Читаем без скачивания Алые крылья (сборник) - Алексей Бессонов

– Какого?! Восемьсот четвертого?

– Да. Это было в кадрах двенадцатого крыла на Сент-Илере.

Хикки стремительно прикинул: на сегодняшний день нумерация заканчивалась на пятьсот восьмидесятом планетарной обороны. Восемьсот четвертый… Мать моя, да что же это получается? Флот готовится развернуть еще двести с лишним корпусов? Но это же мобилизация!

– Да, – кивнул Этерлен, – на восемьсот четвертый уже есть списки. Понятно, что существуют и восемьсот пятый, и шестой, и как минимум десятый. Знамена, документы, все готово. Причем, насколько я знаю, половина новых легионов – тяжелые полного состава. А Дед считает, что этого мало.

– Это значит, что в каждом из них от двадцати пяти до сорока кораблей, – произнес Хикки. – В зависимости от боевого назначения… Флот вводит в кадры около двухсот тысяч новых кораблей. Теперь понятно, почему говорят, что все стапели пашут с предельной загрузкой. Черт! И зачем тогда морочить всю эту нашу бодягу?

Этерлен равнодушно пожал плечами:

– Не стоит задавать вопросы. Ты что, станешь спрашивать у Деда, зачем ему это нужно? Наше дело выполнить приказ. Будет нужно – нас одернут… или направят в другую сторону.

– Все равно чертовщина какая-то.

– Нас кто-то спрашивает?

Хикки слез со стола, подлил коньяку в опустевшие рюмки и пересел в кресло. Этерлен следил за ним с неизменной иронией во взгляде. За последние годы он стал еще суше, чем прежде; цинизма также прибавилось. Никто, даже самые близкие люди, не догадывался, что же творится в его душе на самом деле.

– Что ты собирался сегодня делать? – спросил Этерлен.

– Я собирался ехать к Лерману. Ты с ним знаком?

– Что-то слышал. Какой-то магнат?

– Да, заметная фигура. Крепко связан с “баронами”. Прокуратура знает, но… доказательств, как всегда, ноль. Хочешь поехать со мной?

– Не мешало бы. Только переоденусь, не ехать же мне в этом, – усмехнувшись, Этерлен выразительно постучал по своим погонам.

Сидя за рулем своего быстроходного “Блюстара”, Хикки думал о том, что присутствие генерала для него необременительно, но в то же время наводит на определенные мысли. Из прибытия Этерлена напрямую следовало, что Дед придает всей операции гораздо большее значение, чем Хикки считал вначале. А может, и в самом деле имеет какие-то одному ему понятные расчеты и резоны.

– Какая у вас странная погода, – заметил Этерлен, глядя на висящую над городом дымку. – Такое ощущение, что я в бане.

– Ничего странного, – усмехнулся в ответ Хикки. – Тропики, обычное дело.

Кар спустился в сити. Здесь движение замедлилось: несмотря на середину дня, старые стриты были загружены достаточно плотным потоком транспорта.

– Я все время удивляюсь, почему на Авроре так мало коптеров, – произнес Этерлен.

– В городах нельзя, – объяснил Хикки. – Ты же сам видишь, тут не Орегон с его двухэтажной архитектурой, у нас что ни город, то скопление старых башен. Попробуй полетай… Да еще с пьяных глаз. Знаешь, как у нас тут заливаются? По верхнюю палубу, и не иначе.

Этерлен одобрительно хмыкнул. Хикки притормозил, пропуская встречную машину, и резво завернул налево, в широкую арку респектабельного небоскреба.

Они бросили кар в подземном паркинге, поднялись на внутреннем лифте и вышли в холл. Этерлен недоверчиво сверлил глазами живописное нагромождение камней, искусственные ручейки и замаскированные кадки с папоротниками – непременный атрибут любого солидного билдинга.

– Колониальная роскошь, – заявил он с презрением. – Цацки. Мало с вас налогов дерут.

– Скажи это громко, – посоветовал ему Хикки, подходя к лифту. – Чтоб все слышали. И представься: житель Метрополии… Знаешь, как вас, захребетников тут любят?

– Даже в лифте климат-контроль, – прошипел Этерлен, совершенно не обращая внимания на его реплики. – Ох, мало с вас дерут…

– Вы бы лучше что-нибудь производили, – огрызнулся Хикки. – Вместо того чтобы сидеть у колоний на шее.

Этерлен не отреагировал.

Хикки осторожно приоткрыл дверь в дальнем конце светлого коридора. Вслед за ним в просторный предбанник с двумя секретаршами просунулся и Этерлен – уже бесцеремонно.

– Я к мастеру Лерману, – сообщил Хикки секретарше.

– Вам назначено, милорд?

– Да… мы договаривались.

Несколько секунд спустя Лерман распахнул перед ними дверь своего кабинета.

