Читаем без скачивания Малоизвестный Довлатов. Сборник - Сергей Довлатов

Милая Юля, письмо получилось абсолютно дикое, сумбурное, и мне кажется, что ты будешь чем-то раздражена, поскольку все раздражены, я даже хотел было это письмо не отправлять, но написать другое, более разумное, я уже не в состоянии. Не сердись на меня. Мы тебя очень любим, и Сашу, естественно, тоже, мы часто говорим о том, что Юля — оптимистка, резвая и удачливая, она бы не пропала, я в этом абсолютно уверен, ты действительно обладаешь качествами, очень здесь ценимыми, в отличие от пасмурного меня. Поверь, мы думаем о вас не реже, чем вы о нас, мы не буржуи, много, очень много работаем, часто грустим, но что-то главное было сделано правильно. Скоро, не позже лета, у меня выйдет одна книжка в приличном издательстве, может, я заработаю какие-то ощутимые деньги, и так далее. Всех обнимаю.

Помнящий и любящий вас

С. Довлатов

Письма к Науму Сагаловскому

Наум Иосифович Сагаловский (род. в 1935 г. в Киеве) — поэт, сатирик, по основной профессии инженер, закончил Новочеркасский политехнический институт, в 1979 г. эмигрировал в США, живет в Чикаго, до эмиграции с Довлатовым знаком не был. Печатался в газетах «Новый американец», «Панорама», «Новости», журналах «Семь дней», «22» и др. Автор стихотворных книг «Витязь в еврейской шкуре» (Нью-Йорк, «Dovlatov's Publishing», 1982), «Песня певца за сценой» (Чикаго, «Renaissanse Publishing», 1988) и совместного с Вагричем Бахчаняном и Сергеем Довлатовым сборника «Демарш энтузиастов» (Париж, «Синтаксис», 1985).

Письма Сергея Довлатова к Науму Сагаловскому печатаются впервые, с небольшими купюрами, касающимися излишне острых реплик в адрес живых людей. Некоторые имена и фамилии заменены инициалами.

23 дек. <1982?>

Дорогой Наум! Во-первых, поздравляю Вас и Ваше семейство с бесчисленными еврейскими, православными и светскими праздниками, в которых я запутался.

Второе — посылаю Вам газеты со стихами — всем очень нравится. Надеюсь, первый ничтожный гонорар получили, обещают платить и дальше, хотя бы и гроши, в знак уважения.

Я больше и больше отдаляюсь от всяческой русской прессы, но Вас очень прошу — пишите и печатайтесь. Вы — один из самых талантливых людей в нашем, так сказать, поколении, и Вам надо все шире наплывать на русскую литературу. Мандельштам говорил, что все нужное — останется. И еще раз, простите за поучения, но думайте о «большой форме», характер Вашего дарования — сюжетный, не хотите писать прозу — дайте настоящий роман в стихах об эмиграции, придумайте сюжет, Вы же мастер.

Обнимаю, всем привет. Лена, мама и Коля приветствуют вас.

С. Довлатов

22 июля <1983>

Дорогой Наум!

Вы пишете: «…Леня[50] ощущал себя членом семьи…» Я вспоминаю Собакевича из «Мертвых душ», который, угощая Чичикова жареным поросенком, приговаривал что-то вроде:

«Добрый поросенок, год его откармливал… Ухаживал, как за сыном…»

Очень рад за Вашу матушку и за Вас (вас).

Т., будучи Лениным (то есть моей жены Лены) заказчиком, приходит к нам в среднем четыре раза в день. Человек он, в общем, приличный, как минимум — не вор, что в Нью-Йорке уже показатель качественный, но преисполнен глубокой и неясной внутренней обиды на все. То есть абсолютно на все и на всех. Если ему сказать: «У тебя новые брюки», то его глаза наполняются слезами и он укоризненно говорит: «Что ты хочешь этим сказать? Разве я не имею права купить себе брюки?» <…>

Сегодня утром Т. попросил «чего-нибудь холодного». Я принес яблочный сок. А он говорит: «Я же не пью яблочный сок!» Я говорю, откуда мне было это знать? По радио не объявляли… Т. повернулся и хотел уйти. А Лена говорит: «Ты и так распугал всех заказчиков…» А разве я виноват?..

Наум! Каждый раз, когда заходит речь о Ваших лирических стихах, Вы умышленно искажаете мои отточенные концепции. Я никогда не говорил, что мне не нравится Ваша лирика, потому что она мне нравится. Я говорил и могу повторить, что это замечательные стихи на уровне Давида Самойлова, Олега Чухонцева, Саши Кушнера, Липкина. Я даже не могу написать — и так далее, потому что «далее», в общем-то, и нет. Но:

При всей их точности, искренности, при всем их блеске — Ваши лирические стихи не уникальны, в них, пышно выражаясь, отсутствует феноменологическое начало. В них нет сенсации, открытия и шока. Кроме того, я считаю, что лирическая поэзия (великая) должна касаться жизненного материала лишь в разрезе самых высоких метафизических понятий — Бог, душа, вечность, дьявол и пр. Конечно, это звучит претенциозно, но литература вообще претенциозное дело. А как же иначе, человек пером на бумаге создает не больше не меньше как новую реальность? И т. д.

Я же не сравниваю Вас с <…> и прочей эмигрантской скудостью. Но имею я право любить, скажем, прозу Лермонтова больше, чем его стихи, пьесы Чехова — меньше, чем его рассказы, у Достоевского любить романы и не любить его журналистику, у Толстого предпочитать прозу — народным байкам? Я же не говорю, что Достоевский как журналист ниже Градобоева[51], а толстовские сказки уступают хуйне Родиона Березова[52]…

Ваши, так сказать, юмористические вещи, при всей их внешней непритязательности заключают в себе и феноменологию и уникальность. Не будьте вечным участником капустников, перечитайте «Графа Нулина» — абсолютно тем же способом написано, я был прав…

Я все-таки надеюсь, что Вы покончите с самодеятельным подходом к Вашему творчеству, напишете смешной роман об эмиграции и заработаете кучу денег. Это реально. Я уже почти заработал. Хотя способностей у меня в четыре раза меньше, чем у Вас. Зато я — труженик, профессионал, а Вы — любимец и кумир студенческой аудитории.

Прислала ли Вам 6 долларов женщина, которая взяла у меня Вашу книжку и адрес?

Когда закончите Вашего «Чужого»[53], пришлите. Давайте тиснем его в «Новой газете»[54], забыв обиды?! Или пошлем в журнал «22»[55]? Он — наименее партийный.

У меня вышла одна книжонка по-русски и скоро выйдут еще три штуки. Буду Вам присылать по мере получения авторских экземпляров.

Авторские права на «Компромисс» купили шесть стран. И это при том, что лето, и книжка еще по-английски не вышла. Что же будет в октябре-ноябре? Куда я дену все заработанные мною деньги?!

Привет всему Вашему милому семейству, где даже теща — интеллигентный человек.

С. Довлатов

7 декабря <1983>