Читаем без скачивания Укрепить престол - Денис Старый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И только через еще три часа стало понятно, что победа осталась за нами, когда с нашего тыла показались конные отряды. Это Скопин-Шуйский переправился у крепости Опаков и пришел туда, где находился я, государь.
До того Скопин ударил по лагерю поляков и эта битва, казалось, была в ничью, вот только головному воеводе удалось практически уничтожить обоз. Теперь остаткам поляков придется голодать.
— Что думаете? — спросил я, когда собрался, до того не планируемый Военный Совет.
— Мы нынче не просто сравнялись числом с супостатом, нас стало больше. А еще пленные говорят, что у ляхов нет пороха, что многих коней побили. Часть вражеского пороха кто-то сжег! Теперь еще и спален обоз. Мы изничтожили во всех битвах более четырех тысяч польских пешцев, три тысячи конных… Уже завтра разобьем карлу Жигимонта! Тем паче, что две тысячи конных казаков короля так и не вступили в бой, а убежали, — воодушевленно говорил Пожарский.
— Я хочу переговоров! — тихо сказал я, и это звучало, как приговор.
— Шведа бить? — спросил Михаил Скопин-Шу йский и я аж вздрогнул.
Ох, не глуп боярин! Просчитал ситуацию.
— Я вижу, бояре, как вы желаете разбить ляхов. Они нынче ослабли. Знают они, что мы можем одним ударом изничтожить их войско. Более сражения нам давать не станут. Но что мы возьмем от слабой Польши? Сильную Швецию? Или крымские татары усилятся грабежами ляхов и так же усилятся от работорговли? Нужно бить крымцев и без ляхов это не сделать, — приводил я доводы, и не нужно быть психологом, чтобы понять, насколько мои слова неприятны присутствующим.
Когда враг уже лежит и осталось только топнуть ногой, чтобы уничтожить, соблазн велик. Закончить войну сейчас, без решительной победы — это скомканная слава.
— А коли не захочет Сигизмунд говорить? — спросил Ромодановский.
— Будем бить! — решительно ответил я.
— Государь, но они должны платить! Как иначе-то? — говорил Пожарский.
В князе прямо-таки читалась обида, что я забираю у него славную победу.
— Киев! Четыреста тысяч талеров, торговый договор, по которому они обяжутся пропускать наши товары без пошлин! — назвал я главные условия, которые хотел потребовать с Сигизмунда.
Вот тут задумались уже мои камрады. Было видно, что они стараются найти доводы в пользу моего решения, но близкий полный разгром неприятеля, как и проявленное ранее паном «Сиги», Сигизмундом, нежелание говорить, не позволяли рационализму взять вверх над эмоциями.
Ближайшей проблемой я сейчас видел не Польшу, уже не ее. С поверженной Речью Посполитой можно иметь дела и развивать партнерские отношения. Угроза для России — южные рубежи.
Сможет ли Россия освоить полное завоевание Речи Посполитой? Нет, и еще раз, нет! Даже при Екатерине Великой, когда государство было куда более развитым и обладало пока несравнимо большим человеческим ресурсом, Российская империя не смогла «проглотить» всю Речь Посполитую. «Ела» поляков небольшими порциями, в ходе трех разделов, да и делилась наиболее сочными кусками горьковатого и переперченного блюда с союзниками.
Нынче нет Пруссии, той, что была при Фридрихе Великом, нет и тех Габсбургов, которые способны поглощать страны. Сейчас Австрии нужно более заботиться о том, чтобы новый османский поход не закончился взятием султаном-падишахом Вены. Ну и в Священной Римской империи, у Габсбургов, свои внутренние смуты, семейные разборки. Все еще до конца не решен вопрос с переходом власти к императору Матвею и, соответственно, полному отстранению его от управления лоскутного государства. Там, в этих лоскутах, часто порвана материя, а по всему одеялу множатся жирные клопы. Еще предстоит Габсбургам повоевать в долгой замятне, если история будет развиваться по схожему сценарию.
Ну и когда начала русская императрица решать вопрос с Польшей? Когда стало понятно, что Швеция не в состоянии взять реванш за Северную войну, ну и когда Крым перестал быть угрозой и уже готовился стать частью огромной империи.
Так что Речь Посполитая нам нужна. По крайней мере, пока Швеция не перестанет активничать в Европе, ну и в Крыму будет предан забвению рабский рынок в Кафе. Держим в уме еще и Тридцатилетнюю войну и османский фактор.
Швеция… она на подъеме. Вот-вот должна начаться война Швеции с Данией, очередная, названная Кальмарской, которая закончится победой шведов. Чуть позже Швеция возьмет Ригу и разорит Польшу. Густав Адольф в той истории порезвился на польских просторах знатно. Зачем нам такая химера под боком? Пусть у Речи Посполитой останутся хоть какие силы для сопротивления шведской экспансии. Тогда Россия станет арбитром, за лояльность которого будут бороться обе стороны конфликта. И мы посмотрим, чьи торговые пути в Европу нам подходят лучше: польский, по рекам и суше, или шведский, через Балтийское море.
— Вот… — я выдохнул после получаса объяснения ситуации. — А уничтожим Сигизмунда, пусть горит он в Аду, шведы усилятся настолько, что после нам туго придется. Швед — враг более сложный. Они будут вкапываться в землю, сковырнуть с которой окажется сильно болезненно.
— Прости, государь, но как ковырять шведа я знаю, уже знаю. Тут пушки –головное! — встрял Скопин-Шуйский.
Михаил был фанатиком войны и ему только «ковырять» неприятеля. Увлекающаяся особа этот самый знатный боярин России.
В избу, что была поставлена внутри крепости, без стука вошел Ермолай. Сделать это он мог только в одном случае — король соизволил поговорить по душам. Ерема сразу же скрылся за закрытыми дверьми, как только уловил мой взгляд. Впрочем, дерзость Еремы осталась без внимания членов Военного Совета.
— Ну, бояре, сам карла ляшская решил переговорить! — с улыбкой сказал я.
— Вам… ангелы напели об этом? — удивился Пожарский, который знал, что я сам собирался посылать переговорщиков, но до совещания не сделал этого, как не было и польских парламентеров.
Это хорошо, что сказал про песнопения ангелов, а не то, что мне «черти шепчут».
— Нет, Дмитрий Михайлович, это только что Еремка сказал. Мы условились, что если прибудут переговорщики, он заглянет на наш Совет. Или вы думаете, что мой слуга неразумный и не почитает знатных бояр
