Читаем без скачивания Честь Шарпа - Бернард Корнуэлл

El Matarife отступал назад, и серебряная цепь медленно поднималась из грязи. Звенья мягко звенели. Партизан улыбнулся.

— Ты покойник, англичанин.

Шарп помнил ужасное мастерство, с которым его противник выколол глаза французскому пленнику. Он ждал.

Люди El Matarife стояли молча. Из города донесся перезвон церковных колоколов, возвещая, что французы ушли и что первые отряды союзников вступили на узких улицы. Цепь натянулась. Солнце окрашивало в красный цвет его звенья.

Палач улыбнулся. Его секира лежала на земле, у края круга, образованного его людьми. Он тянул с той же силой, что и Шарп, пока серебряная цепь не стала напоминать стальной прут, и единственным свидетельством огромных сил, которые противостояли друг другу, были комочки грязи, которые падали с натянувшихся звеньев.

Шарп чувствовал, как цепь давит его руку. El Matarife тянул его с неимоверной силой. Шарп тянул в ответ и видел, что Палач оценивает его взглядом.

Палач дернул. Рука Шарпа поднялась, он дернул на себя, и Палач заворчал и потянул, и Шарпа протащило вперед. Он снова потянул, зная, что у него нет грубой силы его противника, но когда он увидел, что Палач улыбнулся и собрал всю свою силу для нового рывка, Шарп шагнул вперед, чтобы расстроить замысел врага.

Палач был готов, он ждал этого, приглашал к этому, и он сократил десятифутовый разрыв с быстротой молнии, и его нож сверкнул, угрожая Шарпу, в сумеречном свете. Стрелок уклонился, не потрудившись ответить на удар, отступил обратно, а его левая рука перехватила цепь, обеспечивая большее усилие, и он потянул ее со всей своей мощью, но Палач не шелохнулся.

El Matarife смотрел на стиснутые зубы Шарпа и смеялся.

— Твоя смерть будет медленной, англичанин.

В толпе, к которой прибавились люди из города, раздавались резкие гортанные крики, выражающие восхищение сноровкой Палача. El Matarife ответил на приветствия, помахав ножом, а затем вытянул левую руку вдоль цепи. Он отступил, сжимая цепь.

Тяга усилилась. Цепь тащила Шарпа вперед. Он не мог сопротивляться, и он видел улыбку Палача, радующегося легкому решению задачи. Шарп упирался ногами, но сапоги скользили в болоте, и его тянуло к противнику. Потом цепь начала дергаться, неожиданно и сильно, лишая его равновесия, он споткнулся и упал, и цепь выдирала его руку из сустава, и когда давление прекратилось, он откатился в сторону, зная, что сейчас свистнет лезвие ножа, но услышал только смех Палача:

— Англичанин испугался!

Шарп встал. Его куртка и штаны были в грязи. Толпа освистывала, высмеивала его. Палач просто выставил его дураком, чтобы продемонстрировать свою силу. El Matarife улыбался теперь — улыбался с облегчением и торжеством. Он сделал этот вид борьбы своей профессией, и он будет играть с Шарпом так же, как на глазах у Шарпа играл с французским пленным.

El Matarife подзывал Шарпа к себе.

— Ну, англичанин, подходи! Иди сюда! Иди за своей смертью.

Шарп опустил левую руку и согнул ее.

Он двигался вперед.

El Matarife ждал. Он присел, держа нож низко. Он начал встряхивать цепь, пытаясь обмотать ее вокруг клинка Шарпа, но Шарп просто вытянул левую руку в сторону, и цепь прошла мимо.

— Ну, англичанин!

Они были близко теперь, в четырех футах друг от друга, они смотрели друг другу в глаза, и оба низко держали ножи. Ни один не двигался. Толпа безмолвствовала.

Когда El Matarife кинулся, это было быстро, как атака скорпиона, но Шарп дрался всю свою жизнь, и его быстрота не уступала быстроте испанца. Шарп уклонился, и лезвие просвистело мимо его лица. Шарп улыбнулся.

El Matarife зарычал на него, пытаясь его запугать, а затем свернул цепь петлей и поднял, чтобы накинуть на голову Шарпа. Шарп поймал петлю, дернул ее и взмахнул ножом, поскольку испанец не мог защититься, и Шарп увидел внезапный страх в глазах этого животного, потому что El Matarife почувствовал быстроту Шарпа, когда нож стрелка ударил снизу вверх.

— Uno!

Правое предплечье El Matarife кровоточило.

Толпа затихла.

Шарп отступил с той же быстротой, с какой атаковал. Испанец рычал. Он недооценил англичанина, даже позволил ему пожить, чтобы развлечь толпу, но теперь El Matarife намеревался убить Шарпа. Он отступил, сжимая цепь, и начал снова пытаться вывести Шарпа из равновесия, дергая серебряную цепь с невероятной силой, но на сей раз Шарп держался твердо, позволяя тащиться себя вперед, и Палач должен был отступать и отступать, пока не оказался на краю ринга и отступать было некуда, а Шарп смеялся над ним.

— Ты предатель, испанец, и твоя мать блядовала со свиньями.

El Matarife заревел и прыгнул вперед. Нож, поднятый высоко, блеснул перед глазами Шарпа, а потом вдруг опустился и ударил снизу вверх.

— Uno! — закричал El Matarife, торжествуя, и толпа кричала вместе с ним.

Шарпу всю жизнь будут сниться это кошмарное мгновенье. Нож прошел в полудюйме от его живота, еще немного — и он вспорол бы его от паха до ребер и его кишки вывалились бы прямо в усыпанную серебром грязь, и он никогда не поймет, как его тело уклонилось так быстро и как его правая рука нашла просвет и ударила по мелькнувшей руке испанца. Он закричал, отпрыгнув назад:

— Dos!

Маркиза вскрикнула и закрыла лицо руками.

Толпа выдохнула разом. Англичанин был невредим. El Matarife задыхался, широкая грудь ходила ходуном под черной кожаной курткой. У него были порезаны оба предплечья.

Харпер вдохнул с облегчением.

— Боже, спаси Ирландию.

— Он победит? — спросил Ангел.

— Я не знаю, парень. Я одно тебе скажу…

— Что?

— Я выстрелю этому здоровенному ублюдку в живот, прежде чем он убьет мистера Шарпа.

Ангел поднял свою винтовку.

— Я убью его. Я — испанец.

Цепь натянулась, когда Шарп отступил. В левой руке он держал свободный конец цепи. Он смотрел в глаза El Matarife и уловил момент, когда партизан потянул цепь на себя, и внезапно Шарп двинулся вперед. Он ударил ножом, держа его низко и все еще следя за глазами, прячущимися за пучками волос, и когда Палач поднял руку с ножом, чтобы уколоть Шарпа в лицо, стрелок взмахнул серебряной цепью.

Конец цепи ударил в звериную морду, хлестнул по глазам, резанув и на мгновение ослепив его, и Шарп развернулся и пнул, и его правый каблук попал туда, куда он хотел — ударил в левое колено El Matarife с сокрушающей силой, выбивая и раскалывая коленную чашечку и плоть, и глаза Палача расширились от боли, в то время как его нож отчаянно ударил вниз.

Шарп падал. Он видел, как двигался клинок, чувствовал, как бритвенно острое лезвие режет его кожу, прорвав кожаный сапог, и затем он отпрыгнул от огромного человека, и рев толпы походил на раскаты грома.