Читаем без скачивания Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн - Эдгар Бокс

Лиза находилась в гостиной. Увидев ее, удивилась.

— Я думала, вы проспите все утро.

— Мне нужно выйти.

Женщина укоризненно покачала головой.

— Надо раздобыть денег на дорогу.

Против этого Лиза не возражала.

— Сперва выпейте кофе, — сказала она. — Я уже выпила чашечку. Сейчас вам принесу.

И она вышла на кухню.

Френсис ничего не оставалось, как дождаться ее возвращения. Она оглядела убогую комнатку и открывавшийся взору уголок неухоженного сада за домом. Лиза не была недоброй женщиной, но ее чрезмерная деловитость не позволяла поддерживать с ней нормальный человеческий разговор. Френсис это было на руку; она довольно критически воспринимала свое баварское произношение. Френсис допила кофе, окинула взглядом садовый участок. В душе заклокотала отвага. Захотелось издать воинственный клич, но присутствие Лизы сдерживало ее. Подчеркнутая деловитость этой женщины гасила любые душевные порывы, Френсис обуздала себя, оглядела сад и вышла еще одну чашку кофе. Поднялась.

— Не сюда, — сказала женщина. — Пройдите в ту дверь, через двор. Держитесь ближе к стене, где забор, он вас надежно укроет. В конце дорожки увидите дверку. Пройдете через дом и там будет лавка сапожника. Скажите ему, что вы от Лизы. Все будет нормально.

— Передайте моему мужу, что я вернусь к двенадцати.

Женщина кивнула и набросила на плечи Френсис легкий плащ с капюшоном.

— Оставьте его в лавке, — велела она. Френсис не успела ее поблагодарить. Та, не мешкая, понесла на кухню кофейные чашки. Обернулась, приоткрывая дверь боком, и улыбнулась — приветливо, ободряюще. Скрылась за кухонной дверью. Френсис направилась к двери, более похожей на шифоньерную створку. За ней оказалась узкая тропинка, проложенная возле высокой стены, которую до самого верха буйно обвивала колючая зелень. Впереди виднелись задворки соседней улицы.

Все произошло именно так, как объяснила Лиза. Сапожник в своей лавке не оторвался от дела, когда Френсис положила на прилавок плащ. Кажется, он и не расслышал ее слов. На улице господствовала суета, обычная для населенных рабочим людом кварталов. Хозяйки тащили в плетеных веревочных сумках покупки. У дверей толпились детишки. Мальчишки неистово вращали педали велосипедов. Некоторые из них носили какую-то форму, на других были короткие кожаные штанишки с белыми носками. К концу улицы она понемногу успокоилась. Если отсюда идти вдоль трамвайной линии, то можно добраться до Музеумштрассе, а там до церкви рукой подать. Идти долго, зато безопасно, а у нее еще уйма времени.

Прогулка радовала. Шумные улицы казались более надежными. Она была одной из множества девушек, одетых в обычное немецкое платье. На углу узкой улицы, что выходила на площадь, где находилась церковь, движение было особенно интенсивным. Френсис попыталась обогнуть двух женщин, загородивших своими телесами узкий тротуар. Она прижалась к витрине. Там громоздились ботинки и спортивные товары, вдруг ее взгляд натолкнулся на девушку, выходившую из дверей магазина. Это была высокая, нагруженная покупками блондинка.

Френсис застыла от неожиданности, а потом отступила в сторону. Девушка не двигалась, ощупывала взглядом лицо засуетившейся Френсис. Это была Энни, и она ничуть не изменилась после того памятного вечера в Оксфорде.

«Я чересчур пристально на нее посмотрела. Она узнала меня по глазам, а может, поняла, что я знаю ее», — подумала Френсис. Она оглядела свое отражение в окне. Ни малейшего сходства, но взгляд не изменился, да и походка все та же, чересчур мягкая. Следовало потверже печатать шаг, как сейчас маршируют в Германии. Она пошла в сторону церкви, обернулась и посмотрела назад. Энни все еще стояла на месте, потом, решившись, направилась следом за ней. Френсис уже раскаивалась, что посмотрела назад. Надо же свалять дурака. Она ускорила шаг, торопливо поднялась по ступеням.

Внутри по обыкновению толпились пришедшие к субботней проповеди прихожане. Френсис заплатила за вход человеку с набрякшими под глазами мешками и безвольно поникшими усами. Вряд ли Энни решится заглянуть в церковь: в Оксфорде она не тратила ни одного лишнего пенни. А может, она уже решила, что просто-напросто обозналась.

В нефе у памятника Максимилиану она заприметила Форнлея. Он стоял на отшибе перед статуей короля Артура и держал в руках каталог. При виде его сердце радостно екнуло, он казался таким невозмутимым, таким от всего отрешенным. Она вместе с другими посетителями обогнула статую. И, не посмотрев на него, направилась к Теодорику Свирепому, королю остготтов. Вдоволь налюбовалась статуей, а потом двинулась к одной из часовенок. Форнлей выбрал самое уединенное место. Он встал, едва она приблизилась, и прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону.

