Читаем без скачивания Полудемон. Счастье короля - Галина Гончарова

— И вы опять бежите, ваше величество?

Бежать? Иннис сегодня чудо как хороша, в амазонке вишневого полотна, в маленькой шляпке на черных кудрях, смеющаяся, веселая…

— Я решил пойти навстречу опасности.

Шимарис лукаво улыбается, проследив мой взгляд.

— О да, ваше величество. Это серьезная опасность. Один неверный шаг — и вы останетесь без сердца

— Уже остался.

— Вы позволите переговорить с вашей избранницей?

— Разумеется. Вы составите нам компанию, служитель?

— Смею ли я отказать королю?

— Вы? О, вы — смеете. Разве нет? Вы ведь служите только Сияющему?

Я откровенно наслаждаюсь этой пикировкой. И Шимарис тоже улыбается в ответ.

— Сияющий далеко а светские власти куда как ближе. Известно ведь, что те, кто смотрят только на солнце, чаще падают в ямы.

— Или попадают в застенки…

— Всякое может случиться со скромным холопом…

— Я рад, что вы это понимаете. Так что, светлый, я сейчас буду творить произвол. Не хотите ли прокатиться с нами в Раденор?

— Я давненько не бывал в Раденоре.

— Вот. Заодно и побываете.

— К чему я вам, ваше величество? Неужто там мало моих собратьев?

— Собратьев много, честных мало.

— Даже так?

Сомневается. Ну, кто бы спорил. Вру. А потому остается выдохнуть и признаться.

— Я бы хотел, чтобы вы поженили нас, светлый.

Шимарис ожидаемо сдвигает брови.

— Вы ведь женаты, король.

— Нет. Дариола умерла.

— Вот даже как? А поклясться, что вы непричастны к этой смерти, вы можете?

Я пожимаю плечами.

— Не могу. Это был мой ребенок. Место ли сейчас для этого разговора?

— Не место и не время, ваше величество. Это верно. Но чуть позднее мы поговорим. И с вами, и с девушкой. Или…

Мне остается только пожать плечами.

— Говорите.

Запрещать я и не собирался. Бессмысленно.

Такие, как Шимарис, если что решат — тараном не остановишь. Я, конечно, боялся его разговора с Иннис, но…

Следующий раз мы с ним разговариваем дня через три. Служитель старается не попадаться мне на глаза, а я не приглашаю его на беседу, понимая, что для всего свое время. И оно, наконец, наступает.

— Вы позволите, ваше величество?

— Разделите со мной ужин, светлый?

— Ради разнообразия, можно и ужин. Завтрак я уже делил, настало время для новых свершений.

Я фыркаю и приказываю подать второй прибор. А потом отсылаю лакеев. Ни к чему.

Кто сказал, что слуги без ушей и языков? Я таких не знаю.

— Что вы мне скажете, светлый?

— что вино великолепно, что повар у вас выше всяких похвал, ваше величество… и что графиня Андаго вас любит.

Невольно расплываюсь в улыбке.

— Иннис — чудо.

— Да, ваше величество. А вот стоите ли вы этого чуда?

Вилка сгибается у меня в руке.

— Не много ли ты себе позволяешь?

— Коли вы лизоблюда хотели — их бы и спрашивали.

Кривлю губы.

— Этих еще и спрашивать надо?

— Тогда терпите, ваше величество. Иннис вас любит, но будет ли она счастлива с вами?

— Я постараюсь.

— Сможете вы поддержать ее, когда девушку начнут травить всем двором?

— Казню нескольких, остальные притихнут.

— А если вы ее разлюбите?

— Не разлюблю.

Шимарис внимательно смотрит на меня и кивает.

— Да, пожалуй что. Вы понимаете, с чем вам предстоит столкнуться.

— Дариола — уже столкнулась.

— Она умерла своей смертью?

— Думаю, нет.

— Вы уверены, что с Иннис не будет то же самое? Когда ваши чувства охладеют?

— Я не думаю, что настанет такое время. Но могу пообещать, что отпущу ее. Если она сама захочет уйти.

— Это окажется вам по силам?

— А вы умеете задавать вопросы, светлый.

— Нет, ваше величество. Я боюсь задавать вопросы, потому что боюсь получить на них ответы.

— Задавайте. Я отвечу.

— А смогу ли я после этого благословить вас?

— Не знаю. Но в одном я могу поклясться. Я никогда не наносил удара первым.

— И не провоцировали врага?

— Провоцировал. Но не принуждал. Ни Дария подкладывать мне сестренку и подсылать убийц, ни Дариолу подливать яд.

— Даже так?

— Да, светлый. Я надеюсь, Иннис не станет меня травить.

— Нет. Она развернется и уйдет, если вы обманете ее доверие.

— Не обману. Я все для этого сделаю.

— Вы искренни, государь.

Молча смотрю в его глаза. Что тут сказать, служитель? Ты сам все видишь. Видишь и меня с моими пятнами, видишь и ее…

Нас может соединить любой холоп. Но мне хотелось бы, чтобы ты был рядом. Все‑таки ты единственный, кто не боится заглядывать мне в душу.

— Я благословлю вас, аше величество. И с радостью скреплю ваш брак. В чем‑то вы заблуждаетесь, в чем‑то идете неверной тропой, но одно — истинно. Между вами есть любовь. А любовь есть Бог. Ваш союз уже благословлен тем, кто выше меня.

— так стоит ли святить то, что уже свято?

И на лице храмовника мелькает лукавая улыбка.

— Как я уже говорил, государь, где солнце, а где яма на дороге?

И когда я предлагаю Шимарису отправиться с нами, тот пожимает плечами.

— Я давно хотел побывать в Раденоре. Говорят, прекраснее Алетара города нет.

Киваю.

И верно, Алетар великолепен.

— Шимарис, при моем дворе освободилось место служителя…

Мужчина хмурится.

— Тут я помочь ничем не смогу, государь. Слишком уж зловонное это место — двор.

Спорить сложно.

— Но поддержка‑то мне нужна, как бы при дворе не пахло.

— Вряд ли я могу помочь, ваше величество.

— Уклоняетесь от тяжкой работы, светлый?

— Не хочу себя переоценивать, ваше величество.

Мне кажется, он себя недооценивает. Но — ему виднее.

В Раденоре все по — старому. Дом… как же я соскучился!

И только ради восторженного лица Иннис, глядящей на раскинувшийся Алетар, стоило везти сюда остальную свору.

— Алекс… это прекрасно!

— Это сердце Раденора.

— Когда глядишь на такой город, даже и не думаешь, что, наверное, там есть бандиты, убийцы… Он словно белая пена на гребне волны. Кружево из камня!

— Ты еще не видела его на рассвете, когда он окрашивается в розоватые тона и сияет, словно человеческая плоть. В этот миг он кажется живым, дышащим. А вся грязь… Где ее нет7 но мы же будем стараться ее извести?

— конечно!

Кто бы знал, как меня радует ее согласие.

Мы!

Этим все сказано.

И все же, я полудемон. Раньше меня это не беспокоило, а вот сейчас… я‑то за себя постою, случись что. А Иннис?

Канцлер каким‑то чудом умудряется устроить торжественную встречу — каждый день, что ли, готовились, чтобы не пропустить? Поднимаются флаги, играет музыка…