Читаем без скачивания Крепкие мужчины - Элизабет Гилберт

Кто-то крикнул:

– Уже возьми ее, Чарли!

Бэйб свирепо зыркнул в ту сторону, откуда донесся голос.

Смех прекратился.

Однако Бэйб тут же пожал плечами и сказал:

– Моя дочь – скромная девочка. Когда она была помладше, она была такая скромная, она даже через картофельную грядку не могла переступить. А знаете – почему? Потому что у картошек есть глазки! Они могли ей под юбку заглянуть!

Тут он пантомимой изобразил девочку, робко подхватившую юбку. Он по-женски помахал рукой. Гости рассмеялись. Невеста, державшая на руках дочку, покраснела.

– Мой новый зять напоминает мне мыс Кейп-Код. То есть его нос напоминает мне Кейп-Код. А кто-нибудь знает, почему его нос напоминает мне Кейп-Код? Да потому, что он такой здоровенный! – Бэйб Вишнелл заржал над собственной шуткой. – Чарли, это я просто шучу. Ты садись, садись, Чарли. Давайте скажем о Чарли хорошее. Он отличный мужик. Ну, а скоро наши молодые отправятся в свадебное путешествие. На недельку в Бостон. Надеюсь, они там хорошо проведут время.

И снова аплодисменты, и снова тот же голос прокричал:

– Уже возьми ее, Чарли!

На этот раз Бэйб Вишнелл грубую шутку проигнорировал.

– Надеюсь, они чертовски хорошо проведут время. Они этого заслуживают. Особенно Дотти, потому что год у нее выдался суровый. Она потеряла мужа. В общем, я надеюсь, что вы чертовски хорошо проведете время, Чарли и Дотти. – Он поднял бокал. Гости забормотали и тоже подняли бокалы. – Хорошо, что они ненадолго уедут. Им надо уехать, – сказал Бэйб Вишнелл. – Малышку оставят с мамой Дотти и со мной, но какого черта? Мы любим малышку! Эй, малышка!

Он помахал рукой Кэнди, которая восседала на коленях у матери, царственная и неприступная, как львица.

– И вот я вспомнил, как увез мамочку Дотти в свадебное путешествие.

Кто-то из гостей заулюлюкал, и все рассмеялись. Бэйб Вишнелл покачал пальцем – типа «ай-ай-ай!» – и продолжал:

– На медовый месяц мы с мамочкой Дотти поехали на Ниагарский водопад. Это было во времена Войны за независимость! Ой, нет. Это было в тысяча девятьсот сорок пятом. Я только с войны вернулся. Со Второй мировой, в смысле. Мне довелось пережить неслабое кораблекрушение на юге Тихого океана. И на Новой Гвинее я пороха понюхал в боевых действиях, но в медовый месяц был готов к бою! Зуб даю! Только к другим боевым действиям я был готов.

Все посмотрели на Глэдис Вишнелл. Та покачала головой.

– Ну, и поехали мы на Ниагарский водопад. Пришлось на пароходе плыть, на этом… «Туманная дева». Ну, а я же не знал, страдает моя Глэдис морской болезнью или нет. «Мало ли, – подумал я, – вдруг она меня с ног до головы облюет, извиняюсь за выражение, прямо под водопадом?», потому как, знаете, пароход, он же заплывает прямо под этот треклятый водопад. Ну, я сходил в аптеку и купил бутылочку… этого… как он называется? Бутылочку драмбуйе? Ну, как называется эта дрянь, которую от морской болезни пьют?

– Драмамин! – выкрикнула Рут Томас.

Бэйб Вишнелл вгляделся в ту сторону, где она сидела. За навесом уже было темно. Бэйб посмотрел на Рут сурово и пытливо. Он не знал, кто она такая, но ее ответ принял.

– Драмамин. Он самый. Я купил в аптеке бутылочку драмамина. Ну, и чтобы два раза не ходить, заодно еще и резинок прикупил.

Гости разразились хохотом и захлопали. Все уставились на Дотти Вишнелл и ее мать Глэдис. У обоих на лице застыло выражение неверия и ужаса.

