Читаем без скачивания Толстый демон - Роман Артемьев

И почему старейшина считает, что вмешательство Славомиры обернется вредом?

— Раз так, тянуть не станем, — Велус прошелся по комнате. Тяжелый, как пещерный медведь, и ловкий, словно кошка. — Поединок состоится завтра. Проиграешь — лишишься владения!

Шурик вздрогнул и неверяще уставился на предка.

— Но, старейшина!

— Молчи! — осадил потомка демон. — Так надо. Шанс у тебя будет, я обещаю.

Объяснять причины своего решения он явно не собирался. Мол, сам догадайся, почему и как. В лицо Шурику подул легкий поток ветра, за спиной раздвинулись туго переплетенные ветви — его выпроваживали. Аудиенция подошла к концу.

Оставалось поклониться в пояс и уйти. Попробовать поговорить с отцом.

Ее предупреждали, что связь между принятой и принявшим, слугой и господином, ведомой и ведущим со временем окрепнет. Она получит силу и мощь, сможет чувствовать настроение и тревоги хозяина, ее тело перестанет быть хрупким и подверженным увяданию; Ассомбаэль взамен обретет устойчивость энергетики и беспрекословную верность добровольной рабы. Она примерно представляла себе, что с ней станет. Не знала только, когда.

Присущая Шурику неординарность опять проявила себя во всей красе. В противоположность всем приличным дханна, чья связь с принятыми укреплялась плавно, в течение десятилетий, мысли Аллы он начал слышать рывком. Причем не только слышать, но и принимать осознанный направленный посыл, значительно снизивший бедному толстяку и без того не больно высокую самооценку. Если же принять во внимание время, когда произошло сие эпохальное событие — как раз накануне решающей схватки — то неудивительно, что бедолага стоял с поникшими плечами и тоскливым настроением.

Чувствуя себя отчасти виноватой в хандре повелителя, Алла сочла нужным его подбодрить:

— Шурик! Да Шурик же! Ну хватит дуться! Не смеюсь я уже! Честное слово!

Ноль реакции.

— Слушай, если для тебя это такой больной вопрос, мог бы предупредить, — продолжала рассуждать Алла, пользуясь относительной безнаказанностью. — В конце концов, у тебя уйма времени была. Заметь — я честно пыталась сдержаться! Просто неожиданно все очень вышло.

К месту проведения поединка, где их ждало довольно представительное сборище из четырех десятков демонов со свитой, полагалось идти в истинном облике. Том самом, который Шурик почему-то регулярно забывал продемонстрировать и принял только сейчас. Ну что сказать? Выглядел он, за исключением мелких деталей, достаточно устрашающе. Больше двух метров ростом, мощные конечности, позволяющие и стоять, как человеку, и быстро передвигаться на четырех лапах; усаженная длинными клыками пасть и когти, способные на глаз порвать человека на двое. Плотная кожа, надежно защищавшая тело от повреждений… Короче, все замечательно, если бы не живот и расцветка.

В вертикальном положении брюхо у Шурика выпирало вперед, словно нос ледокола «Ленин». Неумолимо, беспощадно, отвергая саму мысль о маскировке. Пузо сводило на нет эффект от вида крепких мышц и блестящих загнутых когтей, придавая могучему демону сходство с потешным Винни-Пухом из доброго советского мультика. Фактически в двух измерениях из трех, в ширину и в глубину, размеры Шурика выглядели одинаково. Да и в высоту не сильно отличались.

Но хохотала Аллы не поэтому. К габаритам человеческого облика Шурика и проистекающей из них грациозности она успела привыкнуть и чего-то подобного ожидала. Поразило ее другое. В представлении людей демоны могут быть черными, или красными, коричневыми, серыми, на худой конец темно-синими или темно-зелеными. Тяжелые, давящие цвета, заранее предупреждающие об агрессии и силе.

Так что ядовито-розовая в голубой горошек расцветка… ну… В общем, принятая не сдержалась и хозяин обиделся.

— Спину выпрями, — Алла продолжала теребить Шурика, игнорируя доносящиеся до нее волны обреченности, тоски и глухой привычной обиды. Хорошо, что кроме нее, никто настроения молодого дханна не чувствует. — Ты самый молодой властелин в истории Дома… станешь им через час. Выгляди достойно!

— Не стану.

— В каком смысле? Что значит не станешь?! — не поняла Алла. — Объясни!

— Если я проиграю, землю отнимут, — в мысленном голосе толстяка звучало глухое черное горе. — А я проиграю. Сама знаешь, как у меня с магией.

— Подожди. Ты же говорил, достаточно проявить себя? Показать силу?

— Старейшина изменил правила.

