Читаем без скачивания Девятый - Артем Каменистый

Тук, сопя от плохо скрываемой зависти, притащил пару бочонков, поставил на них щиты — получилось что-то вроде стола. Недоумевающим людям пояснил:

— Последний переход остался — все может быть. Возможно, не все дойдем, так что давайте напоследок выпьем вместе — чем меньше вина останется, тем меньше тяжестей тащить. Жаль, что шатров нет ни одного или палатки — достал уже этот дождь.

— Напиваться не хотелось бы… — Епископ нехорошо косится на меня, явно подозревая какой-то подвох.

Правильно подозревает:

— Пьянки не будет — по бокалу: примета хорошая.

— Не слышал о такой, но от чуть-чуть при такой сырости только польза будет, — благосклонно соглашается Конфидус.

— Сейчас Йена принесет.

Арисат молча ждать не намерен:

— Сэр Дан, четыре телеги вообще никуда не годятся. Не понимаю, почему еще не рассыпались, — только задерживают нас. Бросить их надо бы или починить на совесть, да только времени нет. Или есть? Раз уж пришли, то, может, скажете, что теперь будет?

— Столько тащили — и бросать? Нет, потащим дальше. А что будет, уже сказал — с утра будет последний переход к большому броду.

— Дни мрака… если королевских солдат там не окажется, в беду угодим, — вздохнул Конфидус. — Место у брода без укрытий, ровное, но почва плохая — копыта вязнут. Если навалятся на нас серьезными силами с разных сторон, то… Не выдюжим мы сами — помощь нужна.

В проеме, оставшемся от двери, показалась Йена. В одной руке кувшин, в другой — мешок с позвякивающей посудой и какой-то узелок. Не поднимая глаз, тихо произнесла:

— Я окорока лосиного остатки принесла. Сыро — испортиться может. А то до ужина еще далеко — костры плохо горят из-за дождя.

— Спасибо, красавица, что догадалась, — благосклонно киваю.

— Сухари все вышли, а так хлебца охота, — вздыхает Арисат.

— На лепешки муки не осталось — зерно молоть надо, — так же тихо поясняет девушка, начиная резать окорок на широкие тонкие ломти.

Цезер, сглотнув слюну, вздыхает:

— Жаль, сэр Флорис не дожил — нелишним был бы сейчас. Великий воин — мало таких. Завтра, чую, без боя не обойтись — много ли солдат король послал, мало ли, а погань нас все равно потреплет. Дни мрака — свет им не великая помеха сейчас.

— Не накликай беды, — мрачно обрывает его Арисат. — Бой бою рознь — если погани будет немного, пройдем через нее даже с бабами и телегами. С кровью, конечно, но как тут без нее обойтись… Сэр страж, там, у брода, нас сейчас все здешние твари ждут. Они со всей округи собрались — встречают. Неделя у них была для этого — тут любой подготовиться успеет. Если на них нападут солдаты, то… Солдаты точно ударят? Йена, а ты брось подслушивать мужицкие разговоры!

Девушка, покончив с окороком, оставила нож в покое, начала расставлять бокалы. Ушки действительно будто выросли в два раза каждое слово ловит. И на Арисата ноль внимания — упорно делает вид, что не к ней обращаются.

Как ни оттягивал я этот момент, а он все равно наступил.

Пора: надо решаться.

Сглотнул предательский комок в горле, ухватился за топор, снял с пояса, перехватил поудобнее, шагнул вперед.

Йена как раз обошла низкий стол по кругу, склонилась с последним бокалом, стоя ко мне спиной. Еще шаг, взмах, резкий удар. Лезвие с тошнотворным хрустом вгрызается в шею наискосок, жестоко вдавливает в плоть пышные волосы, кровь брызжет на пласты пахучего окорока, девушка падает, сбивает щит с бочонка, заваливается набок безжизненной куклой.

И все — больше ничего не происходит. Я, глядя надело своих рук, чувствую, как душа опускается в пятки, а потом еще ниже — проваливается в бездну. И хочется лететь следом за ней… И пустота в груди, и слабость в коленях. Я дурак. Я убил хорошего человека. И какого человека… Столько перенести, столько пройти — и умереть от руки идиота, нафантазировавшего черт знает что. Считающего себя самым умным и проницательным. Человек развитого общества, свысока поплевывавший на доверчивых туземцев. Высасывающий из пальца далеко идущие выводы, столь же глупые, как и сам…

Заигравшийся в свое величие до того, что начал убивать… Непогрешимый страж, не способный ошибиться…

Как же я мог…

Скотина!

Сволочь!

Погань — самая настоящая погань!

— Да пусть бы подслушивала, не убивать же за такое… за что ж вы так ее… — хрипло лопочет ошеломленный Арисат.

Первые произнесенные слова — все как громом пораженные стоят. Да и он еще не пришел в себя, иначе бы подобную чушь не нес.

Я понял, что мне лучше умереть прямо сейчас, на этом месте. Мало того что убил ни в чем не повинную девушку, да еще и завел всех этих людей в западню, сам ее тщательно подготовив. Я действительно тварь — погани до меня далеко.

Попугай, взмахнув крыльями, обдал ухо брызгами дождевой воды, с пронзительным криком взлетел.

В этот миг Йена начала нас убивать.

В детстве мне подарили забавную игрушку: черная коробочка с кнопкой сбоку: нажимаешь — и чертик ухмыляющийся выскакивает на пружинке. Быстро у него это получалось — когда впервые увидел, сердце в пятки спряталось от неожиданности.

Йена проделала это в три раза быстрее.

Только что лежала трупом на руинах импровизированного столика — и тут же непонятным образом оказалась на ногах. Левой рукой зажимает рану, в правой длинный узкий нож — тот самый, которым окорок резала.

Напади она первым делом на меня, убила бы легко — я, занимаясь самоуничижением, не смог оперативно отреагировать на ее воскрешение. Пока увлекался самобичеванием, она четко распределила цели по доступности и важности. И самой первоочередной признала не человека.

Лезвие ножа молнией устремилось за попугаем. Тот, выполнив некое подобие противоракетного маневра, чудом избежал расчленения на две половинки — лишь грязный кончик хвоста задело. В воздухе закружились кусочки перьев — новая, незнакомая мне Йена била невероятно стремительно.

После Зеленого настала моя очередь — нож горизонтальным движением метнулся к горлу. Но не перерезал — я успел прийти в себя настолько, что отшатнулся, делая шаг назад. Но все равно кожу цапнуло. Соседнему ополченцу не повезло — из рассеченной глотки кровь ударила фонтаном, зато дружинник, повторив мой маневр, избежал гибели.

Йена, поворачиваясь вокруг своей оси, практически единым замахом пыталась пройтись по горлу каждого из нас — двигалась она неестественно быстро. Подобно той твари, встреченной на верхнем ярусе убежища. Мужчины, противостоящие ей, уступали в скорости, но валенками не были — лишь один упал на первом ее обороте, а другому подрезала руку, защищающую горло.