– Удивительно, – сказал он, пожимая руки гостям, – вот уж кого я не ждал увидеть, так это тебя, Хикки. Присаживайтесь, джентльмены. Коньяк, виски?

– Коньячку, – потянулся Этерлен.

Устраиваясь в кресле, он одернул свой элегантный камзол из легкого белого полотна так, чтобы висевший на бедре ствол остался незаметным.

Лерман что-то пропел в интерком, радушно вытащил из стола коробку сигар и вернулся за стол, готовясь слушать. В кабинет тем временем незаметно просочилась девушка с подносом, на котором гордо красовались золоченый кофейник, чашечки и бутыль с коньяком. Отпустив ее взмахом руки, хозяин разлил напитки, с неторопливой тщательностью раскурил толстенную сигару и поднял на Хикки нагловатые шулерские глазки. Свою карьеру Найдж Лерман начинал в качестве мелкого мошенника, посредника в сомнительных финансовых операциях – с тех пор минули долгие годы, но глаза магната так и не изменились. Он был настоящим сыном своей эпохи.

Хикки имел тщательно подготовленный план беседы однако осуществить его ему не удалось – по причинам которые трудно назвать прозаическими. В ту секунду, когда он, отхлебнув из пузатой рюмочки, в последний раз пережевывал про себя фразу-вступление, за его спиной что-то мокро хлопнуло.

Дальше ему было не до вступлений.

Этерлен вылетел из кресла, как подпружиненный чертик из старинной табакерки: прежде чем он выпрямился, в его руке щелкнул снимаемый с предохранителя излучатель. Это произошло столь неожиданно, а главное – так стремительно, что Лерман выронил из пальцев тонкую фарфоровую чашку с золотыми дракончиками.

Туманно – чертовы годы, все забываешь! – соображая, что сейчас произойдет, Хикки перепрыгнул через стол и обрушился своим телом на Лермана, опрокидывая его вместе с креслом на пол…

– Вва-аа!!! – возмутился тот.

Дверь кабинета, обшитая изнутри элегантным звукопоглощающим материалом, резко распахнулась. “Моргенштерн” в руке Этерлена дернулся и дважды сплюнул голубоватыми струями. Ответом в уши ударил отчаянный крик, сменившийся ревом ярости. Еще выстрел. Хикки прижал Лермана ногой к полу и осторожно выглянул из-за стола.

На пороге кабинета бился, как придавленный червяк, молодой человек в хорошем костюме, который, однако, не годился теперь даже для похорон – голова юноши была срезана по брови, в груди зияла приличная сквозная дыра, а дорогую ткань порядком попортило мозгами и кровью. Этерлен отсутствовал, но из предбанника Хикки слышал какую-то возню. Затем заголосила писклявая девушка.

Хикки отпустил Лермана и решил выбраться на разведку.

– Лежать! – убедительно посоветовал он магнату.

Тот часто закивал и принял эмбриональную позу, постаравшись при этом как можно глубже забиться в угол.

Как он и ожидал, генерал Этерлен обнаружился в предбаннике. Он как раз заканчивал воспитывать по глаза заросшего крепыша в черном камзоле: левая рука убийцы висела плетью с очевидным переломом, а правую Этерлен завернул за спину так, что до вывиха оставались считанные миллиметры. Джентльмен в черном пучил глазки и слабо постанывал. В метре от победоносного генерала на четвереньках стояла девуля в костюмчике – под ней уже красовалась первосортная лужа… Увидев Хикки, генерал жизнерадостно оскалился:

– Припудри красотке носик, старина, а я пока займусь этим уродом.

Хикки уже знал, что делать. Убедившись, что в коридоре больше никто не бегает с бластерами наголо, он сноровисто запер дверь офиса на все замки, поднял мелко трясущуюся секретаршу (второй его помощь уже не требовалась) и потащил ее вслед за Этерленом в кабинет.

Лерман уже выбрался из-под стола.

– Я н-не з-знаю этих типов, – решительно заявил он, оторвавшись от бутылки. – Они хотели меня убить?

– Наверное, нет, – пожал плечами Этерлен. – Может, поздравить с Рождеством?

Хикки налил секретарше полную рюмку коньяку и прислушался к разговору.

– Кто вас послал?

Этерлен спрашивал участливо, как доктор, и громила не замедлил с ответом. Доброта генеральской души казалась ему куда страшнее любого крика.

– Это, – указал он на обезглавленный труп на пороге, – Ник Пикинер, старший сын Джоэла Пикинера.

– Что-о?! – Лерман поперхнулся кофе и едва не уронил вторую за день чашечку. – Но при чем тут Джо? Я же… я же ему должен, гос-споди!

На сей раз удивился убийца. Он изумленно поглядел на девушку, которая без всякого стеснения стащила и швырнула в угол мокрые чулки вместе с трусиками, потом перевел ошарашенные глаза на Лермана: