Читаем без скачивания Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon"

— Ничего не случиться… — прошептала девушка. — Просто ничего не произойдет.

— Что? — ведьмак нахмурился, понимая, что на фоне плохого самочувствия и изможденности, его слух малость притупился.

— Ничего. Хочу тебе помочь, — задумчиво заговорила Дера. — Ритуал жизни. Раны-то он исцеляет, на руке. Значит, в теории, и другие тоже должен?

Эскель только вздохнул и сокрушенно покачал головой. Спорить сил не было, ругаться тоже, а сыпать обвинениями и подавно. И если Фредерика так неожиданно решила поэкспериментировать, то так тому и быть. Лишь бы избавиться от боли этой треклятой, и вернуть телу былую силу. К тому же, чем черт не шутит?

— Ну так что? — она выжидающе заглянула в его глаза.

— Добро. Сделаем как ты хочешь, — хотел ответить спокойно, а по интонации получилось слишком равнодушно.

Дера устало вздохнула и закусила нижнюю губу, не обратив на этот его тон никакого внимания. Ведь, разобраться с причудами ведьмака можно и опосля. Теперь, главное придумать как бы все провернуть.

Для начала нужно вспомнить, что требуется для успешного проведения ритуала. Итак, сначала — начертить символ. По сути этот символ был ничем иным, как границами действия. Следовательно, если уж и чертить его, то нужно сделать это как раз где-то вот тут. Дера провела ладонью по груди, задевая ведьмачий медальон, спустилась к низу живота, затем поднялась к ребрам. Задумчиво пожевала губу и скользнула рукой к правому боку, едва-едва касаясь синяка.

Ну вот, с символом разобрались. Теперь нужно придумать, как бы так насыпать пепел, чтобы он не слетел с кожи. А если его немного намочить? Вот, к примеру, использовать мокрый палец и рисовать им как угольком. Пепел-то будет задействован, просто не сухой. Травница хмыкнула, подумав, что в случае чего, всегда сможет повторить, если окажется что сухость ингредиентов имеет такое большое значение. Осталось дело за малым: корень мандрагоры и воск. И если со вторым все было относительно понятно, то как быть с первым? Обмазать Эскелю все бока? А хватит ли его? Ну, если мазать не так добротно, как она привыкла, то может и хватить. Лишь бы от его количества не зависел конечный результат. Тогда только нужно не забыть запастись им при случае, а то наверняка уйдет вся банка.

Ведьмак только молча стоял, внимательно следил за сосредоточенным взглядом Фредерики и млел от ее осторожных прикосновений. Боги, как же нежно она выглаживала его. Да уже только от этого боль притупилась. Вот только виду лучше не подавать, что ему уж до такой степени приятно. Он ведь здесь находится исключительно по ее прихоти и не более. Но почему тогда она так обеспокоенно смотрит и так навязчиво лезет к нему с помощью? Нет, видимо не просто волнуется. Аристократки во всем видят выгоду. Так было всегда. Да и Ламберт с Геральтом говорили так же. А с их опытом в этом деле, нет причин им не верить. Тем более, учитывая какая у нее матушка, то гены ведь должны где-то взыграть. Поджав губы, он нахмурился. Ну уж нет, не раскиснет он больше до такой степени, как было раньше. Раскусил же ее, плутовку. Не проведет его теперь.

— Ложись на кровать, а я все подготовлю, — спокойно заговорила Дера, и до такой степени серьезно, что от ее голоса у Эскеля мурашки по коже поползли. — Только постель немного в крови. Я испачкала, прости…

Он снова, не говоря ни слова, обхватил себя рукой поперек, ибо было уже совсем невмоготу, и двинулся в сторону кровати. Оперся свободной рукой о матрас и осторожно присел. Сдавленно выдохнул, задержал дыхание и нахмурившись от острой боли, кое-как лег.

