Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – эрцгерцог - Гай Орловский

Он бодро спрыгнул на пол, глаза блестят задором, движения нервно-суетливые, словно старается побыстрее запихнуть в карманы горку золотых монет.

Поклонившись мне с тем уважением, которое никогда не демонстрировал, он сказал прочувственно:

— Сэр Ричард… я потрясен!

— Вы смелый человек, — сказал я.

Он отмахнулся.

— Да опасности не было…

— Я не про опасность, — сказал я. — Ваши соратники в случае неудачи смеялись бы и над вами.

Он криво улыбнулся.

— Это да, как-то не подумал. Но теперь и триумф у меня!.. Ох, простите…

— Триумф в самом деле только ваш, — сказал я торжественно. — Я ведь все это знал! Простите, в нашем королевстве это игра для детишек. Так всегда с открытыми источниками. Будет время посвободнее, я научу вас вещам посложнее и поинтереснее.

Он охнул и чуть не задохнулся от обуявшей жадности все немедленно увидеть, попробовать, проверить и познать. У остальных глазки тоже загорелись.

И только Тиларет Стойкий почему-то потемнел лицом, отступил на пару шагов и смотрел исподлобья.

Я спросил любезно:

— А вас не впечатляет?

Он процедил сквозь зубы:

— Еще бы. Впечатляет. Та легкость, с которой вы обвели вокруг пальца этих… стареющих детей!

Я, все еще счастливый от успеха демонстрации, спросил почти беззаботно:

— Вы о чем, Великий?

Он проговорил почти злобно:

— Они даже не понимают! Как дети, в восторге от новых игрушек, что вы им подкинули, но не понимают… не понимают, что это начинать снова с пещерных времен!

Я стиснул челюсти, возразить нечего, остальные маги перестали улыбаться и смотрят очень внимательно.

Я наконец развел руками.

— Вы сгущаете краски.

Он крикнул:

— Тогда скажите вы сами! Честно скажите. Сколько пройдет времени от этого вашего монгольфье до багеров? Только правду!

Взгляд его пронизывал меня, как солнечный луч тонкий лист на дереве. Я помялся, промямлил:

— Конечно, долго. Однако…

— Как долго? — потребовал он.

Я ответил хмуро:

— Несколько столетий.

— А не тысячелетий?

Я ответил недовольно:

— Не думаю. Можно управиться раньше. Я полагаю, что…

Он прервал резким визгливым голосом:

— Меня не устраивают даже столетия!.. Даже десятилетия, вы понимаете? Я хочу все и сразу!.. А не это медленное вскарабкивание со ступеньки на ступеньку по лестнице, вершина которой в облаках!

Сьюманс заметно помрачнел, остальные маги тоже растеряли веселье. Похоже, в эйфории не сразу подумали о сроках. А Тиларет Стойкий как будто прочел мои мысли, лицо стало жестким.

— Одно дело, — отрубил он лязгающим голосом, — совершенствовать себя и свои знания, другое — тащить наверх к высоким знаниям все это стадо, именуемое человечеством!

— Но когда наверху человечество, — сказал я, — то вы можете подняться еще выше, чем сейчас! Намного выше.

Он вперил в меня бешеный взгляд.

— Вы что, прикидываетесь? Это будем уже не мы! Это будут другие маги!

Я вздохнул, развел руками.

— Но это единственно надежный путь.

— Я не боюсь рисковать! — крикнул он. — Но я хочу всего и сразу!.. Сегодня!.. А не через тысячу лет!

Я чувствовал на себя взгляды магов, вопрошающие и требовательные, но я только снова развел руками.

— Думаете, мне все и сразу не хочется?..

Он сказал саркастически:

— Похоже, вам хочется чего-то другого!

— Нет, — возразил я, — всего и сразу тоже хочу, но как раз это желание детей. Взрослые понимают, что так не бывает. Нужно много и упорно трудиться. К тому же у нас есть нехорошие прецеденты… Маги всегда хотели всего и сразу! И к чему это приводило?.. Снова начинали с пещер…

Они переглядывались, поколебленные, но Тиларет Стойкий с самым непреклонным видом покачал головой.

— Нет!.. Я — человек, а не муравей. Это он о себе не думает, а только о своем обществе, а я верю, что могу открыть великие тайны и получить неограниченную мощь…

— Для себя? — спросил я.

Он фыркнул.

— Для себя было бы слишком мало. Я сумел бы наделить и других.

Я чувствовал усталость, обвел взглядом остальных. Они вроде бы на моей стороне, понимают, взрослые все-таки, хотя им тоже не хочется расставаться с мыслью, что хорошо бы все и сразу.

— Обдумайте, — сказал я, — поговорите, обсудите… Мы ведь свободные люди? В дискуссиях выясняется истина. А я поспешу к своим, а то дел выше крыши.

Я подошел к краю площадки, улыбнулся еще, как маг магам, оттолкнулся и прыгнул. В птеродактиля я велел себе начать превращение за секунду до того, как ноги оторвались от каменной ограды.

Почти сразу распахнутые крылья подхватили и удержали, как туго надутый воздухом матрас. Я чуть попланировал, высматривая, в ту ли сторону, затем взмахнул пару раз, вроде бы крылья отрастил крепкие, вытянулся в струну и понесся быстро и мощно в сторону лагеря.

Перед сражением каждый план хорош, после сражения каждый план плох, но я после общения с магами чувствовал, что сделал даже больше, чем рассчитывал. И если кто-то может лучше, ради бога, но я выложился весь. Если они и сейчас отвернутся, то даже и не знаю, не хотелось бы войны с неясным исходом. Пусть звездной Мощи уже нет, однако их опыт, накопленные амулеты, талисманы, умение пользоваться заклятиями… Я вывернусь из-под удара, верю в это, но мои люди?..

Граф Ришар собрал совещание, бегло посетовал, что нет не только герцога Ульриха, но и герцога Готфрида. Я ощутил неловкость, герцог Готфрид по рангу и воинскому весу должен бы обязательно присутствовать на подобных совещаниях, но дважды отказывался под различными предлогами, и я его понимал. Отношения отца и сына редко бывают притертыми, а здесь ситуация осложняется тем, что мы оба герцоги, а руководит вторжением сын, отец же вынужден выполнять его команды.

И если это как-то скрадывается на поле битвы, но замечаемо в раскованной атмосфере совещаний и обсуждений, что и как делать, кому и где.

Сэр Альвар бросил в мою сторону быстрый взгляд и сказал громко:

— Герцог Готфрид ведет брабандцев в сорока милях слева!.. Если он приедет на совещание, то может и не успеть на битву.

— В ближайшие три дня битвы не планируем, — ответил граф Ришар строго.

Сэр Альвар сказал учтиво:

— Да-да, граф, я полностью с вами согласен! Жаль только, что битвы не слушаются наших планов.

Граф Ришар нахмурился, кто-то сдержанно хихикнул, я промолчал. При всей его сдержанности герцог Готфрид Валленштейн Брабантский успел, несмотря на недолгое пребывание в войске, снискать уважение как среди военачальников, так и простых воинов. Среди первых — как мудрый рассудительный полководец, умело расставляющий отряды, не забывающий прикрывать обоз, держать в засаде ударный полк. Воины с ликованием бросаются за ним, когда он с развевающимися седыми волосами мчится на огромном рыцарском коне на острие бронированного клина и лично проламывает оборону противника, щедро раздавая удары направо и налево.