Читаем без скачивания Благословение небес - Джудит Макнот

Встретившись со своими двоюродными бабушками случайно и больше ни разу не видев их, Ян не испытывал к ним ни привязанности, ни неприязни. Он вежливо поклонился Гортензии, а она кивком головы указала ему на вторую седую леди, которая, видимо, дремала, так как голова ее была опущена на грудь.

— А эта особа моя сестра Чэрити, твоя вторая двоюродная бабушка, которая, как всегда, дремлет. Сам понимаешь, возраст сказывается.

Маленькая седая головка приподнялась, голубые глаза открылись и обиженно воззрились на Гортензию.

— Я всего на четыре года старше тебя. Гортензия, и с твоей сторены очень нехорошо каждый раз напоминать мне об этом, — с упреком воскликнула она, потом увидела Яна, и блаженная улыбка расплылась по ее лицу. — Ян, мальчик мой дорогой, меня-то ты помнишь?

— Конечно, мадам, — галантно начал Ян, но Чэрити перебила его.

— Вот видишь. Гортензия, — сказала она, победоносно глядя на сестру, — меня он помнит, и это потому, что я не состарилась так, как ты, хотя и старше тебя. Правда? — с надеждой спросила старушка, поворачиваясь к Яну.

— Послушайся моего совета — никому не задавай подобных вопросов, — сухо сказал герцог. — Леди, — он сурово посмотрел на сестер, — нам с Яном нужно кое — что обсудить. Я обещал вам, что вы увидите его, как только он приедет. Я выполнил свое обещание и теперь настаиваю, чтобы вы позволили нам заняться делами. Мы присоединимся к вам за чаем.

Ян промолчал, решив не расстраивать их сообщением, что не пробудет здесь до чая. Гортензия встала и протянула ему руку для поцелуя. Ян поцеловал ее руку и уже приготовился поцеловать руку второй леди, как Чэрити подставила ему щеку, и Яну ничего не оставалось, как подчиниться необходимости.

Когда женщины удалились, вместе с ними ушли и вынужденные любезность и мягкость Яна. Мужчины молча стояли и смотрели друг на друга — совершенно чужие люди, у которых не было ничего общего, кроме разительного внешнего сходства и крови, текущей в их жилах. Герцог застыл в гордой аристократической позе, но глаза его излучали тепло, Ян с холодным решительным лицом нетерпеливо похлопывал перчатками по ноге. Герцог не выдержал этой молчаливой дуэли взглядов и сдался.

— Думаю, по такому случаю надо выпить шампанского, сказал он, протягивая руку к сонетке, чтобы вызвать слугу. Резкий циничный ответ Яна остановил его руку.

— По такому случаю нужно пить напитки покрепче. — На на то, что Ян не только не видит повода для праздника, но и находит эту ситуацию неприятной, не остался не замеченным герцогом. Однако он непринужденно улыбнулся и дернул за сонетку.

— Шотландское виски, я угадал? — сказал он. Ян слегка удивился осведомленности старика о том, что он предпочитает шотландское виски всем остальным напиткам, однако он по-настоящему изумился, когда в то же мгновение в кабинет вошел Ормсли, неся на серебряном подносе графин с виски и бутылку шампанского. Либо дворецкий был ясновидящим, либо у него были крылья, в противном случае это могло означать только одно поднос был приготовлен еще до прибытия Яна.

Дворецкий улыбнулся Яну и так же быстро исчез, как и появился, закрыв за собой дверь.

— Как ты думаешь, мы можем присесть или будем соревноваться, кто кого перестоит?

— Мне бы хотелось покончить с этим как можно быстрее, ледяным тоном ответил Ян.

Вопреки ожиданиям Яна Эдвард Эйвери Торнтон не оскорбился, он смотрел на своего внука, и сердце его переполнялось гордостью за этого сильного энергичного человека, который носил его имя. Больше десяти лет он с презрением отказывался от самого высокого титула Англии, и если любого другого человека это могло бы привести в ярость, Эдвард видел в гордом упрямстве и высокомерии внука лишь проявление натуры истинного Торнтона. Правда, в настоящий момент его упрямство шло вразрез с желаниями герцога, и потому Эдвард приготовился вынести что угодно, лишь бы добиться того, чего желал больше всего на свете, — примирения" со своим внуком. Он хотел если не любви, то хотя бы уважения и маленького, совсем незначительного уголка в его сердце. И прощения. Это было для него самым важным. Герцогу было необходимо, чтобы Ян простил ему самую большую ошибку его жизни и то, что он слишком долго не хотел признавать ее. И ради этого Эдвард был готов вынести от Яна все что угодно, за исключением его немедленного отъезда. Если он не может получить от внука ничего другого — ни привязанности, ни уважения, ни прощения, — он хотел хотя бы просто побыть с ним какое-то время. Немного — день или два, или даже несколько часов, которые остались бы ему на память, несколько воспоминаний, которые он мог бы лелеять в своем сердце в оставшиеся до кончины дни.

— Возможно, мне удастся подготовить бумаги через неделю, — уклончиво сказал герцог в надежде потянуть время.

Ян поставил бокал с виски на стол и холодным ясным голосом произнес:

— Сегодня.

— Возникнет уйма юридических проволочек. Ян, который чуть ли не ежедневно сталкивался с юридическими проволочками, с вызовом посмотрел деду в глаза:

— Сегодня. Эдвард заколебался, потом вздохнул и кивнул.

— Думаю, мой юрист может заняться этим прямо сейчас, пока мы здесь разговариваем. Это очень сложное дело и требует больших затрат времени, так что в любом случае на это уйдет несколько дней.

Нужно еще решить вопрос с твоими владениями…

— Мне не нужны никакие владения. И деньги тоже, если они есть. Я возьму только этот проклятый титул.

— Но…

— Все, что требуется от вашего юриста, — это составить четкий и ясный документ, в котором будет написано, что вы объявляете меня своим наследником. На это уйдет не больше четверти часа. Я собираюсь в Бриншир, оттуда — в Лондон. Я уеду, как только документ будет подписан.

— Ян, — начал Эдвард, но, взглянув на лицо внука, понял, что упрашивать бесполезно, и замолчал. Гордость и непреклонная воля, решительность и сила, которые свидетельствовали о том, что это его внук, одновременно делали его недосягаемым для него. Слишком поздно. Удивленный тем, что Ян отказывается от богатства и согласен взять только титул, старик тяжело поднялся и вышел и коридор сказать юристу, чтобы тот занялся составлением документов, включив в них все владения и доходные предприятия Торнтонов. В конце концов он тоже Торнтон, и у него тоже есть гордость.

Пусть через час Ян уедет, но он уедет обладателем всех богатств владений, которые принадлежат ему по праву рождения. Когда герцог вернулся, Ян стоял у окна.

— Все готово, — сказал Эдвард, опускаясь на стул. При этих словах Ян немного расслабился — наконец все закончилось. кивнул, налил себе еще виски и сел напротив деда.