– Ага, купил я драмамина и упаковку резинок. Аптекарь дает мне драмамин этот самый. Дает резинки. Смотрит на меня и говорит: «Если у нее такой чертовски слабый желудок, зачем же вы с ней делаете это?»

Гости взвыли от хохота. Зааплодировали и засвистели. Дотти Вишнелл и ее мать согнулись пополам, задыхаясь от смеха. На плечо Рут легла чья-то рука. Она обернулась. Это была миссис Поммерой.

– Привет, – сказала Рут.

– Можно посидеть с тобой?

– Конечно.

Рут похлопала по соседнему стулу, и миссис Поммерой села.

– Прячешься? – спросила она у Рут.

– Ага. Вы устали?

– Да.

– Я знаю: Чарли Берден думает, что он разбогатеет, раз женился на девочке из семейства Вишнеллов, – продолжал Бэйб Вишнелл, как только хохот утих. – Я знаю: он думает, что ему удача привалила. Небось уже глаз положил на кое-какие мои лодки и снасти. Что ж, он может их заполучить. В конце концов, он сможет их заполучить. Все мои лодки и снасти. Но есть снасти, которых я не пожелаю иметь, Дотти и Чарли. Знаете, что это за снасти? Трудности и напасти.

Гости завыли:

– У-у-у-у…

Глэдис Вишнелл смахнула слезы с глаз.

– Мой новый зятек – не самый большой умник на острове. Я слыхал, его хотели сделать временным смотрителем маяка на Крипт-Роке. Ну, из этого ни хрена не вышло. Чарли начал там свет выключать в девять вечера. Спрашивают у него, почему, а он отвечает: «Добрые люди в девять вечера должны спать ложиться». Вот так вот! Туши свет, Чарли!

Гости добродушно засмеялись. А у Чарли Бердена вид был такой, словно его сейчас стошнит.

– Ну, так давайте пожелаем счастья Чарли и Дотти. Надеюсь, они здорово проведут время. А еще надеюсь, что они навсегда останутся тут, на Корн-Хейвене. Может, им и понравится в Бостоне, только я не любитель больших городов. Просто терпеть их не могу. Всегда терпеть не мог. Только один город мне нравится. Только его я и люблю. Самый лучший город на свете. Знаете, что это за город? Благородство.

Толпа гостей снова взвыла:

– У-у-у-у…

– Шутник, – сказала Рут, взглянув на миссис Поммерой.

– Да, пошутить он любит, – согласилась та.

Миссис Поммерой взяла Рут за руку. Бэйб Вишнелл закончил свой тост еще парой-тройкой сальных шуток и еще пару-тройку раз поддел своего нового зятя.

– Этот мужик может купить и продать любого из нас, – задумчиво проговорила миссис Поммерой.

В конце тоста гости наградили Бэйба Вишнелла криками и овацией. Он театрально поклонился и сказал:

– А теперь позвольте мне сказать, какая для меня большая честь, что сегодня с нами мистер Лэнфорд Эллис. Он хочет сказать пару слов, и я так думаю, мы все хотим послушать, что он нам скажет. Это правильно. Не так часто мы видим мистера Эллиса. Для меня просто очень большая честь, что он приехал на свадьбу моей дочки. Вот он. Давайте-ка посидим тихо, все. Мистер Лэнфорд Эллис. Очень важный человек. Скажет несколько слов.

Кэл Кули выкатил инвалидное кресло мистера Эллиса на середину площадки под навесом. Стало тихо. Кэл подоткнул плед, которым был укрыт мистер Эллис.

– Мне повезло, – начал мистер Эллис, – что у меня такие соседи. – Он очень медленно обвел взглядом тех, кто сидел за столами под навесом. Он словно бы оценивал каждого соседа. Расплакался ребенок, послышалось шиканье, и мать поспешно вынесла его из-под навеса. – На этом острове есть обычай, и на Форт-Найлзе тоже. Обычай упорно трудиться. Я помню то время, когда шведы на Корн-Хейвене высекали надгробья для компании «Эллис-гранит». Каждый из трех сотен хороших каменотесов мог изготовить двести надгробных камней в день по пять центов за камень. Моя семья всегда ценила упорный тяжелый труд.