан, — начал один из воинов.

Его шатало, и Чингису стало любопытно — что побудило человека не вылезать из седла до полного изнеможения?

— Император покинул Яньцзин и направился на юг. Более тысячи человек уехали с ним.

— Он сбежал? — недоверчиво переспросил Чингис.

— Сбежал на юг, повелитель. Оставил город открытым. Я не стал смотреть, сколько людей выжило. Император взял с собой много повозок и рабов, а также министров.

Все молчали, ждали, пока Чингис откашляется в кулак.

— Я дал ему мир, — сказал наконец Чингис, отдышавшись. — А он заявил, что мое слово для него ничего не значит.

— Какая разница, брат? — начал Хачиун. — Там, на юге, — Хасар со своим войском. Ни один город не посмеет дать приют…

Чингис прервал его сердитым жестом.

— Я не собираюсь туда возвращаться, Хачиун. Однако все имеет цену. Император нарушил предложенный мною мир и сбежал на юг, к своим войскам. Теперь ты покажешь ему, чем это закончится.

— Ты уверен, брат? — переспросил Хачиун.

— Да, Хачиун! Хватит с меня игр. Вернись со своими людьми на равнину и сожги Яньцзин дотла. Это и будет цена его бегства.

Под яростным взглядом брата Хачиуну оставалось только кивнуть.

— Будет исполнено, великий хан, — сказал он.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Каждый был бы тираном, если бы мог.

О точной дате рождения Чингисхана можно только гадать. Из-за того что монгольские племена вели кочевой образ жизни, никто не знает, когда и где он появился на свет. Небольшие племена вели отсчет времени по ведомым только им событиям, которые трудно совместить с современным летоисчислением. Достоверные факты его жизни известны с того времени, как о Чингисхане услышали за пределами родных степей. Он завоевал государство Си Ся, что располагалось к югу от пустыни Гоби, в 1206 году, и в том же году его провозгласили ханом всех племен. По китайскому календарю тогда шел год Огня и Тигра, заканчивалась эра Тайхэ. На момент объединения кочевых племен Чингисхану могло быть как двадцать пять, так и тридцать восемь лет. Я не стал подробно останавливаться на годах, когда он вел войны и заключал союзы, медленно собирая племена под свою власть. Каким бы интересным ни был этот период жизни Чингисхана, он требует более детального освещения. Всем, кто хочет узнать о нем больше, я рекомендую книгу «Секретная история монголов» в переводе Артура Вейли.[4]

Найманское ханство стало последним союзом племен, которые сопротивлялись вхождению в новую нацию. Хан найманов действительно поднимался по склону горы Нахугун, спасаясь от монгольского войска. Чингис предложил пощадить его родичей, но найманы отказались и были убиты. Оставшиеся воины и их семьи смешались с племенами Чингиса.

Кокэчу считался сильным шаманом. Его также знали под именем Тэб-Тенгри. Почти ничего не известно о том, как он добился влияния среди монголов. Время от времени и Бортэ, и Оэлун жаловались на него Чингису — шаман оказывал на него сильное влияние, что не могло не тревожить приближенных великого хана. Сам Чингис верил в Отца-небо: деизм, подкрепленный миром духов шаманизма. Кокэчу по-прежнему остается своего рода загадкой. Один из монгольских законов запрещал проливать кровь царствующего рода или служителей культа. Я еще не закончил рассказывать историю шамана.

Когда все племена собрались по призыву Чингиса, хан уйгуров написал клятву верности, почти такую же, как в этой книге. Инцидент, когда Хасара избили, а Тэмуге принудили встать на колени, произошел на самом деле, хотя виновниками были не олеты, а хонхотаны.

Чингис действительно затопил долину Си Ся, после чего ему самому пришлось спасаться бегством. Не совсем приятная ситуация для полководца. Зато наводнение уничтожило посевы, вынудив правителя Си Ся пойти на переговоры с монголами, в результате чего Чингис приобрел вассала. Монголы не в первый раз получали дань от поверженных врагов, но никогда еще она не была столь значительной. Можно только строить предположения, что Чингис сделал с богатствами Си Ся, а впоследствии — с сокровищами императора Цзинь. Его не интересовали материальные блага — кроме тех, которые можно было возить с собой на лошади. Несметная дань поражала воображение племен, свидетельствовала о могуществе их хана, хотя почти не находила практического применения.

Возможно, судьба государства Си Ся сложилась бы иначе, если бы цзиньский принц Вэй отозвался на просьбу о помощи. Однако его послание гласило (в переводе): «Моему государству выгодно, когда его враги нападают друг на друга. О чем же беспокоиться?»

Чингис обогнул Великую стену совершенно случайно. Его путь в Яньцзин проходил через земли Си Ся, вокруг стены. Тем не менее необходимо понимать, что стена представляла собой серьезное препятствие только в горах вокруг Яньцзина — города, который позже стали называть Бэйцзин, а в настоящее время зовут Пекином. В других местах от разрушенной стены остался лишь земляной вал с редкими сторожевыми башнями. Позже стену починили, создав внушительную преграду для завоевателей.

Стоит упомянуть, что западное произношение китайских географических названий всегда приблизительное, трудно использовать иностранный алфавит для обозначения звуков китайского языка. Таким образом, название государства Си Ся (Xi Xia) иногда пишут как Tsie-Tsia или His-Hsia, а название империи Цзинь (Chin) может встречаться как Jin или даже Kin. В некоторых текстах Сун (Sung) пишут как Song. Я нашел двадцать один вариант написания имени Чингис (Genghis): от экзотических Gentchiscan и Tchen-Kis до более прозаических Jingis, Chinggis, Jengiz и Gengis. Монгольское слово «орда» (Ordo) означает «лагерь» или «ставка хана». От этого слова произошло английское слово «horde» — «орда», «полчище». В некоторых словарях говорится, что слово «шаман» (Shaman) монгольского происхождения; возможно, что название воинственного племени гуркасов (Gurkhas), завоевавших в восемнадцатом веке Непал, происходит от монгольского слова «гурхан» (Gurkhan), что означает «хан ханов».