Читаем без скачивания Опасная любовь - Бренда Джойс

Ариэлла скривилась:

– А я уверена лишь в одном – я больше никогда никого не полюблю. Да это и не имеет значения, – солгала она. – До знакомства с Эмилианом мужчины меня вообще не интересовали. Теперь я намерена вернуться к прежней жизни и возобновить свои интеллектуальные изыскания. Эмилиана я никогда не забуду, но надеюсь лишь, что со временем воспоминания о нем перестанут так сильно терзать меня.

Диана крепко обняла сестру.

– Понимаю, что сейчас мои слова покажутся тебе банальными, но время действительно лечит все раны. Я люблю тебя – мы все тебя любим. Прошу тебя, подумай о поездке в Уиндсонг на лето.

Ариэлла сдалась:

– Я подумаю над этим. Но прямо сейчас мне просто необходимо вернуться в Лондон.

Диана печально улыбнулась и вышла из комнаты. Ариэлла почувствовала облегчение, потому что ей было очень трудно отказать своей младшей сестре, и она не хотела больше об этом говорить. Тут в спальню вошла Марджери с решительным выражением лица. Ариэлла мгновенно напряглась, понимая, что на нее снова будут оказывать давление.

– Какая же ты бледная! – воскликнула ее кузина. В руках она держала поднос, на котором стояли несколько закрытых крышками тарелок. – Я знаю, что ты не завтракала, поэтому принесла тебе яйца и сосиски. Присядь и поешь.

Ариэлла не была голодна, но понимала, что поесть необходимо. Она послушно опустилась на стул.

– С каждым днем ты все больше и больше напоминаешь тетю Лизи.

Марджери улыбнулась и поставила перед ней поднос.

– Моя мама славится своей добросердечностью и щедростью. Надеюсь, хоть небольшая часть этих качеств перейдет и ко мне. – Улыбка ее погасла. – Как бы мне хотелось утешить тебя.

Ариэлла глотнула сока, чтобы порадовать кузину.

– Никто не может меня утешить. Думаю, со временем я научусь лавировать в океане своих воспоминаний, не причиняя себе боли. Жизнь в столице пойдет мне на пользу.

Марджери села напротив нее.

– Мы отправляемся на лето в Адар. Прошу тебя, Ариэлла, едем с нами.

Графство Адар было наследным имением ее отца, оно располагалось на реке Шаннон недалеко от Уиндсонга. Девушка покачала головой:

– Я возвращаюсь в Лондон. Тебе конечно же кажется, что там я почувствую себя одинокой, но я намерена с головой нырнуть в научные изыскания, и мне совсем некогда будет скучать.

Марджери быстро произнесла:

– Мне только что пришла в голову блестящая идея! Почему бы нам не отправиться в путешествие? Можем посетить Грецию и Италию – тебе отлично известно, как красивы эти страны летом!

По тону ее голоса Ариэлла догадалась, что кузина давно это задумала.

Она постучала ложечкой по яйцу и вдруг почувствовала дурноту.

Не дождавшись от Ариэллы ответа, Марджери произнесла:

– Если не хочешь путешествовать, я поеду с тобой в Лондон, и это не обсуждается.

Тошнота не проходила, и Ариэлла бросилась к своему ночному горшку. Ее вырвало. Желудок ее буквально выворачивался наизнанку, как и в два предыдущих дня. Марджери поспешно опустилась на колени рядом с кузиной. Ариэлла схватилась за горшок, думая о том, что, за исключением тошноты, она чувствует себя хорошо, а также о том, что у нее пропали месячные. Все это могло означать лишь одно – она вовсе не больна, по крайней мере не совсем…

Наконец она села на корточки и посмотрела в широко раскрытые от беспокойства глаза Марджери.

– Марджери, а что, если я ношу его ребенка? – чуть слышно произнесла она.

Она танцевала для него.

Стемнело, и на небе зажглись звезды. На костре готовился цыпленок, распространяя по лагерю восхитительный аромат. Детей уже уложили спать, Нику играл на скрипке, а еще один цыган – на гитаре. Звуки музыки были пронизаны глубокой печалью – слишком свежи были в памяти пожар в таборе и порка Эмилиана. Ему никогда этого не забыть.

Стеван убедил его не искать Толлмана, чтобы отомстить ему, потому что жестокость рождает еще большую жестокость. Табор уже готов был тронуться в путь, и Эмилиан с большой неохотой уступил мольбам дяди.

Он смотрел на женщину, отрешенно отмечая, что она красива и грациозна, но не придавая этому никакого значения. По тому, как она двигала бедрами, можно было заключить, что она будет страстной, ненасытной и сладостной любовницей. Вращаясь по спирали, она высоко поднимала юбки, обнажая бедра. Эмилиан даже не улыбнулся. Ему было все равно.

Он сидел отдельно от прочих. Раньше он с удовольствием посмотрел бы на танец цыганки, а потом разделил бы с ней ложе. Сейчас же она его совершенно не прельщала, а перед мысленным взором стояла Ариэлла. Сердце его болело, и он ощущал томление в чреслах. Это ему совсем не нравилось.

Эмилиан был решительно настроен забыть о прошлом, но за долгие, не заполненные никакой полезной деятельностью дни, проведенные в дороге, образ ее наводнил его мысли, и он то и дело вспоминал о времени, когда он был вместе с ней. Чтобы отвлечь свой мятущийся разум, Эмилиан пытался думать о Вудленде и о том, справляется ли управляющий Ричардс со своими обязанностями. Состояние имения продолжало беспокоить его, ведь забота о нем стала неотъемлемой частью его существа, такой же, как, например, отпечатки пальцев. Эмилиан не мог не гадать, как поживает Ариэлла, оправилась ли она от их разрыва. Он ненавидел себя за то, что снова предал ее доверие.

Он слишком хорошо изучил Ариэллу. Его отъезд причинил ей боль, но, черт подери, он же никогда ничего не обещал ей, кроме ночи наслаждения.

Если им доведется еще когда-нибудь встретиться, будут ли ее глаза по-прежнему сиять любовью и верой?

Внезапно рядом с Эмилианом опустилась Джаэль. Выражение ее лица было очень серьезным. Он натянуто улыбнулся сестре. Она кивнула в сторону танцовщицы:

– Она хочет тебя. Все женщины табора, у которых нет мужей, и даже некоторые из тех, у кого они есть, желают оказаться в твоей постели.

Плоть его стала наливаться силой, но вовсе не из-за красавицы цыганки. Ему требовалась разрядка. Со времени бала у Симмонсов минула уже неделя. Никогда прежде Эмилиан не обходился без любовницы столь долгое время. Почему он не занялся с Ариэллой любовью перед отъездом? Ах да, у него же внезапно пробудилась совесть.

С тех пор как покинул Дербишир, он не был в настроении ни с кем делить ложе, что представлялось ему полным безумием.

– Ты несчастлив с нами.

Он воззрился на сестру, намереваясь запротестовать, но понял, что это было бы нечестно. Он обнял Джаэль.

– Восемнадцать лет я прожил с gadjos , поэтому не могу за один день распрощаться с прежней жизнью и начать новую. – Он подумал о том, что это практически невозможно.