Женщина помолчала, обдумывая ситуацию. Это что же получается — у них все отнимут? Придет какой-то хрен с бугра и заберет себе все, что она получила от отца, приумножила тяжелым трудом? Да не бывать этому!

— Шурик, если ты не победишь, я тебя убью, — озвучила она промежуточный вывод. — Ты должен выиграть.

— Как?

— Каком к низу. Чего ты сразу сдался? Очень сильного противника тебе не подсунут, а со слабыми ты можешь справиться. Сам говорил, что у тебя энергии завались?

— Да не получается у меня.

— Ты мужик или тряпка! — психанула Алла. — Что, уже лапки сложил?!

Со стороны могло показаться, что принятая, как полагается, с совершенно неподвижным лицом стоит за своим господином, трепетно ожидая возможности услужить. Но внутри у нее бушевала буря. Она сама не понимала, откуда, из каких глубин памяти всплывают те слова, которыми она костерит отчаявшегося Шурика. Тот вяло пытался возражать, но попытка воззвать к разуму разъяренной женщины провалилась, едва успев начаться. Робкие слова протеста заглушил вал дикой, всесокрушающей ярости, по личной связи обрушившийся на бедолагу.

Алла ругала незадачливого хозяина со всем пылом матери-одиночки и деловой женщины с железной хваткой. Услышь ее современные феминистки — сразу приняли бы на должность председательницы ячейки. Поток первобытного, не рассуждающего гнева сносил любые преграды в сознании, поневоле заставляя Шурика вспомнить. Он — дханн Ассомбаэль. Потомок древнего рода. Сильнейший в своем поколении. Его судьба была непростой, но он все еще жив — и добился многого.

Когда Велус вошел в зал, его правнук стоял с гордо поднятой головой. Он еще поборется…

В других семьях это место назвали бы тронным залом. Помещение, украшенное цветами, резьбой и магией, с ковром из мягкой травы на полу и массивным камнем с выемкой-сиденьем в дальнем конце. Вместо потолка — чистое небо с яркими точками звезд. Группы дханна, ожидающие появления своего прародителя и господина. Слегка успокоившаяся Алла обратила внимание, что те, кого Шурик записал во враги, собрались на правой стороне, слева стояли друзья и союзники, а между ними прослойкой служили гости, посланцы прочих семей и другие «нейтралы». Вряд ли такое расположение являлось случайным.

Велус соткался из воздуха рядом с престольным булыжником, беззвучно, по-волчьи усмехнулся и принялся причинять радость.

— Вы знаете, зачем мы собрались здесь. Мой правнук Ассомбаэль объявил себя совершеннолетним и желает принять права владетеля. Он сумел защитить землю от набега враждебных ведающих, его свита верна, да и дружественный Дом Снежного Волка поддерживает притязания — тут Велус сделал еле заметный жест в сторону закутанной в белоснежный плащ фигуры, стоящей отдельно от остальных дханна. — Однако кое-кто из вас, моих потомков, утверждает, что этого недостаточно. Что свита мала и в ней не наберется даже пятерых спутников. Что магов Ассомбаэль победил лишь благодаря случайности. Что он не знает путей своей силы.

Старейшина, сейчас поразительно похожий на лесного кота, обвел потомков ленивым сытым взглядом.

— Хорошо. Удача любит, когда ее испытывают.

Почему-то его современная речь пугала больше, чем еле слышимые урчащие нотки в голосе.

— Арл, помнится, ты хвалился своим внуком? Говорил, Йеваул необычайно силен для своего возраста?

— Так оно и есть, повелитель, — выступил вперед могучий рогатый демон. — Иначе я не стал бы просить даровать ему разрешение уйти в большой мир раньше срока. Уже сейчас он может потягаться в бою с вдвое или втрое старшими нашими родичами. Он…

Арл замолчал, уловив еле заметное движение хвоста отца.

— Да, твоя кровь сильна. Но насколько она сильна?

Алла поежилась, чувствуя, как разливается по залу напряжение. Подаренный амулет перевода не мог оценить всех нюансов речи. Разговор нес слишком серьезную нагрузку, и молодая принятая не понимала всех слоев смысла, вкладываемых в беседу старейшиной и его ребенком. Ясно одно — речь идет о чем-то большем, чем просто обсуждение достоинств одного из подростков.

— Я хочу… убедиться, — шепот Велуса отражался от стен, заставляя кости и плоть резонировать. — Пусть Йеваул сразится с Ассомбаэлем. Если победит твой внук, то ему достанется и владение, и почет, и первенство среди младших в семье. Однако если он не сумеет одолеть Ассомбаэля, я скажу, что ты переоцениваешь своих потомков. Скажу, что права сидеть по правую руку от меня ты не заслужил. И девяносто девять лет не стану пересматривать своего решения. Что скажешь, Арл?