Читаем без скачивания Вопрос любви - Изабел Уолф

— Да. Мы с Ником были убиты горем. А три-четыре дня спустя произошел ужасный скандал. Он на той вечеринке выпил бокал вина, и я сказала, что сама поведу, но он настоял, что все в порядке, и сам сел за руль, к тому же он знал, как я ненавижу темноту. Он ехал медленно, но я не могла отделаться от мысли, что это вино все равно повлияло на его восприятие… и сказала те ужасные слова. На следующий день я извинилась, что я сказала это только потому, что до сих пор была сама не своя, но этого оказалось недостаточно. Потому что хотя со стороны и казалось, что он уже пережил трагедию, через десять дней он ушел — первого января.

— В тот день, когда вы должны были рассказать всем.

— Да. И он, видимо, планировал свой уход, потому что снял пять тысяч фунтов за десять дней до этого. Так что да, я чувствую себя виноватой в уходе Ника. Я «плохо обращалась с ним»… «причиняла ему неприятности»… и «выжила его». «Я раскаиваюсь» — это правильный заголовок.

— О, Лора… Но это же вполне объяснимо… в тех обстоятельствах. Тебе было очень плохо…

— Но у Ника в то время было полно неприятностей — смерть отца за шесть недель до его ухода подкосила его; они повздорили и не успели помириться, поэтому он и так был на грани. Прибавилось чувство, что он мог стать причиной гибели ребенка, да еще и я обвинила его — и он думал, что, наверное, всегда винила бы. Этого он уже не мог вынести.

— Он, наверное, сам себя винил, Лора.

— Да, и ему не пришлось говорить об этом мне. Но именно поэтому он и пропал. — Я слышала, как Том вздохнул. — Вот моя печальная история. — Я вспомнила, как Синтия устроила мне сеанс ясновидения и как он встревожил меня.

«Есть еще один человек, который пропал из вашей жизни, — их двое».

— Я часто думаю о ней — сейчас ей было бы почти три года. Маленькая девочка в розовом платье и туфельках «Стартрайт». — Часы пробили двенадцать.

— Но невзирая на все его беды, бросать тебя было просто немилосердно.

— Да, потому что мы могли бы это пережить, со временем, все бы осталось в прошлом. Мы могли бы попытаться еще.

— Но он бросил тебя…

Часы пробили последний раз. Наступило второе мая. Наша годовщина.

— Да, бросил. А он был мне так нужен.

Глава пятнадцатая

Мы с Томом не знали, во сколько включили электричество, потому что уснули. Он предложил спать на полу, но мы спали на диване: он — поджав под себя руку, а я — поджав под себя ноги и положив голову ему на колено. Мы проснулись; я почувствовала, как ноет все тело.

— Боже, пять минут седьмого, — сипло произнес Том. Он потянулся к радио. — Ой, моя шея!

— Подача электричества восстановлена. Отключение произошло из-за сбоя на подстанции Хёрста, которая находится в Кенте, неподалеку от Бексли. Неисправность была устранена спустя шесть с половиной часов…

Мы услышали, как за окном припарковался какой-то фургон. Том поднялся и выглянул в окно.

— Это Эрни. Он сказал, что приедет к семи. — Мы услышали, как открылась дверь фургона, затем захлопнулась, а потом — мужские голоса. Я выглянула в окно — внизу стояли трое маляров в белых комбинезонах. Том спустился, чтобы встретить их.

— Доброе утро, — поздоровался один из маляров, когда я спустилась по лестнице. В одной руке у него была большая банка с краской, а в другой — складная лестница.

— Доброе утро… Я пойду.

— Спасибо за помощь, — сказал Том. Он обнял меня и ненадолго прижал к себе. — Я позвоню.

Я отправилась домой, морщась от яркого солнечного света, когда брела вдоль пустых улиц, — а придя домой, забралась в постель и уснула.

Проснулась я ближе к полудню, тело по-прежнему ныло, и я погрузилась в горячую ванну, положив на лицо фланель, думая о том разговоре, который был несколько часов назад.

«Это как рана в сердце…»

«Она причинила мне страдания».

«Это у нее была "coup de foudre"».

«Ты действительно считаешь?..»

«…бросить своего ребенка?..»

«Я думал, на меня распространяется презумпция невиновности…»

Да, я должна была сомневаться в его виновности. А вместо этого я три года провела в убеждении, что Том способен совершить такой гадкий поступок. Если бы я усомнилась — как бы все обернулось тогда, подумала я…

Сквозь приоткрытое оконце в ванной я слышала пронзительные сигналы машин и гудки велосипедистов. Майские демонстранты. Они заполонят улицы. Когда я оделась, запикал мой мобильный — оказалось, у меня пять пропущенных звонков: три от Люка, два от Фелисити. Я послушала автоответчик. Люк оставил три сообщения, Флисс — два. Вдруг телефон зазвонил. Это она.

— Где ты была? — с укоризной проговорила сестра.

— Ну… — Я слишком устала, чтобы объяснять. — На работе, — сказала я, и это была правда.

— А у меня тут просто ужас… Хью ушел с Оливией, так что не услышит. Когда я сцепилась с ним из-за писем, ему пришлось признаться, что он слишком сблизился с Шанталь.

— Между ними что-нибудь было?

— Нет, но, слава Богу, я увидела его письма именно сейчас, иначе было бы слишком поздно — это он сам так сказал. Это самые ужасные двадцать четыре часа — а в довершение ко всему еще и чертово электричество вырубилось! Я посмотрела в морозилку — у меня там было заморожено шестнадцать пинт грудного молока, и всё испортилось. Обожехьюпришелвсенемогуговоритьпока.

Мне стало очень интересно, зачем Фелисити хранила грудное молоко в морозилке, но тут телефон зазвонил опять.

— Лора! — Звонил Люк. — Слава Богу. Я никак не мог пробиться на твой мобильник — какая-то женщина постоянно говорила, что звонки с этого номера не принимаются или что-то такое. В общем, я уже еду в аэропорт Марко Поло, скоро приеду, и мы обо всем поговорим, я жду не дождусь… — Я бросила трубку, а затем снова набрала код блокировки.

«Звонки с этого номера теперь заблокированы, — сказал автоматический голос. — Спасибо».

Я взяла халатик, который до сих пор лежал в своем пакете, так ни разу и не надетый. Этот красивый халатик с красными тюльпанами теперь осквернен и испорчен. Я не знала, что с ним делать. Отдам в «Оксфам», наверное, или подарю Хоуп, или Флисс, или маме. Наверное, так и сделаю или…

«Э-э-э-э-э-э-э!!!» Бум! Бум!

Синтия! Подарю его ей. Я убрала халат обратно в пакет и пошла наверх.

«Э-э-э-э-э-э-э!!!» БУМ! БУМ!! БУМ!!!

Я громко постучала в дверь, чтобы она услышала меня.

— Лора! — воскликнула она, открывая дверь, и озарила меня искренней улыбкой. — Как хорошо! Проходите! — Идя за ней, я заметила, что сегодня у нее был другой аромат — как же он называется? Ах да, новые духи от Шанель — «Шанс». — Выпейте со мной кофе! Я как раз заварила.