Читаем без скачивания Прикосновение - Колин Маккалоу

— Да увидишься ты с ним! — рявкнул Александр. — Мы встретимся с Ли в Сиднее, обо всем поговорим и уплывем в Америку.

— Возьми с собой Элизабет.

— Черта с два! Я хочу как следует отдохнуть, Руби.

В зеленых глазах застыло подобие недовольства.

— Знаешь, Александр, по-моему, ты становишься эгоистом, — заявила Руби. — Надменным эгоистом. Я вам, сэр, еще не служанка, чтобы по первому требованию собирать чемоданы — только потому, что вам, видите ли, наскучил Кинросс! Мне и здесь хорошо. Я хочу дождаться сына.

— Ты увидишься с ним в Сиднее.

— На пять минут?

— Если хочешь — на пять дней.

— Не дней — лет! Ты, дружок, похоже, забыл, сколько лет я ждала его. Если он возвращается домой, значит, я буду ждать его дома.

В ее голосе звенела сталь; Александр вмиг забыл о повелительном тоне и придал лицу виноватое и почти умоляющее выражение.

— Прошу, Руби, не бросай меня! — с жаром заговорил он. — Ведь мы уедем не навсегда — так, развеяться, отряхнуть с ног пыль Кинросса. Пожалуйста, поедем со мной! Обещаю, потом мы вернемся домой и больше я тебя никуда не потащу.

Она смягчилась:

— Ну, в таком случае…

— Вот и умница! В Сиднее мы пробудем сколько пожелаешь — Руби, я на все готов, лишь бы вырваться отсюда с тобой: Мы же никогда не ездили вместе за границу; разве ты не хочешь увидеть Альгамбру и Тадж-Махал, пирамиды и Парфенон? Пока Ли здесь, мы можем объехать весь мир. Кто знает, что ждет нас в будущем? А если это наш последний шанс? Соглашайся, милая!

— Если ты дашь мне побыть в Сиднее с Ли — я согласна, — ответила Руби.

Он осыпал поцелуями ее руки, шею, губы и волосы.

— Проси что угодно, пока мы вдали от Кинросса и тисков Элизабет. С тех пор как девочки подросли, она только и делает, что пилит и пилит меня.

— Знаю. И мы с ней часто ссоримся, — призналась Руби. — Будь ее воля, она бы заточила Нелл и Анну в монастырь. — И она довольно замурлыкала. — Ничего, все еще переменится, со временем она успокоится. И все-таки хорошо, что меня она не пилит.

Выслушав на следующий день упрощенный вариант этого разговора в изложении Руби, Элизабет ахнула:

— Боже мой, Руби, неужели я такое чудовище!

— Ни в коем случае, это не твоя вина, — решительно заявила Руби. — Но если честно, Элизабет, пора бы тебе спокойнее относиться к целомудрию девочек. Последние восемнадцать месяцев ты никому в доме не давала житья. Да, не каждая мать вынуждена видеть, как ее дочери взрослеют, когда она сама еще очень молода, но в нашем городе девочкам ничто не угрожает, можешь мне поверить. Будь Нелл легкомысленной вертушкой, я еще могла бы тебя понять, но она рассудительная, умная девушка, которой нет никакого дела до пустых влюбленностей. А Анна… ну, Анна попросту большой ребенок! Своими вечными попреками и наставлениями ты оттолкнула Александра и от Нелл тоже. Если кто и оскорбится, узнав, почему отец так рвется прочь из дома, так это она.

— А как же компания? — спохватилась Элизабет.

— Компания и без него обойдется. — Почему-то Руби не захотелось сообщать подруге, что Ли возвращается домой.

— Ты правда едешь с Александром? — вдруг задумчиво спросила Элизабет.

— Ты ревнуешь? — ахнула Руби.

— Нет-нет, что ты! Но хотелось бы мне узнать, что значит путешествовать вместе с любимым…

— Когда-нибудь узнаешь, — пообещала Руби, целуя ее в щеку. — Надеюсь, так и будет.

Провожая Александра и Руби на вокзале, Элизабет вела себя крайне сдержанно и чопорно. «Она укрылась в своей раковине, — печально думала Руби, — но разве мы с Александром виноваты, что единственные узы, связывающие ее с внешним миром, — тревога за девочек? И самое страшное — то, что девочки в такой опеке не нуждаются».

— Ты предупредил Элизабет, что Ли возвращается? — спросила Руби, когда поезд тронулся.

— Нет. Я думал, ты сама скажешь, — удивился Александр.

— И я не сказата.

— Но почему?

Руби пожала плечами:

— Если бы я знала, я была бы ясновидящей. И потом, какая разница, когда она узнает? Элизабет нет никакого дела ни до компании, ни до Ли.

— И это тебя тревожит?

— Само собой, черт побери! Как может мой милый нефритовый котенок хоть кому-то не нравиться?

— Поскольку я сам привязан к нему, как к родному, мне нечего ответить.

После отъезда Александра Нелл с головой ушла в книги, твердо решив на следующий год сдать экзамены и поступить в университет в нежном пятнадцатилетнем возрасте. Это стремление вызывало у Элизабет только досаду, и она вознамерилась всячески препятствовать дочери. И услышала, что дела Нелл ее не касаются.

— Если уж тебе так хочется к кому-нибудь приставать, — гневно выговаривала ей Нелл, — допекай Анну! Между прочим, если ты еще не заметила, могу сообщить, что в последнее время Анна совсем от рук отбилась. Еще немного, и она окончательно распояшется.

Критика была справедливой, поэтому Элизабет прикусила язык и отправилась на поиски Яшмы, чтобы вдвоем решить, как приструнить Анну.

— Никак, мисс Лиззи, — мрачно ответила Яшма на вопрос хозяйки. — Моя малышка Анна уже не ребенок, взаперти ее не удержишь. Я пробовала всюду ходить за ней по пятам, но она такая хитрая!

«Кто бы мог подумать!» — изумилась Элизабет. В последнее время Анна стала на редкость самостоятельной, словно от умения мыться и одеваться сработала некая тайная пружина у нее в голове, и девочка поняла, что впредь сумеет о себе позаботиться. В промежутках между недомоганиями она выглядела совершенно счастливым и смешливым ребенком; с простой мозаикой или кубиками была готова играть часами. Но едва ей исполнилось двенадцать, то есть в тот год, когда Александр увез Руби за границу, у Анны появилась новая игра: обманув бдительность воспитателей, она удирала в парк и пряталась. Яшма и Элизабет находили ее только по одной причине: не в силах сдержаться, Анна слишком громко хихикала, сидя в тайном убежище.

Из разговора с Руби Элизабет сделала вывод, что она чрезмерно опекает младшую дочь. Того же мнения придерживался и Александр, который открыто заявил об этом перед отъездом.

— Она просто гуляет по парку, Элизабет, так что оставь ее в покое, дай девочке хоть немного побыть одной!

— Если не вмешиваться, она и из парка убежит.

— Вот тогда и стоит вмешаться, — вынес вердикт Александр.

Через три недели после отъезда Александра и Руби Анну нашли на террасе возле копров как раз в перерыве между сменами. Узнав девочку, которую каждое воскресенье видели в церкви, рудокопы бережно, но решительно отвели ее к Саммерсу, а тот доставил Анну домой.