Фредерика только проверила свои ноги, чтобы обойтись без внезапного срама и как убедилась, что все в порядке, схватила свои седельные сумки обеими руками и подошла к кровати, присаживаясь на край у ног ведьмака. Хотелось бы сделать ему замечание, что не снял сапоги, но судя по его состоянию, он не то что не захотел, а просто не смог бы. Одернув себя за то, что отвлекается сейчас на такие мелочи очень глупо, Дера вернула свой взгляд на сумки. Мысленно приободрив саму себя, она, принялась доставать все необходимое, выкладывая это прямо на пол. Итак, пепла должно хватить с лихвой, корня, измельченного еще больше половины банки, а огарок свечи достаточно большой. Значит, об ингредиентах теперь можно не беспокоиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прикрыв на мгновение глаза, Дера постаралась сосредоточиться на шумном дыхании Эскеля. Оно почему-то ее очень успокаивало, а значит осталось приложить немного усилий и постараться быстренько выбросить из разума все лишнее, а еще — сконцентрироваться. Первый его хриплый вдох заставил ее затаить дыхание. Второй вызвал приятные вибрации внутри, словно от предвкушения чего-то. А от третьего волоски на руках повставали дыбом. Да, это было оно — то самое чувство, которое посетило ее во время первой медитации. Весьма необычно конечно, что ей удалось ввести себя в работоспособное состояние так просто. Но, подумать об этом Фредерика решила после, как и о многом другом.

Взяв в руку мелок, она повернулась к хмурому Эскелю, который увлеченно высматривал что-то на деревянном потолке.

— Я сейчас начну, а ты пока можешь… не знаю… закрой глаза и просто доверься мне. Понимаю, это сложно. Я ведь все еще так неопытна… но… Кейра говорила, что…

— Сложно, — честно признался он, памятуя о словах ворожея. — Слышал, что говорила чародейка твоя, — сдавленно заговорил он, дыша через раз. — Ничего не произойдет, в случае неудачи.

Из-за того, что он лег, боль усилилась до такой степени, что даже контроль дыхания не помогал. И как бы ведьмак не пытался открещиваться, но сейчас ритуал Деры был единственным средством способным хоть как-то ему помочь. Питать особых надежд не приходилось, но тем не менее, лучше уж это, чем просто терпеть. Хватит с него. И так терпел уже столько дней.

— Ну что же. Начнем.

Решительно кивнув самой себе, Фредерика встала с кровати, прошла чуть ближе к изголовью и упираясь одной рукой в матрас, склонилась над грудью Эскеля. Прикинула как бы так разместить символ и осторожно коснулась мелом его кожи. Конечно волосы на его груди ей немного мешали, но не настолько, чтобы не суметь сделать линию четкой. Пришлось немного сильнее надавить, да так, что мелок начал крошиться. Волнение так и норовило захлестнуть ее с головой, ведь это был ее первый опыт проведения ритуала на живом человеке. Свою руку она в расчет не брала. Да и там все было малость иначе. Как минимум, у нее имелся пергамент и несущественная рана на очень даже видном месте, в отличие от перелома, который поди разбери на каком ребре оказался.

Осторожно ведя мелком, Фредерика постепенно наклонялась к телу Эскеля все больше, чуть ли, не ложась на его многострадальную грудь. Это, конечно, не друидские символы рисовать на стене киноварью. Тут была светлая кожа, и как бы она ни старалась, а символ получался едва заметным. Надеясь, что четкость не сыграет никакой роли, Дера отложила мел прямо на пол и потянулась за банкой с пеплом. К тому же, ведь технически рисунок-то был? Был. Значит нечего себя накручивать. Тем более тогда, когда нужно быть очень сосредоточенной и внимательной.

Бережно сняв с банки веревку и откупорив деревянную крышку, травница вспомнила о том, что должна смочить руку и быстренько метнулась к бадье. Окунула, на всякий случай, всю кисть целиком и поторопилась вернуться к кровати. Взглянула в бледное лицо Эскеля и поджав губы, обмакнула в пепел указательный палец. Приятного, конечно, мало, она ведь так и не разобралась чей это пепел, но что поделать?

— Может быть немного щекотно, — зачем-то предупредила она.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вот только ответа, как и ранее, не последовало. Но он ей и не нужен был, надо признать. Она уже, осторожно касаясь ведьмака, принялась вырисовывать пальцем ровный контур, стараясь не сильно стирать мел. Поймав себя на мысли о том, что неплохо было бы как-то улучшить ритуал, чтобы иметь возможность проводить его на разных конечностях, а как поднатореет, то и вовсе на всем теле сразу, Дера отстранилась и искренне удивилась тому, какой ровный у нее вышел круг. Даже лучше, чем выходил на пергаменте.