На кресле лежал каталог. Она села и прикрыла его своей широченной юбкой. Выждала, когда удалятся прочие посетители. Посидела, что-то проникновенно прошептала, молящиеся преклонили колени. Протянулось несколько долгих минут, она осмелилась нащупать под юбкой маленький плоский скрытый в каталоге конверт. Медленно, незаметными Движением вытащила его и спрятала в ладони. Дело сделано. Дело закончено.

Френсис вышла на улицу, стащила с головы шарф. Накинула его на плечи и незаметно сунула конверт в лифчик. Бахрома шарфа надежно скрыла проделанный трюк… Она почувствовала облегчение. Боба и след простыл. Но вместо него она увидела Энни. Та освободилась от поклажи и сидела под деревьями маленького скверика напротив церкви. Она заметила Френсис, бросилась ей навстречу. Френсис закусила губу. На ступеньках возле церкви стояли два штурмовика. Если б она попыталась от нее отвязаться, это привлекло бы их внимание. Времени не было. Солдаты заметили несущуюся сломя голову Энни и с живейшим интересом наблюдали за ней.

Френсис радостно воскликнула:

— Энни! Несколько недель тебя не видела! Как поживаешь!

Энни взирала на нее с удивлением, онемела. Странное произношение оглушило ее. От тщательно выговариваемых немецких слов, которые они привыкли слышать в Оксфорде, не осталось и следа. Наступившее молчание обрадовало Френсис. Она пошла по тротуару, многозначительно стиснула руку Энни. Миновали двух вояк, интерес которых приобрел явно выраженный анатомический характер.

— Как мама с папой?

— Очень хорошо. — Пожатие руки положило предел ее учтивости.

— А братья?

— Тоже хорошо.

— А сестра?

— То же самое.

Солдаты остались позади. Френсис успокоилась.

— Приободрись, Энни. Ты такая грустная.

Энни повела ее через улицу к скверу на площади. Там, в тишине, она разглядела Френсис.

— О, сударыня! — Она едва не плакала.

— Успокойся Энни. Все хорошо. Не зови меня так.

Энни сказала:

— Я знаю, что-то случилось. Я так о вас тревожилась.

— Почему?

Обе говорили вполголоса, медленно прогуливаясь под деревьями. На глаза Энни навернулись слезы.

— Я знала, что вы в Инсбруке, уже как с неделю. У одного из моих братьев есть друг. Он служит в гостинице, где вы останавливались. Разумеется, знает, что я жила в Оксфорде, он-то и сказал мне, что к ним приехали из Англии два человека. Так я про вас узнала.

— Это ведь Йоганн?

Щеки у Энни зарумянились.

— Да. Когда выяснилось, что я у вас проживала, я взяла с него обещание не болтать про вас в моем доме.

Френсис изумилась.

— Почему, Энни?

Девушка смутилась.

— Сестра вечно порицает меня из-за Англии. Когда я рассказывала про ваш дом и наряды, она только смеялась. Если б она узнала, что вы поселились в таком месте, она бы сделала меня всеобщим посмешищем.

— Мы остановились в таком месте, потому что любим старый город, Энни, — добродушно сказала Френсис. И это было правдой. Когда они последний раз посетили Инсбрук, им захотелось остановиться в старом городе, хотя та, прежняя гостиница была гораздо приличнее, чем их нынешнее обиталище.

Видя, что фрау Майлс улыбается, Энни облегченно вздохнула.

— Да, — проговорила она, — именно так Йоганн и сказал сегодня полиции.

Френсис остановилась.

— Энни, расскажи мне все, что ты знаешь.

— Сегодняшним утром я повстречала Йоганна. Мы видимся, когда я езжу в город на велосипеде. — Энни опять зарделась, замолчала, Френсис терпеливо ждала. — Сегодня рано поутру в гостиницу пришли гестаповцы, все обыскали, допытывались. Особенно много выспрашивали про вас и герра профессора. Йоганн знал-то всего, что вы из Оксфорда на отдых приехали.

— Что стало с хозяином гостиницы?

— Он ушел, как только ему прошлой ночью очень поздно позвонили по телефону. Больше его никто не видел. Йоганн был за главного, когда явилась полиция. Очень они рассердились.

Френсис промолчала. Кажется, мистер Смит, подумала она, все предусмотрел. Хотелось бы узнать, как это он сумел, скрываясь в подполье, дозвониться до Кронштейнера. Вероятно, сделал это через другого агента… Но если и существовала призрачная возможность далее разыгрывать роль мирных путешествующих обывателей, то она пропала вместе с Кронштейнером. Его исчезновение подтвердит обоснованность возникших против них подозрений. Френсис молчала, от этого молчания Энни делалось все более и более не по себе.